Разведчики и шпионы - Станислав Зигуненко

Финал карьеры и жизни

Организация покушения на Троцкого, по существу, стала пиком карьеры Эйтингона. Более громких дел за ним не числится. Хотя в начале Великой Отечественной войны он участвовал в создании Отдельной мотострелковой бригады особого назначения, прославившейся своими операциями в тылу врага. В бригаду брали только добровольцев, которые проходили специальную подготовку для диверсионной работы и выполнения заданий особой важности.

Кроме того, Эйтингон выезжал в 1942 году в Турцию, где под именем Леонида Наумова руководил подготовкой покушения на германского посла фон Папена. Его было решено ликвидировать, так как в случае отстранения Гитлера от власти генералами вермахта он должен был возглавить правительство Германии, что могло привести ее к сепаратному миру с США и Англией. Однако попытка покушения не удалась: мина взорвалась в руках у покушавшегося болгарина Афанасьева. Сам он погиб, а Папен получил лишь легкие телесные повреждения.

Впрочем, не удалось и отстранить от власти Гитлера, благополучно пережившего несколько покушений на него. Но к этим делам Эйтингон уже не имел никакого отношения.

В конце войны он стал одним из участников урановой эпопеи. Дело в том, что еще в феврале 1945 года была получена информация о наличии высококачественных залежей урана в Родопских горах, на территории Болгарии. Руда оттуда была использована для пуска первого советского атомного реактора.

И хотя работы велись в обстановке строжайшей секретности, о них вскоре стало известно американцам, которые стали готовить диверсию на урановых рудниках. Эйтингон, в свою очередь, попытался перевербовать американских разведчиков и их жен, но безрезультатно.

Тогда в Центре было решено сделать «ход конем». К окончанию войны в СССР были выявлены более крупные и высококачественные месторождения, чем болгарские. Чтобы скрыть этот факт и создать у американцев впечатление, что нам крайне необходим болгарский уран, Эйтингон продолжал активно проводить широкие мероприятия в Болгарии, отвлекая внимание американцев.

Одновременно с этим он руководил в 1946–1947 годах подготовкой к выводу за рубеж В. Г. Фишера (Рудольфа Абеля), задачей которого было получение насколько возможно полного досье по американским работам над атомной бомбой.

Когда же Абель провалился из-за предательства своего связника, тень вины легла и на Эйтингона. Кроме того, ему предъявили обвинение в принадлежности к сионистским организациям и посадили в лагерь.

После смерти Сталина, 20 марта 1953 года Эйтингона освободили и восстановили в звании. Но 21 августа снова арестовали, на этот раз как сообщника Берии. Он был осужден на двенадцать лет и освобожден лишь в 1964 году.

В разведку после этого он уж не вернулся, и долгие годы, почти до самой смерти, последовавшей 3 мая 1981 года, работал редактором издательства «Международная книга». Реабилитировали его лишь десять лет спустя после кончины.

Незаметный герой (Ян Черняк)

Он и в самом деле герой. И не только потому, что разведчику-нелегалу Главного разведывательного управления Генерального штаба (ГРУ ГШ) Яну Черняку Золотую Звезду Героя России наконец-таки вручили 9 февраля 1995 года прямо на больничной койке. Вручая награду, начальник Генерального штаба генерал-полковник Михаил Колесников назвал Черняка «настоящим Штирлицем». Высокий военный чин знал, что говорил. Уж он-то, наверное, читал досье разведчика, которое и поныне недоступно для посторонних глаз. Все же кое-что об этом замечательном человеке и мы тоже можем рассказать.

Из сирот в разведчики

Ян Петрович (Янкель Пинхусович) Черняк родился 6 апреля 1909 года в австро-венгерской провинции Буковина. В прошлом веке она успела побывать и в составе Румынии, и СССР, а теперь это Черновицкая область Украины. Отец его был выходцем из Чехии, мать родом из Будапешта. Родители в Первую мировую войну пропали без вести, а потому Ян попал в детский приют и об этих годах своей жизни вспоминал неохотно.

В 1927 году он, окончив среднюю школу, поступил в Высшее техническое училище в Праге. Получив диплом инженера, начал работать в чешской столице на небольшом электротехническом заводе, одновременно занимаясь профсоюзной и партийной работой левого толка.

