Москву ничем не удивишь - Сергей Александрович Ермаков

- Она сегодня была в гостях в одном месте вместе с молодым человеком по имени Владик, сидела у него на коленях, целовала его, - торопливо ответил Алмаз, - она сказала, что её муж нефтяной магнат, что она Виктория Хорьковская. А после она с Владиком собирались в тренажерный зал...

- Заткнись!!! - прикрикнул на певца магнат и хлопнул по столу ладонью.

Алмаз вздрогнул и попятился, в кабине влетел помощник с охраной, встревоженный резким звуком из кабинета шефа. Они были похожи на сторожевых собак, только что у них языки не висели от усердия  до плеча. Еще холуям-опричникам не хватало слушать бред этого сумасшедшего певуна!

- Вон отсюда!!! - заорал на них Хорьковский.

Лицо его выражало такую свирепую мину, что казалось магнат сейчас порвет Алмаза на составные части.

- Помогите! – тоненьким голосом пискнул певец, но помочь ему было некому.

*****

Краб рулил, уезжая от дома Спичкина, оставив разбираться между собой его тещу и её мужа Вовочку. Матвей тем временем копался в телефоне своей жены. Он листал записную книжку, но в ней было такое количество номеров, что разобраться кто есть кто не было никакой возможности. Некоторые записи состояли и вовсе из одной буквы или набора цифр. Матвей занервничал, понимая, что ниточку, за которую можно будет дергать, он теряет.

- Посмотри входящие и исходящие звонки и сообщения, - посоветовал Краб, - кто ей звонил в ту ночь когда она погибла и кому она звонила. Явно убийца не пришел без звонка.

Спичкин согласился, что это стоящее предложение, сказал правда, что Эля никогда никаких сообщений не писала, лень ей было писать, а вот поболтать по телефону любила. Стал листать список входящих номеров в телефоне и вслух рассказывать Крабу о тех кто звонил.

- Вот я сам позвонил перед эфиром, желал спокойной ночи, - сказал Матвей, - я всегда звоню ей перед эфиром, потом теща звонила со своего мобильника, потом какая-то Кика. Что еще за Кика такая? Я никакой Кики не знаю! И опять теща два раза.

- Кика говоришь? – переспросил Краб. – Вот нам с тобой неплохо бы эту Кику разыскать…

- А как её разыщешь, если тут только имя и телефон мобильный? – спросил Спичкин. – Вряд ли Кика с нами захочет разговаривать…

- Смотри теперь исходящие, - посоветовал Краб, - кому Эля сама звонила в ту ночь.

Матвей полистал список и сообщил:

- Эля звонила теще один раз и своей подруге Катрин еще раз, ботала целых сорок минут! И это по мобильному! Вот куда мои деньги улетали! На болтовню!

- Слушай, Спичкин, получается, что твоя жена в тот роковой вечер не звонила мужикам, - сделал вывод Краб, - звонила только своей подруге Катрин, какой-то Кике и матери. А что это за подруга такая Катрин, кто она вообще и что за образ жизни ведет?

- Да хрен её знает, кто такая, - ответил Матвей, - мутная личность, тусовщица, всё по клубам да по барам. Вроде учится где-то в университете. Но это она так говорит. Она одноклассница моей Эли, были подругами, а как Эля замуж вышла так стали больше по телефону общаться. Мужиков меняет, как перчатки. Высосет из них всё, что возможно и следующего сосет. Натуральная пиявка. Мне казалось, она дурно влияет на мою жену и я препятствовал их встречам.

- Видимо они всё-таки встречались, когда ты на работе находился, - сказал Краб, - надо нам проверить эту Катрин. Ты знаешь где её искать?

- На студии наверное, - ответил Матвей, - она киноактриса, в фильмах снимается. Эля говорила, что Катрин востребованная и популярная актриса, но мне казалось, что она и двух слов связать не может.

- А зачем её слова самой вязать, она ж по сценарию говорит, - ответил Краб, - повторяй что написано с выражением да и всё.

- Не всё так просто, - возразил Матвей, - чтоб хорошим актером быть мало читать с выражением, нужна актерская харизма.

- Что еще за харизма такая? – спросил Краб, не сильно владеющий понятиями киноискусства.

- Ну, это манкость, притягательность человека, - ответил Матвей, - вот вроде бы человек ничего не делает, просто молчит, а на него хочется смотреть, а заговорит – хочется слушать. Харизматическая личность это называется. Харизму не натренируешь – она от бога. Вот у Татьяны вашей харизма есть и даже у Алмаза есть, а вот у Катрин нету. Вообще не понимаю как её еще кто-то снимает. А вообще-то я в институте когда учился у Станиславского читал, что чем глупее женщина, тем лучше из неё актриса получается.

