Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

– Привет, Хэвишем! – крикнул водитель, снимая с выпученных глаз очки и ухмыляясь во весь рот. – Все еще ползаешь на старой развалюхе Улитки Зборовского?

– Добрый день, мистер Жаб, – холодно поздоровалась Хэвишем. – А Глашатай знает, что вы на Той Стороне?

– Конечно нет! – расхохотался мистер Жаб. – И вы, голубушка, ему не скажете, потому что и вас тут быть не должно!

Хэвишем молча глядела прямо перед собой, стараясь его не замечать.

– А в ней авиационный двигатель «либерти»? – спросил мистер Жаб, тыча пальцем в капот «спешиал», который дрожал и трясся, пока громадный мотор работал вхолостую.

– Возможно, – ответила Хэвишем.

– Ха! – с нехорошей улыбкой сказал Жаб. – В мой драндулет втиснут роллс-ройсовский «мерлин»!

Я с интересом наблюдала за своей наставницей. Она по-прежнему смотрела прямо перед собой, но глаз у нее еле заметно дернулся, когда мистер Жаб завел мотор. В конце концов она не выдержала и любопытство пересилило презрение.

– И как она бегает? – спросила мисс Хэвишем, сверкая глазами.

– Как ракета! – ответил мистер Жаб, подпрыгивая от возбуждения. – Больше тысячи лошадиных сил на заднем приводе. Ваш «хайэм спешиал» по сравнению с ним все равно что мопед!

– А вот это мы еще посмотрим! – ответила, прищурившись, Хэвишем. – На том же месте в тот же час, те же ставки?

– Идет! – ответил мистер Жаб.

Он завел мотор, надел очки и исчез в облаке воняющего резиной дыма. Эхо его клаксона висело в воздухе еще несколько секунд.

– Склизкая гадина, – пробормотала Хэвишем.

– Ни то ни другое, если уж быть точным, – возразила я. – Скорее, сухокожая амфибия.

Я дерзила без зазрения совести, поскольку она все равно меня не слушала.

– На его счету больше аварий, чем у тебя горячих завтраков!

– И вы собираетесь устроить с ним гонки? – с некоторым трепетом спросила я.

– Мало того, я намерена сделать его, – ответила она, протягивая мне кусачки.

– Чего вы от меня хотите? – спросила я.

– Открой камеру и вытащи оттуда пленку, как только я проеду мимо.

Я выбралась из машины. Она надела очки и исчезла под рев мотора, взвизгнув напоследок шинами. Я нервно оглядывалась по сторонам, пока ее машина неслась прочь. Рычание двигателя превратилось в гудение, порой прерываемое приглушенным треском выхлопа. Взошло солнце, и я увидела в небе по крайней мере три дирижабля. Интересно, как там поживает ТИПА? Я оставила Виктору записку, что меня не будет где-то с год, а то и больше, и подала прошение об отставке. Внезапно что-то резко выдернуло меня из воспоминаний. Нечто темное и неуловимое. Что-то несделанное или забытое. Я вздрогнула, и тут в голове у меня щелкнуло. Вчерашняя ночь. Бабушка. Мозгоед Аорнида. Что она выгрызла из моего разума? Я вздохнула. Осколки мозаики у меня в мозгу медленно становились на места. Бабушка наказывала мне постоянно обращаться к воспоминаниям, дабы обновлять знакомые картины, которые Аорнида пыталась стереть. Но откуда начинать выяснение, что ты уже позабыл? Я сосредоточилась… ЛОНДЭН. Я не думала о нем весь день, и это было необычно. Я помнила, где мы встретились и что с ним случилось, тут ничего не потерялось. Что же еще? Его полное имя. Черт, черт! Лондэн Парк-как-его-бишь-там. Кажется, на букву «Б»? Вспомнить не получалось. Я вздохнула и положила руку на живот, где, по моим представлениям, находился сейчас наш будущий ребенок, пока всего с полмонетки величиной. Я помнила достаточно много, чтобы понимать, что люблю Лондэна и ужасно по нему скучаю. Наверное, это хороший знак. При воспоминании о предательстве Лавуазье и о братцах Дэррмо в душе у меня закипел гнев. Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. У обочины стояла телефонная будка, и, поддавшись порыву, я позвонила матери.

– Привет, мам, – сказала я. – Это Четверг.

– Четверг! – воскликнула она. – Минуточку, духовка горит!

– Духовка?

– Нет, кухня это… минутку!

Раздался грохот, и через несколько секунд я снова услышала ее голос.

– Ну все. Дорогая, ты в порядке?

– Да, мам.

– А ребеночек?

– И с ним все хорошо. Ты-то как?

– Жуть! – воскликнула она. – Стоило тебе уехать, как «Голиаф» и ТИПА прямо-таки окопались возле дома, а Эмма Гамильтон поселилась в свободной комнате и жрет, как лошадь!

Послышался сердитый рык и громкий свист, когда Хэвишем размытым пятном пронеслась мимо меня. Камера дважды быстро мигнула, затем послышалось еще несколько громких ударов – моя наставница сбрасывала газ.

– Что это за шум? – спросила мать.

– Если скажу, все равно не поверишь. А мой… ну, муж… он меня не разыскивал?

– Боюсь, нет, малышка, – сказала она своим самым понимающим тоном. Моя родительница знала про Лондэна и понимала меня едва ли не лучше всех: ее собственный муж, мой отец, сам был устранен семнадцать лет назад. – Может, заскочишь поболтать? Сегодня в восемь вечера встреча Анонимных утратотерпцев, ты окажешься среди друзей.

– Вряд ли, мам.

– Ты регулярно питаешься?

– Да, мам.

– Мне удалось обучить DX-82 кое-каким трюкам.

DX-82 – это мамин клонированный тасманийский волк. Обучить тилацина делать по команде что-нибудь, кроме как есть и спать, было при его чудовищной апатичности почти невозможным делом.

– Это хорошо. Послушай, я звоню тебе просто сообщить, что со мной все хорошо и чтобы ты обо мне не беспокоилась…

– Я собираюсь сгонять еще раз! – крикнула, подъезжая, мисс Хэвишем.

Я махнула ей рукой, и она отъехала.

– Ты держишь яйцо Пиквик в тепле?

Я сказала маме, что это дело Пиквик, пообещала звонить еще, как только смогу, и повесила трубку. Мелькнула мысль брякнуть Безотказэну, но я сочла ее не слишком удачной. Мамин телефон наверняка прослушивается, а я и так уже много наговорила. Вернувшись к дороге, я стала смотреть, как стремительно увеличивается в размерах серое пятнышко, пока «спешиал» не пронесся мимо с пронзительным воем. Камера снова мигнула, а из выхлопной трубы вырвалась струя пламени. Мисс Хэвишем сумела сбросить скорость только где-то через милю, так что я спокойно сидела на ограде и ждала ее возвращения. Всего в четверти мили от нас вдруг обнаружился небольшой четырехместный дирижабль. Наверное, дорожный патруль ТИПА. А в мои намерения отнюдь не входило обнаруживать себя и попадаться им в руки. Я нетерпеливо посмотрела на подъезжавшую ко мне мисс Хэвишем.

– Ну же, – прошептала я себе под нос, – быстрее, ради бога!

Хэвишем притормозила рядом и грустно покачала головой.

– Слишком насыщенная смесь, – объяснила она. – Давай, вынимай пленку.