Очи черные - Уильям Рихтер

Сценарий этот был лишь догадкой Валли, и догадка эта не объясняла, был ли Хатч связан с Еленой и если был, то как. Валли продолжала поиск по сайту. Там также был раздел фотографий с портретами учеников и преподавателей, собранных за многие годы, и Валли в течение получаса просматривала их, но не увидела ни одного знакомого имени или лица. Ясно было лишь одно: русских учеников в школе не было, так что вряд ли Елена могла учиться в этой школе.

Валли продолжила просматривать списки преподавателей того времени, когда Хатч работал в школе, может быть, удастся найти других бывших учителей, которые что-нибудь знают о ее деле. Еще через полчаса Валли наткнулась на имя Карлин Рейнер.

Карлин Рейнер. У Валли было смутное ощущение, что это имя она уже слышала. Она напрягла память, но вспомнить не получалось. На сайте школы должность мисс Рейнер была обозначена просто «консультант», а данные о ее биографии ограничивались национальностью (американка) и временем работы в школе. Валли сразу заметила, что Райнер покинула школу в том же году, что и Хатч, около семнадцати лет назад. Это было почти тогда же, когда родилась Валли, и это совпадение ее заинтриговало. Если бы Валли могла найти ее, Карлин Рейнер могла бы рассказать что-нибудь интересное о Хатче или даже Елене. Валли открыла все тот же сайт по поиску друзей, услугами которого уже пользовалась раньше, когда получила длинный список Бенджаминов Хатчей, и, снова заплатив $79,95, ввела имя Карлин Рейнер.

Результат был не лучше, чем с Бенджамином Хатчем. В Соединенных Штатах проживала сто сорок одна Карлин Рейнер, и многие из них были относительно подходящего возраста для человека, восемнадцать лет назад работавшего консультантом в школе, – таких было восемьдесят семь.

Валли не удалось вспомнить, почему имя Карлин казалось ей таким знакомым, и этот вопрос вытеснял все остальные мысли из ее головы. С тех пор как она открыла папку с Брайтон-Бич, Валли начала мысленно пересматривать отношения со всеми женщинами, которые встречались в ее жизни, даже с теми, с кем она повстречалась случайно, – она гадала, может ли кто-нибудь из них оказаться ею… Настоящей матерью Валли. «Она наблюдает за тобой», – сказала Элла после того как прочла письмо Елены, и Валли сразу же поняла, что это правда. Могла ли Карлин Рейнер оказаться Еленой Маяковой? От этой мысли сердце Валли бешено забилось.

Валли могла обзвонить всех Карлин Рейнер по списку, но ведь с Бенджамином Хатчем это не помогло, и ребятам пришлось потратить целых три дня впустую. Нет, Валли надо было уменьшить этот список, но как?

Валли поразмыслила о должности Карлин в школе Эмерсона: консультант. Что это означает? Были ли она консультантом по вопросам обучения, или по поступлению, или по еще каким-нибудь? Валли снова просмотрела список сотрудников и нашла других людей, занимавших эти должности, так что ответа по-прежнему не было. Могла ли Карлин Рейнер быть чем-то вроде школьного психотерапевта? Это казалось возможным, коль скоро учащимся школы Эмерсона приходилось приспосабливаться к новой жизни вдали от Соединенных Штатов. Валли решила, что школа Эмерсона, безусловно, могла взять на должность психотерапевта для детей американских дипломатов только врача, имеющего лицензию на осуществление врачебной деятельности. Порывшись в «Википедии», Валли узнала о существовании Американской коллегии психологов и решила начать с нее. Именно эта инстанция выдавала лицензии выпускникам наиболее престижных университетов.

Валли вышла из библиотеки и позвонила в Коллегию по справочному номеру. Ей ответил женский голос, звучавший как нечто среднее между голосом стюардессы и усталой няньки.

– Справочная, – сказала она. – Чем могу помочь?

– Вы даете справки о психотерапевтах?

– Мы даем подобные справки только зарегистрированным членам Американской коллегии психологов, – ответила женщина. – Если вы хотите ознакомиться с документами нашей…

– Нет, спасибо, я была на вашем сайте. Дело в том, что моей матери требуется помощь психотерапевта. Один друг нашей семьи порекомендовал кое-кого, но я потеряла ее номер телефона.

– Я могу проверить, является ли она членом Коллегии. Как зовут врача?

– Карлин Рейнер.

– Хорошо. – Валли слышала, как женщина печатает на компьютере. – У нас зарегистрировано четыре врача с таким именем…

Валли была поражена.

– Кто бы мог подумать, что будет не один человек.

– А где вы территориально? – спросила оператор. – Можно попробовать найти так.