- А что за фильмы, где она снималась, как называются? – спросил Краб. – Я, может быть, видел…

- Я сам ни одного фильма не видел, - ответил Матвей, - мне телевизор некогда смотреть, а если я и смотрю, то только своих конкурентов на музыкальных каналах, а фильмы никогда. У Эли были какие-то кассеты с работами Катрин, но она мне их не давала смотреть, да я особо и не горел желанием. Кстати, чтобы с Катрин встретиться, можно позвонить, представиться продюсером киностудии какой-нибудь известной и она сама на встречу прибежит.

- Так и сделаем, - согласился Краб.

- А Кика? – спросил Матвей. - Как с ней быть?

- Сначала Катрин разыщем, а через неё может быть, узнаем и о Кике что-нибудь, - ответил Краб, - но сейчас утро и я думаю нам надо с тобой поехать навестить Татьяну, да немного перекусить, принять душ и вздремнуть еще хотя бы полчаса. На серьезное дело нужно идти со свежей головой. Закончим думаю до нашего завтрашнего отлета в Турцию. Мы отдыхать к морю, а ты дыши спокойно.

Матвей и сам валился с ног, все тело болело от пережитых потрясений, да и голод напомнил о себе. Краб на поверку оказался человеком слова, не бросил его, хоть поначалу Матвей и пожалел, что с ним связался, но теперь понял – всё нормально, морпех его в беде не бросит – взялся за дело, значит, будет тащить.

Они приехали домой к Татьяне, она открыла дверь и Краб, увидев лицо своей любимой дочки, едва не свалился на пороге. Такой Татьяну он никогда еще не видел – нос распух, фингалы под обоими глазами, синяк на скуле, глаза измученные и усталые. Она, увидев, что отец поражен её «красотой», усмехнулась и развела руками в стороны, мол, вот такие дела…

Краб захлопнул за собой дверь и спросил у дочери что стряслось? Матвей, успевший протиснуться в квартиру еще до того как Краб захлопнул двери, примолк, понимая, что ситуация сложилась весьма щекотливая – у людей, к которым он пришел за помощью начались свои неприятности. Спичкин по-тихому присел на пуфик в коридоре и постарался пока не попадаться на глаза.

- Приезжали кредиторы Алмаза, - ответила Татьяна, - стали хулиганить, я вмешалась, они стукнули меня несколько раз. Потом уехали.

- А сам постановщик мюзиклов где? – спросил Краб, храня спокойствие.

- Он ушел и обещал больше не возвращаться, - ответила Татьяна, - я ему денег дала на первое время. Так что давай не будем о грустном, мы с тобой не горцы, кровной местью заниматься не будем. Улетим завтра в Турцию и будем отдыхать…

- Нет уж, погоди, - остановил её Краб, - Турция Турцией, но я не позволю, чтобы всякие отморозки безнаказанно били по лицу мою дочь. Кто это такие вообще, что за кредиторы? Кто их сюда привел?

- Привел мой продюсер Яков Захожин, - ответила Татьяна, - ему Алмаз тоже должен десять тысяч долларов, вот он и решил заодно с Насосовым сорвать и свой долг с певца.

И тут в домофон позвонили, Татьяна взглянула на монитор и увидела сначала огромный букет роз, а уже потом извиняющуюся мину Захожина.

- Сам пришел! – сказал Краб, тоже узнав продюсера. – Пусть заходит!

- Папа, не надо только его бить, - попросила Татьяна, открывая дверь подъезда, - я тебя прошу, давай сначала во всем разберемся.

- Хорошо, - покорно согласился Краб, - сначала разберемся…

Матвей на всякий случай встал с пуфика и отошел в сторонку ближе к кухне. Характер Краба он успел уже изучить. Дверцы лифта в подъезде открылись, Татьяна щелкнула замком и толкнула дверь наружу. В щель просунулся букет ярко-красных роз. Захожин еще не видел, что за косяком двери стоит Краб, потому улыбался Татьяне и начал с порога произносить извинительную речь.

- Татьяна, просто меня, дурака, я всё исправлю…

Но закончить речь ему не дали, Краб вынырнул из-за косяка, схватил за плечо и с ходу врезал ему в солнечное сплетение под букет, потом перехватил за загривок и насадил его пах на свое колено. Продюсер букет выронил, розы рассыпались на полу и Захожин рухнул на них на колени. Жесткие шипы впились в пухлые коленки, продюсер хотел закричать, позвать на помощь, но не мог даже вдохнуть. Краб затащил его за шиворот в квартиру, швырнул на пол и захлопнул тяжелую дверь, подавив розы. Захожин рухнул на паркет, словно мешок картошки, сброшенный колхозником с кузова полуторки.

- Папа!!! – вскрикнула Татьяна. – Я же просила его не бить, а сначала разобраться!!!

Краб в сердцах стукнул себя ладонью по лбу и сказал с досадой:

- Извини, дочь, перепутал, ночь была такой трудной, я не выспался! Ты мне сказала сначала разобраться, а потом бить? Вот ёлки-палки, а я-то подумал, что сначала бить, а потом разбираться!