Сон в тысячу лет - Елена Кондрацкая

оно расцветало под пальцами Акиры, что умело ласкали её, и уходило вглубь, вслед за его движениями внутри неё.

«Зачем ещё благородному ёкаю смертная женщина, которая подурнеет и умрёт раньше, чем он проводит взглядом лепесток сакуры? – прозвучал голос Райдэна в голове. – Только затем, чтобы она родила ему столько бессмертных детей, сколько способно произвести её жадное до плотских утех тело».

«Жадное до утех тело». – Чёрные глаза даже в её воображении обжигали ненавистной насмешкой.

Щёки Мико покрылись стыдливым румянцем, она разозлилась на саму себя и постаралась вытолкнуть возникший так некстати образ Райдэна из головы. Ничего не вышло, Райдэн продолжал глядеть на Мико из глубин её сознания. И она, будто назло воображаемому Райдэну или же желая оправдаться, громко застонала и задвигала бёдрами в такт движениям Акиры.

«Ненавижу его. Ненавижу!» – стучало в голове.

Акира коротко вскрикнул и прижал Мико к полу, напрягшись всем телом. Мико уткнулась лбом в татами и застонала. От досады и бессилия. Из темноты собственных мыслей на неё всё ещё смотрели насмешливые чёрные глаза.

Глава 14

Онигокко

Мико проснулась ещё до рассвета. Акиры в комнате не было. Бледная луна заглядывала в круглое окно, делая его похожим на выпученный любопытствующий глаз. Мико поёжилась от этой мысли и выскользнула из футона в прохладу ночной комнаты. Кое-как натянула на себя одежду, которая так и осталась валяться на полу, и вышла наружу. В коридоре тут же возник домовой дух – девочка с тонюсенькой красной косичкой и россыпью веснушек на щеках.

– Куда вас проводить, госпожа? – Акасягума поклонилась и нетерпеливо затопала на месте босыми ножками.

– Я хотела бы помыться. – Мико плотнее запахнула полы кимоно, стыдливо пряча глаза. Она не сомневалась, что её внешний вид и то, что она вышла из комнаты Акиры, говорили духу о многом, но акасягума, казалось, даже ничего не заметила.

– Я провожу вас в онсэн, госпожа! – радостно воскликнула она, тряхнув косичкой. – Прошу, следуйте за мной!

Мико опустилась в обжигающе горячую воду, которая подобралась к самому подбородку. Акасягума отодвинула ширму, открывая вид на лес и гору. Солнца ещё не было видно, но небо уже подёрнулось бледно-розовой дымкой, которая, казалось, растворялась в тумане, окутывающем лес.

– А Акира… – начала было Мико, но осеклась. Что, собственно, она собиралась спросить? И что хотела услышать в ответ?

Но акасягума, казалось, поняла её без слов.

– Господин Акира удалился на встречу Хранителей Истока. Она проходит каждый первый рассвет месяца во-о-он на той горе. Гора Хого. – Она указала пальчиком в окно.

– Хранителей Истока?

Акасягума закивала, плюхнулась на пол и скрестила ноги.

– У нашего острова четыре Хранителя. – Она приготовилась загибать пальчики. – Цуру господин Акира, кицунэ[29] госпожа Кацуми и тануки господин Нобу.

– Это три. – Мико загибала пальцы вместе с акасягума.

– А четвёртого они изгнали с Хого. – Девочка сделала страшные глаза. – За ужасное преступление. Да, вы правы, теперь их всего три.

– Что же он такого сделал?

– Об этом говорить нельзя. – Акасягума замотала головой, по-кошачьи жмуря жёлтые глаза. – Хранители оберегают наш остров уже много веков, и если они решили кого-то изгнать, значит, так было нужно.

– Хранители… что-то вроде правителей? – тихо спросила Мико, которую горячая вода в онсэне уже начала убаюкивать.

– Ага. Наверное. Они следят за тем, чтобы в землях Истока всё было хорошо. Присматривают за нами. Заботятся. Устраивают праздники. – Акасягума говорила медленно, задумчиво, изучая взглядом потолок. Кажется, она не совсем понимала, что делают Хранители, и Мико подумала, что, возможно, эти домовые духи не только выглядят как дети.

– Значит, Акира один из Хранителей, – пробормотала Мико себе под нос. Эта новость совсем её не удивила, наоборот, показалась очень естественной. Благородный добрый цуру, что живёт в замке, прекрасный, спокойный и статный – он выглядел как правитель, и он оказался правителем.

