Живодер - Джош Рейнольдс

— Я ведь только что сказал.

— Но почему ко мне? Почему не к Скалагриму или еще кому?

— Наши легионы когда-то бились бок о бок.

— Но мы — не наши легионы.

— Я… доверяю тебе, — выдавил из себя Саккара с таким видом, будто жевал шрапнель.

— Почему? — Арриан моргнул. Такого ответа он не ожидал.

— Ты так же предан своему богу, как я — моим, — ответил Несущий Слово.

— Но я не служу Кхорну, — нахмурился Цорци.

— А я и не говорил, что твой бог — Владыка Черепов. Ты служишь меньшему богу, Арриан.

— Ты имеешь в виду старшего апотекария? — с усмешкой уточнил Арриан. — Ему бы такие разговоры не понравились, особенно из твоих уст.

— И все же я говорю правду. Патер Мутатис, Патер Мутатис… это имя растекается по варпу, а тень его все растет. Ее уже заметили боги. Да и как бы они не заметили, когда он присваивает то, что принадлежит им, и меняет это ради своих целей?

Арриан помолчал, размышляя.

— Саккара, знаешь, почему они поклоняются ему?

— Потому что он не оставляет им другого выбора.

— Возможно, прежде так и было. — Цорци улыбнулся. — Но то было давно. Теперь они поклоняются ему потому, что он — добрейший из всех известных им богов. Он не карает за слабость. Он следит за тем, чтобы их дети жили, а охота приносила достойную добычу. А в остальном не вмешивается. Словом, делает все то, что и должен бог, не так ли?

— Богохульство, — сказал Саккара, но в голосе его послышалось сомнение.

Арриан добродушно похлопал его по плечу.

— Иногда, брат, я гадаю, послали ли боги тебя к нам затем, чтобы ты вернул нас к их свету или же чтобы ты помог разжечь его пламя. — Он подался вперед и зашептал Саккаре на ухо: — И что для воина из твоего легиона более великая честь, чем удостовериться в возвышении нового божества?

Он вновь похлопал Несущего Слово.

— Пойдем же. Пора исполнить волю нашего бога, не так ли?

Едва люк открылся, как наружу хлынули удушливые бурлящие клубы благовоний. Скривившись, Саккара помахал рукой перед лицом. За все годы он так и не привык к смраду излишеств, приправленному оттенком их бессмысленности.

А за вонью последовала необузданная дискордия. Музыка, точнее, нечто пытающееся быть музыкой, старалось заглушить все прочие звуки. Космодесантники во все горло орали искаженные слова песен голосами, огрубевшими и охрипшими от постоянных криков.

Старшие офицеры двенадцатого миллениала собрались вокруг огромного стола из нефрита и меди, должно быть, вытащенного из какого-то разрушенного дворца в городе. Некоторые из них возглавляли собратьев еще во времена Великого крестового похода, а другие получили повышение недавно, заполнив собой бреши в вертикали власти. Савона была строга со своими подчиненными, особенно с теми, кто отказывался проявить к ней должное уважение. Большинство воинов происходили из Третьего легиона, однако попадались и кочевники, и несколько наемников, готовых сражаться за любого, кто был способен привлечь их внимание и оплатить услуги.

— Сибариты, — тихо проворчал Саккара.

— Но полезные, — возразил ему Арриан.

— С этим можно поспорить. — Дьяволист зло покосился на своего спутника. Насмешка Арриана все еще обжигала его душу. Саккара нечасто сомневался в своих решениях, однако слова Пожирателя Миров разворошили все его скопившиеся тревоги. Он постарался выбросить эти мысли из головы. — А вот Савону я не вижу.

— Давай кого-нибудь спросим, — пожал плечами апотекарий.

Лишь немногие Дети Императора отвлеклась от своих развлечений, заметив новоприбывших. Теперь двенадцатый миллениал был бесполезен для любых целей, кроме битвы. Честно говоря, они и дисциплину выбросили на свалку истории, и лишь горстка офицеров могла побудить воинов вспомнить, какими солдатами те были прежде. Впрочем, подумал Саккара, давно сгинувшие герои не узнали бы предающихся пред ним порокам презренных созданий.

Доспехи воинов поражали буйством красок, а украшения разнились от невероятно искусного гротеска до прекрасной дикости. Обычным делом были и мутации. Изобиловали заметные изменения облика, такие как вытянувшиеся челюсти, рога или избыток органов чувств. Одни конечности извивались, утратив внутренний каркас, другие же походили на лапы членистоногих. В толпе виднелись и протезы, которые были выполнены в виде покрытых резьбой костей или же позолоченных скульптур, а не функциональных рук и ног.

Чудовища и глупцы. Саккара почти жалел их. Они даже не догадывались, как их провели. Они с широко распахнутыми глазами шагнули к рабским ошейникам, предав одного надзирателя ради другого, но так и не осознали истинного могущества, как смог понять его легион. Зачем посвящать себя одному богу, когда их целый пантеон? Саккара покачал головой, оглядываясь по сторонам.

— Отвратительно, — сказал он, и Арриан согласно кивнул.

Это место превратилось в вонючий свинарник, как и общие жилые помещения миллениала, расположенные на нижних этажах. Со стен свисали гобелены, когда-то поражавшие искусной выделкой, но теперь разодранные в клочья, а сами стены были замараны выбоинами и пятнами чего-то не поддающегося описанию. Прежде здесь находилась общая баня, но вместо воды когда-то налили вино, за многие годы прокисшее и покрытое настоящими островами из сгустившейся грязи. Однако рабы жадно лакали его, пока их хозяева наблюдали, хохоча.

Под ногами катались пустые бутылки, со звоном сталкивавшиеся с грудами переломанных костей и обглоданных тел, из которых отнюдь не все принадлежали зверям. У одной стены были кое-как свалены ящики с боеприпасами, а к другой приковали нескольких визгунов с подсеченными крыльями. Тела тварей покрывали порезы и ожоги. Звероподобные нетопыри-альдари завопили на идущих мимо космодесантников, пытаясь схватить их треснувшими когтями. Саккара не удостоил их вниманием, хотя и слышал, как демоны шепчут проклятия, моля выпустить их на живую добычу.

На столе кружилась в нестройном хороводе кучка рабов, чьи руки хирургически сшили вместе. Они уже дрожали от изнеможения, но не падали. Каждый уравновешивал соседей, позволяя им устоять на ногах, пусть и едва-едва. По углам жались мутировавшие музыканты, игравшие на всевозможных инструментах, либо где-то найденных, либо кое-как сколоченных. Дети Императора коротали время, хлопая в ладоши и с упоением топая. Когда Саккара подошел ближе, один из них выхватил болт-пистолет, украшенный кистями из конского волоса и резной кости, а потом застрелил одного из танцующих рабов, побуждая других стараться лучше. Воин обернулся, услышав, как Саккара прокашлялся.

— Смотрите-ка, ребята, кузены пришли присоединиться к веселью, — пробулькал он. С каждым словом на его шее дребезжало ожерелье из костяшек.

— Это вряд ли, Варекс, — вздохнул Саккара. — Скажи лучше, где ваша командующая?

— Ну ладно тебе, Несущий Слово. Удели время и себе. — Варекс бросил пистолет Саккаре, который легко его поймал. Дьяволист осмотрел оружие, а потом