Том 5. Багровый остров - Михаил Булгаков

Обольянинов. Да, поскорей. Я не могу здесь больше жить.

Аметистов. Эх! Бросьте раскисать, братишка! Три месяца еще, и мы уедем в Ниццу. Вы бывали в Ницце, граф?

Обольянинов. Бывал много раз.

Аметистов. Я тоже, конечно, бывал, но только в глубоком детстве. Моя покойная матушка, помещица, возила меня. Две гувернантки с нами ездили, нянька. Я, знаете ли, с кудрями. Интересно, бывают ли шулера в Монте-Карло? Наверное, бывают.

Обольянинов. Я не знаю. (В тоске.) Ах, я не знаю.

Аметистов. Схватило. Вот черт! Экзотическое растение. Граф, коллега! Знаете что, времени у нас вагон, до прихода гостей прошвырнемся в «Баварию». Пиво при тоске прямо врачами прописано.

Обольянинов. О, мой Бог! Вы меня совершенно ошеломляете вашими словами. В пивных грязь и гадость.

Аметистов. Вы, стало быть, не видели раков, которых вчера привезли в «Баварию». Хорошенькая «гадость»! Каждый рак величиной… ну, с чем бы вам сравнить, чтоб не соврать… с гитару… Ползем, папаня!

Обольянинов. Хорошо, идем.

Аметистов. Вот это правильно. Херувим!

Херувим. Сто?

Аметистов. Если Зоя Денисовна вернется раньше нас, скажи, чтобы не беспокоилась. Скоро придем. Понял?

Херувим. Мало-мало понял.

Аметистов. По глазам вижу, что ничего не понял. Одним словом, через двадцать минут придем. Первое — шампанское поставить в ледник и водку тоже, а красное наоборот, в теплое место в кухню. Второе… Одним словом, дорогой мажордом желтой расы, поручаю тебе квартиру и ответственность возлагаю на тебя. Граф! Алле-вузан[29]. Во — раки!.. (Выходит с Обольяниновым.)

Херувим. Мануска… Усли!

Манюшка (выбегает, целует Херувима). Чем ты мне понравился, в толк не возьму. Желтый ты, как апельсин, но вот понравился! Вы, китайцы, лютеране?

Херувим. Лютеране, белье мало-мало стираем. Стой, Мануска. Я тебе сецяс вазный дела говорить буду. Ми скоро уехать будем, будем, Мануска! Я тебе беру Санхай.

Манюшка. В Шанхай? Не поеду я.

Херувим. Поедиси.

Манюшка. Да не поеду я.

Херувим. Поедиси. Казу — едиси.

Манюшка. Фу ты какой. Ишь, что ты командуешь? Что я тебе, жена, что ли?

Херувим. Я тебе зеню, Мануска, Санхай. Красиви Санхай.

Манюшка. Меня нужно спросить, пойду я за тебя или нет. Что я тебе, контракт подписывала, что ли? Ишь, косой.

Херувим. А! Ты Газолини зенить хотеси?

Манюшка. А хотя бы и Газолина. Я девушка свободная. Ты если ухаживаешь, ухаживай вежливо, чтобы я согласилась. Ишь, буркалы шанхайские выпятил. Крикун, я тебя не боюсь!

Херувим. Газолини?

Манюшка. Нечего, нечего…

Херувим (становится страшен.) Газолини?!

Манюшка. Что ты, что ты…

Херувим. Ап! (Берет Манюшку за глотку.) Я тебе сичас резать буду.

Манюшка задыхается

Ты кази, Газолини циловала?

Манюшка. У… у… пусти глотку, ангелок.

Херувим (выхватил нож). Газолини циловала?

Манюшка. Судьбинушка моя горькая. Помяни, Господи, рабу Марию во царствии твоем.

Херувим. Циловала?!

Манюшка. Херувимчик, хрустальный… Один разок. Не режь сиротку, пожалей ты мою юную жизнь.

Херувим (спрятал нож). Зенить будешь на Газолини?

Манюшка. Нет, нет, нет.

Xерувим. Кем будешь зити, мало-мало?

Манюшка. Зарекусь, ни с кем не буду.

Херувим. Со мною зить будеси?

Манюшка. Нет, нет… буду, буду. Что ж это такое, товарищи, он делает?

Херувим. Я тебе предлозение делал.

Манюшка. Вот так предложение. Ай, предложение шанхайское! Ай, женишок с ножичком!

Херувим. Я тебе люблен. Осень люблен. Мы с тобой дело имеит Санхай. Опиум торговать будем. Весело. Ты будесь родить ребенки китайски, мало-мало, много ребенки, сесть, восемь, десять.