– А вы не могли бы дать мне контактные номера всех четырех? – Валли попыталась обойти вопрос о месте, потому что даже не представляла, где может находиться Карлин.

– Конечно. Первая в списке…

– На самом деле… – перебила Валли, которой в голову пришла отличная идея, – простите, что перебиваю, но я подумала, что могу сузить круг. У вас ведь есть данные об особых навыках?

– Да, есть, – сказала оператор.

– Родной язык моей матери – русский. Вот почему нам порекомендовали именно этого психотерапевта. – Валли действовала наугад. Если Карлин Рейнер провела несколько лет в Москве, она наверняка выучила русский настолько, чтобы указать его в графе особых навыков в своем резюме.

– Действительно, – ответила оператор, быстро просмотрев нужные компьютерные файлы, – одна Карлин Рейнер из четырех владеет русским. У вас есть под рукой бумага и карандаш?

– Диктуйте, – сказала Валли и записала телефонный номер и почтовый адрес русскоговорящего психотерапевта по имени Карлин Рейнер. Она повесила трубку и взглянула на только что записанный адрес, не зная, радоваться или волноваться: Карлин жила на 88-й улице, в Верхнем Вест-Сайде, в двух шагах от пустого банка, где нашли себе приют Валли и ее друзья.

Этли Грир стоял на балконе квартиры на шестом этаже и смотрел вниз на Риверсайд-Драйв.

– Вы не могли бы показать, о какой стороне улицы вы говорите? – спросил он.

Миссис Диборн, тощая женщина лет шестидесяти пяти в синельном халате поверх пижамы и розовых уггах до щиколоток, указала место на шоссе метрах в пятидесяти к северу.

– Вон там, напротив зеленого почтового ящика, в который ничего невозможно засунуть, – ответила она, глубоко затянулась сигаретой с ментолом и перевела на Этли недоумевающий взгляд. – Вообще что это за зеленые почтовые ящики? Их невозможно открыть, чтобы что-нибудь положить. Для чего они, черт возьми, сделаны? – Она задала этот вопрос так, как будто в нем заключалась величайшая тайна всего человечества.

– Я не знаю ответа, миссис Диборн, – сказал Этли.

Прошло десять дней с тех пор, как София Манетти была найдена мертвой на бейсбольном поле – Этли видел это место с балкона, расстояние было меньше ста метров, – но дело нисколько не продвинулось. Этли прорабатывал все возможные варианты, в том числе проверял полученную от Уоллис Стоунман информацию о дилерах Софи, но пока ничего не прояснилось. В конце концов начальник районной полиции отрядил шестерых полицейских для повторного опроса местного населения, и один из них нашел миссис Диборн.

– Итак, будьте добры, расскажите мне все еще раз. Офицер сказал, что вы курили на балконе.

– Да, – ответила она. – Мистер Диборн не разрешает мне курить в квартире. Даже когда на улице так холодно.

– В котором часу это было?

– В полночь. Было чертовски холодно.

– Значит, около двенадцати, и что было сначала – вы что-то увидели или услышали?

– Я услышала какой-то вопль, сдавленный вопль девочки, выходящей из парка. Я посмотрела вниз и сначала ничего не увидела, а потом эта девочка выскочила из кустов, вон там, и побежала направо, на дорогу, и ее чуть не сбила машина, даже тормоза завизжали, понимаете?

– Вы можете описать машину?

– Большой седан, американский, наверное, но что я понимаю в машинах? – Миссис Диборн затушила сигарету в переполненной пепельнице, и холодный утренний ветер тут же сдул окурок из пепельницы на пол. Миссис Диборн закурила вторую.

– Значит, девочка просто стояла там, перед остановившейся машиной, – продолжила миссис Диборн, снова затягиваясь ментолом. – Она прямо застыла там, не знаю почему, и тогда из машины вышел человек, водитель. А из парка выбежали двое парней, но они тоже остановились, и так все четверо там и стояли. Может быть, они о чем-то говорили – я не слышала, но вскоре все четверо сели в машину.

– Девочку не заставляли туда сесть?

– Насколько мне было видно, нет, но кто же знает? С ней было три больших черных парня! Как знать, о чем она думала тогда? В этом мире девочкам приходится трудно.

Этли не мог не согласиться.

– А потом что произошло?

– Машина развернулась на шоссе и поехала обратно. Я вернулась в квартиру и стала смотреть Фергюсона по телевизору. Он забавный, с акцентом и все такое. Я думала, не позвонить ли в полицию… но она ведь сама села в машину, понимаете?

– Понимаю, – ответил Этли. Звонок в 911 с сообщением о том, что девушка по собственной воле села в машину на Риверсайд-Драйв, вряд ли имел бы какие-либо последствия. – А эти трое парней… вы их не успели рассмотреть?