Синдзи-кун: никто не уйдет обиженным - Виталий Хонихоев

то, что я болтаюсь в руке у него как игрушка. Потому что у меня нет ног. И не только ног. Рук тоже нет. Много чего нет. Вообще проще сказать, что у меня есть. А у меня осталось только голова, которую сейчас за волосы поднимает копейщик, выкрикивая какие-то обидные фразы про Шиву, несправедливость мироздания и собственное величие.

Мгновенно отбросив ужас и нелепость ситуации — я проверяю свою связь с собственной силой и, почувствовав отзыв крови — успокаиваюсь. В конце концов я уже решил про себя, что все этот — не больше, чем сон, галлюцинация и кошмар. Это все нереально и абсурдность происходящего только усугубляет понимание этого.

— Нет такого понятия как честный поединок! — продолжает распинаться копейщик: — есть эффективность! Те, кто верит в правила боя — простаки! Между асурами и людьми не может быть мира во веки веков!

— Это были ваши правила — уточняет Шива, поправляя очки: — а не наши. Кроме того, если у поединка нет формальных правил, то фундаментальные правила все же остаются.

Я продолжаю висеть у копейщика в руке, который увлечен своим спором о процедуре проведения смертельного поединка с Шивой. Вниз от обрубка моей шеи (как странно об этом думать) — вниз устремляется красная линия, красная нить. На первый взгляд она кажется ничем иным, как все еще льющейся кровью, и я надеюсь, что никто не заметит отличий. Там же, где моя кровавая нить касается земли — там во все стороны устремляются предтечи шипов, простираясь под ногами у армии асуров. Мне вся эта ситуация начала надоедать и надо бы положить конец этому дурацкому сну. В конце концов меня Майко и Читосе где-то ждут. Я пытаюсь разобраться со своими ощущениями — у меня нет тела, нет ничего, кроме головы и этой красной нити, которая сейчас пронизывает все поле битвы. Это странно, это — слишком много. Я чувствую корни травы, чувствую давление на грунт сотен тысяч асуров, чувствую дуновение ветерка на своей щеке и палящие лучи солнца на своих веках. Могу ли я?

Сотни тысяч кровавых кольев мгновенно вырастают из земли, пронзая латы, кожу и плоть, разрывая на части и заставляя асуров корчиться на них, словно сотни тысяч бабочек на энтомологических булавках с латунными головками — проткнутые в середину груди, только нет небольшой таблички рядом на пробковой подставке «Асур обыкновенный, Asure Vulgaris».

Могу, думаю я. Рука, которая держит меня за волосы — ослабевает. Но я не падаю вниз в траву, моя голова держится на красной нити, которая уходит в землю. Мысленным усилием (а могу ли я так?) — я выращиваю себе дополнительные нити. Раздваиваю их, разветвляю… растягиваю…

Кровавые шипы уходят в землю, а я — оглядываюсь вокруг. Сколько хватает взгляда — вокруг вся та же степь с травой и палящим солнцем над ней. Вот только травы почти и не видно из-за количества тел на земле. Позади меня, в кругу, нетронутом шипами — стоят мои старички из Академии Наук.

— Как и ожидалось от твоего творения, Шива. — говорит кто-то: — есть те, кто всегда одерживают победу, а есть те, кото не проигрывает. Есть те, кто всегда достигает цели, а есть те, что всегда встает.

— Вы бы так в меня верили в первый раз — говорит Шива и в его голосе слышна какая-то детская обида: — вы бы не травили мой отдел и проект «Вальхалла», а я не говорю уже про Лакшми…

— Ой, ну прекрати — отвечают ему: — ты и твоя «Вальхалла». Так трудно насладиться победой, когда ее тебе дают? Я вот признаю, что был неправ с этой вот… Дургой. Такеши, кстати тоже не в восторге был, но ему простительно, да?

— Не называй его так — говорит Шива: — дурной тон. Вообще ты прав, я собираюсь насладится своей победой и вашим посрамлением. Лет двести, наверное, на это выделю.

— Я прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор высших сил и старших научных сотрудников… — из толпы старичков выдвинулась девушка. И как я ее раньше не видел? Невысокого роста, с узенькими и загорелыми ступнями… как я это узнал? Взгляду были открыты только ее ступни — она была босиком. На лодыжках у нее были серебряные браслеты с колокольчиками. Шаровары и белое одеяние, плотно обтягивающее ее торс, затейливые рисунки на ладонях…

— Но мне кажется, что вы рано празднуете победу — говорит она: — я предлагаю вам, Шива Петрович все же отдать команду своему творению, пусть она зачистит остатки армии асуров. Махиша не дура и уж наверняка отдала команду по заполнению инкубаторов Сада новыми асурами.

— Знаете, что? Мне вот это все надоело — говорю я, проверяя как сгибаются мои новые руки и ноги: — мне заключили сделку, и я требую от вас исполнения своей части. Где мои люди? Советую говорить быстро и очень искренне, а то я сейчас не в настроении. У меня оно каждый раз падает как мне голову отрубают.

— Да, конечно. — соглашается Шива, кивая головой: — мы проводим тебя как только…

— Как только ты исполнишь свою часть сделки — говорит босая девушка, делая шаг назад и скрываясь в толпе старших научных сотрудников: — потому что условия были «разгромить армию Махиши и ее саму».

— Или «его самого»? — хмурюсь я.

— Или его самого — легко соглашается со мной девушка: — пожалуйста, не проиграй, созданная тварь, не опозорь Шиву и не дай свергнуть Локапал с истинного пути познания!

— О чем это она? — чешет бороденку Шива, смотрит вверх и его взгляд светлеет: — ах, да! Лакшми права! Решение проблемы существует! Смотри! — и он совершенно антинаучно тычет пальцем. Небосвод рассекает огненный след, я вижу, как от огненного шоу в небе — отделяется небольшая точка… которая приближается к нам.

— Это Махиша… наверное. — говорит Шива: — надеюсь мы достаточно уязвили его самолюбие, чтобы он и она присоединились к битве лично. В своих телах. Оставив асуров за скобками.

Земля трясется под нашими ногами, грохот швыряет на колени, но я стою. Прямо сейчас уронить меня — задачка не из легких, я словно якорь, вкопанный в землю, словно айсберг, большая часть меня — невидима и находится под