Манюшка. Десять, да я удавлюсь.

Херувим. Ниет, ниет. Тут каздый скучный Москве, давится, в Санхае китайский зивет веселый.

Манюшка. Ты меня бить будешь.

Херувим. Ниет, ниет. Никто бить. Я тебе, если циловать чузой китайцы будесь, горло только буду резать.

Манюшка. Спасибо.

Херувим. Пожалуйста. Ты силюсай теперь. Мы скоро ехать будем. Я думал денг доставать, много сирвонец.

Манюшка. Где?

Херувим. Молци.

Манюшка. Ой, Херувимка, что-то ты затеваешь?

Херувим. Затеваисси…

Звонок.

Манюшка. Катись на кухню.

Херувим исчезает. Манюшка открывает дверь.

Ой, Господи Боже мой!

Газолин. Здрасьте, Мануска.

Манюшка. Ой, уйди, Газолин!

Газолин. Нет, я зачем уйди? Я не уйди. Ты одна, Мануска? Я к тебе пришел предложение делать.

Манюшка. Что, предложение?

Газолин. Воскресенье. Прачесный закрыт.

Манюшка. Газолинушка, куда ты лезешь? Уйди, уйди.

Газолин. Нет, зацем уйди? А, Мануска. Ты мне сто говорила, а? Говорила любиен. Обманула Газолини.

Манюшка. Что врешь, ничего я тебе не говорила. Уходи, сейчас же уходи. Что ты нахальничаешь. Вот я кликну Зою Денисовну.

Газолин. Ты вресь. Никого дома нет. Ты, Мануска, много вресь. Каждый день мал-мало вресь, а я тебе люблен.

Манюшка. Ты с ножом? Ты говори, если с ножом, я прямо буду караул кричать.

Газолин. Я с ножом. Предложение делать.

Херувим (внезапно). Кто предложение?

Газолин. А-а-а… Вот он, помосники, а помосники. Ах ты, сукин сын!

Херувим. Ты иди с квартиры, иди! Это моя квартира, Зойкина, моя.

Манюшка. Ой, что это будет!

Газолин. Твоя? Бандить! Захватил квалтилу Зойкину. Я тебя подобраль, ты как собака был, а ты… Не месай. Я предложение буду делать Мануське!

Херувим. Я узе делал. Она моя зена. Со мною зивет.

Газолин. Врешь, со мною зивет.

Манюшка. Врет, врет, врет! Херувимчик, голубчик бриллиантовый, раз поцеловались.

Херувим. Врес! Уходи из моей квартиры.

Газолин. Ты уходи! Я милиции все расскажу, какой ты китайский тип!

Херувим. Милиции расскази?

Манюшка. Зайчики, миленькие! Только не режьтесь, дьяволы!

Херувим и Газолин шипят.

Херувим (бросается на Газолина с ножом). Ап.

Манюшка. Караул, караул, караул!

Газолин. Караул! (Бросается в зеркальный шкаф.)

Херувим бросается в шкаф с ножом. Вдруг звонок.

Манюшка. Слава тебе, Господи! Брось ножик, черт окаянный! На каторгу тебя заберут! Позвонили, дурак! Беги в кухню!

Херувим (закрывая шкаф на ключ). Я его потом дорежу! (Прячет ключ в карман и исчезает.)

Манюшка. Ох ты, Господи, Господи! (Бежит в переднюю.) Вам кого, товарищ?

Входят Пеструхин, Толстяк и Ванечка.

Толстяк. Это не у вас, товарищ, караул кричали?

Манюшка. Что вы, что вы, какой караул. Это я пела.

Толстяк. Хороший голос у вас, товарищ.

Манюшка. А вам кого, товарищ?

Пеструхин. Мы, товарищ, комиссия из Наркомпроса. Покажите-ка нам мастерскую.

Манюшка. Заведующей сейчас нету, сегодня воскресенье, занятиев нет.

Толстяк. А вы кто ж такая сами будете?

Манюшка. Я ученица-модельщица.

Пеструхин. Ну, вот вы и покажите, а то нам времени нету.

Манюшка. Ну, тогда пожалуйста.

Толстяк. Здесь что же помещается?

Манюшка. А это примерочная.

Толстяк. Хорошая комнатка. Вы что же, только на дам шьете?

Манюшка. Зачем только на дам, и на женщин шьем, прозодежду для пролетариата.

Пеструхин. Покажите-ка нам прозодежду.

Манюшка. Пожалте.

Отдергивает занавеску, среди юбок сидит Херувим.

Толстяк. Вот так прозодежда! Китаец.

Манюшка. Это из прачечной к нам ходит, юбки гладит.