Однако экономический кризис вскоре сделал его безработным. Тогда Ян стал зарабатывать переводами с английского в библиотеках пражских вузов – способности к языкам у него обнаружились с детства.

По Европе тем временем начала расползаться «коричневая чума». И после известного Мюнхенского сговора Ян уехал в Париж, а перед оккупацией Франции – в Цюрих, понимая, что на занятых немцами территориях ему с его еврейскими корнями оставаться смертельно опасно.

В Цюрихе он тоже поначалу существовал, давая частные уроки английского языка. Чем он привлек к себе внимание человека, носившего оперативный псевдоним «Матиас», ныне уже трудно сказать. Наверное, вербовщик разглядел в Черняке нечто, что позволило ему сделать безошибочный вывод: из этого человека может получиться толковый разведчик.

Ян же связал свою судьбу с разведкой, еще толком не представляя, сколь трудная и опасная жизнь его ждет. Тем не менее, он начинал выполнять задания Центра.

В 1930–1935 годах Черняк добывал и передавал в Центр военно-техническую информацию, касающуюся Германии и ее союзников. Со временем у него сформировался свой стиль работы: он был крайне осторожен в выборе людей и средств, с помощью которых решал ту или иную задачу.

Кроме того, его эрудиция, глубокие инженерные и экономические знания позволяли по нескольким отрывочным данным выстраивать общую картину, выявлять наиболее перспективные разработки и направления науки и техники.

Интересно, что Ян никогда не занимал высоких постов в странах пребывания и не стремился к этому. Он хотел оставаться неприметным и в тоже время выбирал профессии, которые позволяли ему контактировать с максимальным количеством людей. Он был лектором, коммивояжером, коммерческим агентом. И, тем не менее, среди его источников – секретарь министра, глава исследовательского отдела авиационной фирмы, офицер разведки, высокопоставленный военный в штабе… Заводить такие знакомства ему помогало личное обаяние, умение говорить и слушать собеседника.

Да и общая политическая ситуация в Европе способствовала его контактам. Многие начинали понимать опасность фашизма и пытались противостоять ему всеми доступными им способами. И помогали Яну вполне бескорыстно, стоило ему намекнуть, чьи интересы он представляет. СССР в глазах многих был в то время единственной страной, которая могла противостоять фашизму.

Снова в Европе

Между тем, в самом Советском Союзе положение многих было вовсе не столь радужно, как рисовалось со стороны. Ян убедился в этом в 1935 году, когда провал человека, который не имел прямого отношения к разведывательной сети, но знал Черняка по совместной партийной работе, вынудил его уехать из Западной Европы.

Впервые оказавшись в Москве, разведчик прошел непродолжительную специальную подготовку в Центре под непосредственным руководством А. X. Артузова, известного по операциям «Трест» и «Синдикат». К тому времени с должности начальника Иностранного отдела ОГПУ Артузов был переведен заместителем начальника четвертого (Разведывательного) управления Генштаба Красной Армии.

В Москве тем временем начинались процессы против «врагов народа». Арестовали «Матиаса» – «крестного отца» разведчика Черняка. Наверное, под лупой начали рассматривать и биографию самого Черняка. Он предпочел вернуться в Швейцарию.

Новая командировка, под журналистским прикрытием, планировалась на один-два года, а продлилась более десяти лет. Черняк за это время создал небольшую, но обладавшую немалыми возможностями нелегальную агентурную группу. К середине Второй мировой войны она выросла в мощную разведывательную организацию, включающую в себя около 35 источников ценной информации.

Говорят, Черняк добывал такие данные, что даже Штирлицу не снились. Благодаря Яну советское командование, например, своевременно получило подробные данные о системах противовоздушной и противолодочной обороны Германии, о боевых возможностях, огневой мощи и конструктивных особенностях германской военной техники и боеприпасов, оперативно-тактических приемах вермахта и военно-воздушных сил. А перед сражением на Курской дуге Центр получил от Черняка сведения о присадке к стальным сплавам, из которых немцы изготовляли артиллерийские орудия. В результате живучесть стволов советских орудий была повышена в несколько раз. А ведь именно артиллерия позволила в первые дни сражения под Прохоровкой сдержать стальную громаду бронетанковой техники вермахта.

Он же одним из первых сообщил и о работах над ракетами «Фау-1» и «Фау-2», о средствах обнаружения подлодок, радиолокаторной технике, химическом и бактериологическом оружии…