«Операцию «Шторм» начать раньше - Николай Иванов

— Николай Нестерович? — спросил вошедший, небольшого росточка, плотно сбитый мужчина с кавказскими чертами лица. За его спиной стоял еще один посетитель.

— Да, проходите, проходите, пожалуйста, — пригласил гостей Симоненко. Подал руку: — Михаил

Александрович? — попытался узнать в крепыше представителя института, занимающегося зарубежной геологией.

— Да, — улыбнулся тот и сделал шаг в сторону, давая возможность Симоненко поздороваться со своим спутником.

— Виктор Константинович, — представился тот первым.

— Из… — начал было Симоненко, но тот, утвердительно кивнув головой, перебил:

— Да.

— Пожалуйста, рассаживайтесь. Чай, кофе?

Геолог и кагэбэшник переглянулись, одновременно пожали плечами: все равно. Хозяин кабинета наклонился к селектору:

— Вера Васильевна, кто у нас сегодня дежурит? Лена? Пусть занесет в мой кабинет чай. На три человека. Спасибо. Ну а мы, чтобы не терять времени, начнем. — Заведующий сектором удобнее уселся в кресле. — Собственно, вы знаете, о чем речь, — полезные ископаемые Афганистана. Эта страна — мой сектор, мое направление, и мне просто нужно уточнить некоторые детали в этом вопросе. Михаил Александрович, я просил вас захватить карту…

— Да, конечно, принес. — Геолог достал из папки небольшой квадратик, развернул его, уместив на столике, у которого они сидели. Симоненко встал, прошел к ним, наклонился, вглядываясь в условные обозначения. — Только сразу хочу предупредить, что эта карта — скорее состояние геологической изученности территории Афганистана, а не ее потенциальных возможностей.

Несмотря на все изыскательские работы, которые до сегодняшнего времени удалось провести, Афганистан продолжает оставаться терра инкогнито — неизвестной землей, неоткрытой кладовой. Кто будет владеть ключом от этой кладовой, тот может быть спокоен за свое будущее.

— Когда начинали работать в Афганистане наши геологи, когда западные? — спросил, изучая карту, Симоненко.

— Так, сейчас вспомню точно. — Михаил Александрович вскинул голову, прищурил глаза, и ему на помощь пришел представитель КГБ.

— В 1958 году СССР, Чехословакия и Румыния приступили к поиску нефти и газа на севере страны, в 1963 м проведены первые работы на твердые полезные ископаемые, — отчеканил он.

— Да, это так. — Михаил Александрович вначале согласно улыбнулся, а потом с долей ревности посмотрел на сидящего напротив худощавого высокого мужчину, с которым он встретился у дверей Симоненко: кто это лучше его знает Афганистан? — Да, Афганистан был по джентльменски поделен на две части: север изучали мы, юг — западники. Граница проходила вот здесь, чуть ниже Кабула.

— До тридцать пятого градуса широты, — вновь уточнил Виктор Константинович, и на этот раз геолог замолчал: хотите — докладывайте сами.

Симоненко уловил настроение, кивнул Михаилу Александровичу:

— Рассказывайте, рассказывайте, Виктору Константиновичу по долгу службы следует знать некоторые частности, а нам нужна и общая картина.

Принесли чай, горячий, с танцующим по поверхности паром. Каждый сделал несколько осторожных глотков, и все дружно отставили стаканы — пусть остынет.

— К моменту начала работ мы уже знали, что в Афганистане имеются каменная соль, уголь, лазурит, железо, мелкие россыпи золота, рубиновые копи, изумруды, медь, ну и нефть и газ соответственно, — продолжал геолог. — Работали мы чуть меньше западников, ведь у нас были преимущественно горы, рано ложился снег. Но накануне семидесятых годов афганский департамент геологоразведочных работ стал приглашать нас на некоторые оценочные работы на юг.

— Разрешите, — на этот раз деликатно вступил в разговор Виктор Константинович. — К этому времени к афганцам просочились сведения, что американцы и немцы обнаружили и скрыли от афганского правительства залежи радиоактивных минералов. Это вот здесь, севернее Кандагара.

Японцы и французы нашли урановую руду под Лашкаргахом, десятки точек. И тоже была попытка утаить это от правительства.

— Каково содержание урановых руд в Афганистане? — посмотрел Симоненко вновь на Михаила

Александровича.

— В Афганистане она самая обогащенная в том регионе — до пяти — десяти процентов. А так обычно десятые доли процента.

— Как вы думаете, могли там производиться разработки?