– Ага. – Акасягума, не спрашивая разрешения, опустила маленькие ножки в воду и заболтала ими, поднимая волны. – Он заменил своего отца на горе Хого триста лет назад. Вся семья господина Акиры погибла в тот год. Отец, мать и пять сестёр.

Мико больно кольнуло между рёбер.

– Что случилось? – спросила она, хотя уже догадывалась, какой услышит ответ.

– Люди, – просто ответила акасягума, пожав плечами. – Подробностей я не знаю. Я тогда ещё не служила господину. Но другие акасягума говорят, что раньше в этом замке всегда было полно народу, много ёкаев и людей. А потом остались только мы – домовые духи – и господин Акира.

За окном послышались первые голоса цикад. Солнечные лучи выглянули из-за макушек деревьев и потянулись в комнату. Мико грустно глядела на воду. Ей было жаль Акиру до боли в груди, до дрожи в ногах, до слёз. Возможно, поэтому он так легко и отчаянно потянулся к ней? Возможно, всё это время ему просто было безумно одиноко. Так же, как и ей.

Акиры не было целый день, не вернулся он и к ночи. Зато после заката уродливый ёкай, похожий на барсука, притащил для Мико пухлый свёрток – кимоно, что Акира купил для неё у Бунко. Кимоно с танцующим красным журавлём. Ещё одной загадкой, подкинутой ей Райдэном.

Райдэн.

От мыслей о нём в Мико поднималась горячая волна раздражения, она неприятно жгла грудь и мешала дышать. Стараясь избавиться от этих чувств, Мико запихнула свёрток в дальний угол шкафа, даже не став его открывать. Всё равно кимоно ей не нравилось. И Райдэн ей не нравился. Отвратительный, мерзкий, недостойный тэнгу. Она знала таких наглецов, самовлюблённых мальчишек, что таскались за Хотару и вместе с ней потешались над Мико. Если бы не строгий отец, Хотару бы уже давно выскочила замуж за одного из таких нахалов. Хотя, кто знает, может, именно с таким ёкаем она и сбежала в земли Истока. С кем-то вроде Райдэна. Да и с ним самим они бы прекрасно спелись.

Мико захлопнула шкаф и обессиленно осела на татами. Она не понимала, почему так злится. Злится даже тогда, когда Райдэна нет рядом. Но ещё больше Мико раздражало то, что из-за этого она никак не могла выкинуть его из головы.

В попытках отвлечься от мрачных мыслей Мико бродила по саду, окуналась в онсэн, ела, снова бродила по саду, а за ней словно тени неотступно следовали вездесущие акасягума, которым, похоже, было до безумия скучно, и Мико оказалась единственным источником развлечений для них.

– Хотите сыграем в игру? – предложила она, разглядывая десяток домовых духов, которые прятались за кустами. Их жёлтые глаза светились в ночи.

Акасягума оживились и выбрались из зарослей, подобравшись чуть ближе.

– В какую? – спросила девочка с косичкой. Именно она утром провожала Мико в онсэн.

– Онигокко. Знаете такую игру?

Акасягума переглянулись и закивали. Кто-то даже подпрыгнул на месте от радости.

– Кто будет демоном? – спросила всё та же девочка.

– Я буду демоном и буду вас ловить. – Мико выпрямилась и скрестила руки на груди. – До кого дотронусь, тот замирает на месте. Понятно?

Акасягума снова закивали, захихикали и бросились врассыпную. Мико кинулась следом и успела поймать мальчишку с красными кудрями. Тот взвизгнул, но послушно замер, сверкнув огромными глазами. Впрочем, больше Мико так не везло. Акасягума оказались юркими и быстрыми словно кошки. А когда рука Мико уже почти была готова коснуться кого-то из акасягум, этот домовой дух с громким «пуф» исчезал в облаке тьмы и тут же появлялся в другом месте, весело кривляясь и хохоча.

– Эй, так нечестно! – кричала Мико, хотя сама тоже хохотала.

В детстве её редко звали играть. Только иногда Хотару под натиском матери всё же уговаривала ребят принять сестру в свой тесный кружок, но в итоге всё рано или поздно скатывалось к шуткам над лицом Мико и, как правило, заканчивалось дракой.

– Из-за тебя со мной никто не будет дружить! – ревела Хотару, оттаскивая Мико от соседского мальчишки, который валялся на земле и тоже ревел во всё горло, держась за подбитый глаз. Остальные ребята с визгами