Тонкий полутролль. Часть 1: Тринитротолуол из Перистальтики - Константин Твердянко

исцеляющее волшебство. И, похоже, им можно не только лечить, но и калечить. И даже, наверное, убивать. Ну что же, логично — как и с любым лекарством. В нужной концентрации приносит пользу, а если сильно превысить — получится яд. Надеюсь, в случае со мной тварь правильно рассчитала дозировку. Не хотелось бы через пару дней загнуться от стремительной онкологической болезни.

И, выходит, этот паукообразный зверь — тоже какое-то чародейское существо. Вот досада — даже зверь владеет колдовством, а я? Кто из нас местный злодей, как-никак?

Так мы и шли, вконец выбиваясь из сил. Под вечер голод назойливо напоминал о себе. Брусок, обернутый тканью, немилосердно натирал голень — мне просто некуда было его положить, кроме как в сапог. Пришлось доставать и нести в руках. Надо будет при случае нашить карманов. Или разжиться сумкой. А еще спичками или огнивом, хоть я и плохо представляю, что это такое. И еще много чего нужно — нож какой-нибудь поприличнее, нормальная одежда…

Киту-скорпиону тоже надо чем-то подкрепиться: эту тушу и так прокормить непросто, а уж с повреждениями, которые надо как-то восстанавливать… От монстра тянулся острый и тяжелый запах гноя, слегка перебиваемый мятным ароматом. Пошатываясь, тварь то и дело задевала стволы, корой царапала шкуру. Сама она охотиться сейчас не сможет. От меня тоже немного толку: ставить ловушки не умею, из оружия — только заточка. Даже копье сделать будет сложно — без огня и инструментов. Ладно, зверье тут непуганое — возможно, что-то и получится. Чудовищу обязательно нужно поесть. И мне, да.

В зимнем ельнике темнело моментально. Надо было подумывать о ночевке. Наломать лапника, через который я очень утомился продираться. Постелить у подножья елки — пусть закрывает, как шатер. Все лучше, чем спать на голом снегу.

Да и холоднее стало. Уши пощипывает. Человек бы, наверное, уже давно их отморозил. Вместе с пальцами и прочим. А мне пока нипочем. Но, пожалуй, если спать в сугробе без горячего под боком — простужусь, и сурово.

Сухопутный кит тихонько щелкнул и трясущимся пальцем указал на какую-то ямку в снегу под кустом. Я пожал плечами — ямка как ямка, ничем угрожать не может. Но все-таки подкрался к ней, приготовившись непонятно к чему. И удачно: навстречу выскочил белый комок. Рефлекторно я вмазал по нему бруском, зажатым в руке. Комок упал, брызнув красным, и оказался крупным зайцем. Косатке он — как маковая росинка на язык, да и мне, когда с ней по-братски поделился, немного досталось. Но лучше, чем ничего. Подкрепились чуть-чуть.

Затем я соорудил себе подстилку из еловых лап, при этом окончательно переполнился усталостью и задремал, кажется, еще до того, как прилег. Сквозь сон услышал, как рядом умостилась тварь. Ей-то проще без настила — а то целую ель обдирать придется…

Снилось мне, что я гуляю по березовой роще, на набережной тихой речки. По дороге туда — зашел в магазин, взял литр темного пива. Лето, день близится к закату. Птички поют, навстречу идет красивая девушка в сарафанчике. Улыбается. И почему-то рычит издалека.

Э, да это ж не она рычит! И не во сне вовсе!..

Глава 7

По тонкому льду

Рычание, оказавшееся очень реальным, приблизилось. Я резко открыл глаза и сразу вскочил — сам от себя не ожидал такой гибкости. А потом меня сшибло с ног.

Сверху навалилось мохнатое горячее тело. Я инстинктивно выставил руки и изо всех сил уперся в клыкастую морду. Чуть без пальцев не остался!

Над лицом клацнуло, и я разглядел того, кто набросился. Волк! Только его и не хватало!

Над ухом раздался пронзительный собачий визг. Значит, там с кем-то расправляется тварь. Она же вся израненная, слабая, едва на ногах держится! Выходит, здесь стая, и монстр мне сейчас не поможет. Ему самому нужна помощь! Загрызут ведь! И ведь почуяли, что больной, решились!

Мир и время — все сузилось до волчьих зубов, которые пытались сомкнуться на моем горле. Кожу обдало кислым звериным дыханием. В ужасе я заорал и дальше, не помня себя, бесконечно старался отпихнуть пасть. С клыков капала слюна, от рычания свело живот. В висках бешено колотилась кровь. Руки постепенно слабели — морда все ближе к шее, дергается, старается ухватить. Выскальзывает! В голове почему-то крутится одно: лишь бы не сунуть туда пальцы, лишь бы не откусил! Как будто это самое важное…

Но надо же что-то делать! Долго я не протяну — волк сильнее…

Да что ж такое! Меня не прикончили ни членистоногий кошмар, ни деревенские расисты, ни даже летучие палачи с чародейскими палками! А теперь опять эти волки! Второй раз уже! Неужто мне и впрямь суждено помереть от их зубов? Нет уж, врете, сволочи!

Я изловчился и смог, раздирая штаны об когти, подтянуть колени к груди. Столкнуть ими зверя не удалось — он только с яростным рычанием удвоил свои усилия. Тогда я зажмурился и сунул ему в пасть предплечье. Чтобы освободить вторую руку.

Моя кожа, видимо, была прочной — но все-таки, конечно, по зубам волку. Клыки проткнули руку со внутренней стороны, впились в мясо. Я вскрикнул от боли, машинально потянул пальцы в голенище сапога. Нащупал заточку и вытащил. И ткнул ей в мохнатую шею.

Более-менее успокоился я только тогда, когда перепилил волчье горло практически до позвоночника. Скинул с себя уже бездыханное тело и медленно встал. Весь залитый горячей кровью, хлеставшей из звериной шеи, исцарапанный, с прокушенной мышцей — но живой и почти здоровый. Могло получиться гораздо хуже — если бы не успел закрыться руками, то сам бы тут лежал с перегрызенной гортанью.

Скривившись, я выплюнул что-то соленое. С трудом оглянулся и увидел, что на членистоногую косатку наседают четыре серых тени. Нет, вроде пять! С рыком и ворчанием они бросались на черные бока, пробуя вцепиться в гладкую кожу. Кое-где на ней, должно быть, красовались свежие раны — так сразу не поймешь.

Еще одно тело неподвижно застыло на снегу. Второе поскуливало и пыталось ползти — безуспешно. С ними тварь справилась, но нам и оставшихся хватит!

Я из последних сил двинулся туда, чтобы помочь, — кособокой перебежкой, как пьяница. С налета всадил заточку в живот волку, который как раз собирался прыгнуть. Металл вошел в брюхо неожиданно легко — да, у псовых там слабые мышцы… Зверь жалобно завизжал и цапнул меня за бедро. Тут бы мне и валяться опять под напором зубов, но монстр