— Думаю, вряд ли. Хотя опробование точек конечно же могло быть, — уловив наконец, что больше интересует ЦК в геологии и Афганистане, стал более конкретен и Михаил

Александрович. — Могу добавить, что на экспорт Афганистан отправляет асбест, лазурит — по пяти шести тонн в год, не больше…

— Куда?

— В Америку и ФРГ. Затем берилл…

— Это для чего?

— Для ракетостроения, самолетостроения. Мы раньше не имели технологии работы с ним, поэтому все эти годы берилл поставлялся только в США.

— Еще добавление, — попросил представитель КГБ. — Со времен второй мировой войны

Америка на 90–99 процентов пополняет свои запасы хрома, берилла, слюды и марганца за счет импорта, и в большой степени афганского. Основное внимание в последние годы американцы уделяли в стране поиску нефти и урана.

— Ясно. А чем расплачивается Афганистан с нами?

— Газом, — виновато развел руками Михаил Александрович: газ, конечно, совсем не звучал рядом с хромом, ураном, бериллом. — Просто газ окупается в течение года, и наши южные республики существенно улучшили свое снабжение газом именно за счет Афганистана.

— Ну, допустим, не за счет, — поправил впервые Симоненко. — Наши изыскные работы, как я понял, дали Афганистану многое.

— Конечно. Не говоря уже о месторождениях, которые мы полностью отдаем им, мы, собственно, подготовили для страны и первых специалистов. Например, если раньше с нашими геологами ходило два три афганца стажера, то теперь все наоборот: в афганской партии находится всего два три наших специалиста. В этом году появились первые кандидаты наук по нашему профилю среди афганцев. Это ли не достижение? Конечно, кто то искал себе в

Афганистане выгоду, — вернулся Михаил Александрович к соотношению афганского экспорта в

Америку и СССР, — но зато мы просто честно выполняли то, о чем просило нас афганское правительство. Честно и добросовестно, и никто никогда не упрекнет советских геологов за это.

— Много сейчас там наших специалистов, Михаил Александрович? — сдерживая эмоции геолога, вновь вернул в спокойное русло разговор Симоненко.

— Да, много. Знаете, в Афганистане, куда ни пойдешь, что нибудь да найдешь. Ориентация у афганцев на нас полная. Не поверите, но в иных местах наших геологов встречают лучше, чем в некоторых районах нашей Средней Азии. Честное слово! Поесть, заночевать, достать лошадей — это никогда не было для нас проблемой. Ночевали подчас в мечетях — святынях, можно сказать, мусульманских. Первый вечер и утро местные власти кормили всегда как лучшего гостя, и только бесплатно. О, Афганистан — это прекрасно!

— Ну что же, — вернулся на свое место Симоненко. — Кое что вы для меня прояснили. Доклад и справки свои вы мне оставите, — протянул он руку за листочками, которые гости вытащили из своих папок. — Да, совсем забыли про чай. Вера Васильевна, ради Бога, пусть Лена принесет нам еще чайку, а то этот остыл…

27 ноября 1978 года. Кабул.

Заплатин хотел уже вылезти из машины, когда прервалась музыка в хрипящем радиоприемнике и водитель с переводчиком разом прильнули к нему, вслушиваясь в сообщение диктора. Он вынужден был толкнуть старшего лейтенанта — не забывай переводить, и тот запоздало кивнул.

Неделю назад Василий Петрович убрал от себя Диму, прежнего переводчика, узнав, что тот отчитывается перед представителем КГБ о всех встречах Заплатина и его беседах, причем не только с афганцами, но и со своими товарищами. А он, глупый, еще удивлялся, откуда у представителей особого отдела полная информированность о его делах. Заметив, что Дима после каждой встречи под любым предлогом хоть на несколько минут, но исчезает в комнате особистов, вызвал его и приказал собирать вещи. Слежка возмутила, выбила из колеи: неужели и в наше время еще существует подобное? То, что необходимо, он сам доложит куда следует, а иметь под боком человека, который следит за каждым шагом и каждым словом — увольте! А если нет доверия, он уедет в Союз тут же.

— Да ничего не рассказывал, зачем поднимать шум, — после того как он выставил из кабинета переводчика, прибежал особист. Но это лишний раз подтвердило, что именно к ним прокладывал дорожку Дима. — Хотите, поменяйте его, берите любого другого на выбор.

— И что, любой точно так же будет вас информировать?

— Василий Петрович, мы выполняем здесь каждый свои задачи. Вам нужен переводчик или вы сумеете обойтись без него? — наконец прямо поставил вопрос особист.