Город больной совести Книга 1 - Мария Смирнова

защекотало в носу, отчего Ленка громко и весело расхохоталась, а мама чмокнула дядю Славу в небритую щеку и с удивлением произнесла:

– Не думала, что ты у меня ещё и Макаренко!

Ленка не поняла при чём тут какой-то Макаренко, но вид внезапно смутившегося и зардевшегося от похвалы как красная девица отчима, снова довёл её до приступа смеха, и она, махнув на прощание рукой, выскочила из кухни, крикнув напоследок:

– Ой, я с вами сегодня живот от смеха надорву! Я лучше к Наташке пошла, что бы вам не мешать, жених и невеста.

Когда через два часа Ленка вернулась от подружки спальня мамы и отчима была закрыта и из неё доносились уже понятные Ленке звуки и стоны. Ленка на этот раз прислушиваться не стала, потому что она всё равно для дяди Славы лучше и слаще. Ленка улеглась и подумала, что их с отчимом секрет она никому не расскажет, улыбнулась сама себе и сразу заснула, не обращая внимания на мерные удары о стенку.

Их с дядей Славой секрет раскрылся через пять лет, когда она уже сдала экзамены и получила аттестат. В свои 17 лет Ленка налилась и округлилась, удивляя учителей статью и более чем спокойным отношением к мальчикам. Они и правда её не интересовали, у неё был Слава, как она уже про себя его называла, её Слава. Да и зачем ей был нужен кто-то ещё, если Слава каждый раз снова и снова умело доводил её о фейерверка в голове и блаженной истомы в уже полностью оформившемся теле? Они с увлечением пробовали всё новые и новые «штучки», как называл их игры в постели или в ванной Слава, и каждый раз эти штучки дарили Ленке новые оттенки сладких ощущений.

Три раза этим летом они со Славой ездили на дачу его друга в дальнем садовом товариществе, и там Ленка орала в своё удовольствие, требуя от Славы сильнее и глубже и уже не сдерживая себя. Вечером все дачи пустели вокруг и на ночь приезжали с последним автобусом только Ленка со Славой. Они пили сладкое вино, ели ягоды и пирожные, а рано утром Слава варил ей кофе и подавал со взбитыми сливками в постель, и после этого они опять затевали игру, а потом бегом бежали к остановке, чтобы не опоздать на первый автобус в город.

Счастье неожиданно закончилось кошмаром. Ленка откровенно бездельничала весь июль, пока не решив куда поступать, и болталась дома. По графику день был безопасный, и дядя Слава в этот будний день снова специально подменился. Они уже наигрались в ленкиной постели и перебрались в ванную, готовясь разнообразить ощущения играми в воде. Но Ленка как-то не так нагнулась, расставив ноги, что бы закрыть заглушкой слив воды, что Слава не утерпел. С всегда волнующим её рыком, он вошёл в неё сильно, на всю глубину, притянув к себе за бедра и Ленка от неожиданности и острого удовольствия не сдержалась и тоже утробно застонала. Она уперлась в край ванной и стала играть в «тук-тук» сжимая и расслабляя стенки влагалища, что уже делала в совершенстве, доводя и себя и Славика до одновременной и очень яркой разрядки. Они кончили как всегда ярко, но после обычного мига слепоты и глухоты, в уши Ленки ворвалась оглушительная какафония звуков. В распахнутой двери ванной стояла мать, орущая дурным голосом, на руках у которой заходился рёвом младший брат.

Как потом выяснилось, матери позвонили из детского сада на работу и сообщили, что сын заболел и надо его забрать. Мать позвонила соседу дяде Пете и попросила подъехать к садику, чтобы довести её с заболевшим ребенком до дома. Дядя Петя привёз их домой и помог занести сумки. Мать понесла обрыгавшегося по дороге сына отмывать в ванную и , распахнув незапертую дверь, увидела «картину маслом» с Ленкой и Славиком в главных ролях.

Мать орала как взбесившаяся бензопила, стоя в дверях ванной, а перепуганный трёхлетний толстячок Ванька, которого она держала на руках, отпихивая её, ревел ещё громче. Дядя Петя выглядывал из-за плеча матери, с любопытством разглядывая совершенно голых Ленку и Славика, как он называл соседа, застигнутых в весьма однозначной мизансцене, не оставляющей никаких сомнений в том, чем они занимались несколько секунд назад, потому что по ногам Ленки бежали ручейки спермы.

Хорошо ещё, что Слава в тот момент, когда мать заорала, уже вынул свой член, а не вогнал его в ленкино влагалище до упора, а то неизвестно чем от шока всё могло закончится. Ленка уже многое знала о сексе, в том числе и о том, что от испуга может произойти сцепка, как у животных. Однажды дядя Слава показал ей двух собак, одна из которых вертелась сверху другой, и визжа пыталась перескочить то одной, то другой задней лапой, то состыковывалась попой к попе, но никак не могла отцепиться. Слава сказал, что кто-то их напугал и теперь, пока испуг не пройдёт, кобелёк не сможет достать член из сучки.

Ленка спокойно отпустила край ванной, в который упиралась, и, выпрямившись, посмотрела на Славу. Он стоял, опустив голову, а его член, наоборот, торчал во всей красе. Ленка сняла с вешалки халатик и стала его надевать нарочно медленно, глядя прямо в глаза дяде Пете. Тот смутился и, буркнув что-то себе под нос, наконец исчез. Ленка отобрала орущего брата у наконец замолчавшей матери и понесла его в их общую комнату, оставив мать и Славу выяснять отношения.

Возможно всё бы и обошлось малой кровью, но дядя Петя оказался редким треплом, потому что через два часа, когда мать уже успокоилась, и они втроем сидели на кухне и молчали, подбирая слова и обдумывая выход из создавшегося положения, к ним в квартиру явился участковый, и мать по его требованию и под угрозой быть посаженной в тюрьму за соучастие в растлении несовершеннолетней написала на мужа заявление. Ленке бы заорать тогда и на мента и в лицо матери, что это она сама, а не отчим ,захотела с ним заниматься сексом, может от них и отстали бы, но она струсила и только молчала на все вопросы участкового. Славу забрали в милицию, а Ленку мать потащила в больницу, где врач её осмотрела, ковыряясь грубо и какими-то холодными железками там, где Славик трогал её ласково и только языком или гладким и горячим членом. Ленка молчала на все заданные ей вопросы врачихи, потом тётки, которая представилась психологом и у дедка-психиатора, к