Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09 - Лариса Михайлова

Чим и я в личинах пришли в город и провели день, исследуя подступы к дому Редфальконов. Когда ночь затемнила улицы, мы приступили к делу. Чим легко проплыл над высокой каменной стеной, хотя приземлиться мог бы и помягче.

— Извини.

— Он говорит «извини». Хорошо, что я не мужчина. Где спальня Тамана?

— Она должна быть… ага! — Чим затрусил к маленькому балкончику с двустворчатой дверью, запирающейся на щеколду. Стоя на цыпочках у него на спине, я смогла схватиться за позолоченные перила и с размаху запрыгнуть на балкон. Щеколда поддавалась простому заклинанию.

— Крикни, если кто-нибудь появится, — сказала я и скользнула внутрь.

Сэр Джеррод провел юность в армии и накопил достаточно военной добычи, чтобы купить себе земли и титул. Непривычный к богатству, он предпочитал делать все с размахом. Эта спальня была шириной в добрых две мили. По крайней мере, должна была быть, поскольку кровать с балдахином простиралась не меньше, чем на милю. Прямо в центре, высунув тонкий нос из-под покрывал, храпел Таман. Спасибо богам, там не было ни рабов или слуг, ни даже стражников, таящихся вокруг. Призывая свою магическую силу, я прокралась к кровати Тамана.

Создание образа Карающей Богини не так просто как наведение личины. Аура окружает все живые вещи, от драконов до обитателей дна в стоячем пруду. Заклинание делает ауру видимой обычному глазу; а если еще поднажать, то она станет ее ярче, так что можно сиять как луна или гореть как факел, смотря что вы предпочитаете. Однако сила, питающая это пламя, черпается из собственной энергии мага. Можно перегореть. К счастью, мне придется держать заклинание не больше минуты.

Я толкнула Тамана в плечо. Его храп прервался на вдохе, и Таман что-то пробормотал.

Запах перегара ударил мне в нос. Натянув одеяла на голову, он перевернулся на другой бок, по-прежнему бормоча. Тогда я пнула его в самое уязвимое место. Он резко дернулся, ловя ртом воздух, его красивое лицо было опухшим со сна.

— Что такое?..

Я подняла руки и углубила голос. Мое тело горело приковывающим взгляд золотым огнем.

— Я, Джоэлла, защитница несправедливо обиженных женщин, пришла к тебе, Таман Редфалькон. Ты отказал невинной девушке. Леди Элси…

— А. Ей, — Таман потер небритую щеку и зевнул, — крошка Элси — чистое сердце. Холодная маленькая сучка.

— Ну — она любит тебя, Таман Редфалькон, и она…

— Она? Она… никого не любит. Разве что, пожалуй, того парня, который…

У меня руки опустились. Все шло не так.

— Это была уловка, чтобы расторгнуть помолвку с нелюбимым человеком, леди осталась девственной и верна тебе.

Таман изрыгнул грубое слово.

— Какая разница? Никто ей не поверит. Думал, я должен попасть в респек… респектабельные. Ты знаешь, через что нам пришлось для этого пройти? Только потому, что мама набивала бар напитками и цепляла парней в счастливые часы… «Это не для моих мальчиков», говорит мне отец. «Женись на леди. Хорошая семья. Хорошее воспитание. Никакого скандала. Много денег.» Так что я получаю? — Его пьяный визг перешел в бормотание самосожаления. — Чертова ледышка не разрешила мне даже поцеловать себя. Все время давала мне по морде. А сама уже и не девушка…

— Но она девственна. Единорог был заколдован. Это была хитрость…

— Ну так что? Здешний народ не скоро это забудет. Далеко ли я пойду, если свяжусь с ней? Если пришла убить меня, — вперед. Не сбегу.

И Таман перевернулся на живот, лег и отрубился, засопев в подушку.

Четырежды черт побери!

О примирении с Таманом, кажется, и речи быть не могло из-за его озабоченности общественным положением. Не могла Элси и поискать убежища у своего бывшего суженого, потому что Квайдж покинул долину сыпя угрозами и оскорблениями. Интересно, когда меня повесят, шея сразу сломается, или же я покачаюсь какое-то время?

Ментальный рог Чима вонзился мне в мысли.

— Выходи оттуда. Кто-то идет.

Нет времени снять заклинание ауры. Я рванула к балкону… слишком поздно. Едва я достигла выхода на балкон, дверь в спальню отворилась. Показалась непокорная буйная копна одуванчиковых волос.

— Таман, ты не спишь? Мне почудилось, я услышал…

Клариен осекся и замолчал. Его рот округлился. Он упал на колени, отведя глаза в сторону.

— Благословенная Госпожа, — прошептал он.

Просто чудесно. В висках запульсировала тупая боль. Теперь еще и это.

— Ты не должен бояться меня, дитя мое. Возвращайся в постель.

— Госпожа… — Я почувствовала, каких усилий стоило Клариену заставить свой голос не дрожать. Он едва сдерживался, чтобы не убежать. Глаза Клариена были зажмурены.

— Ос… осмелюсь ли я попросить…

— Выслушай его, — сказал Чим в моем сознании, — возможно, это окажется полезным.

Я не согласилась, но сейчас прыгать через перила было поздно. Я позволила заклинанию ауры погаснуть.

— Говори, дитя.

— Это не для меня. Есть… есть девушка, дочь лорда долины… она была опозорена, Госпожа, и никто не защитил ее, ни ее отец, ни даже мой брат, который добивался ее любви. Если бы Вы помогли мне, Госпожа…

Я приоткрыла дверь, готовая бежать.

— Что я могу сделать для тебя, дитя мое?

— Принеси ей весточку. Скажи… скажи ей, что она любима; она не должна отчаиваться; это все пройдет. Можно не называть моего имени. Только пусть она знает, что у нее есть друг.

План возник у меня и Чима одновременно. Мы оба представляли себе, что план этот не особенно хорош, но какого черта. Я позволила балконной двери, качнувшись, закрыться.

— Я могу сделать лучше, дитя мое. Я знаю желание твоего сердца. Иди в лес на северной окраине долины, откуда тропинка приведет тебя к кибитке. Там живет колдунья.

Остальное вы, верно, и сами знаете. Я сама слыхала, как эту историю или ее версии рассказывали в землях далеко от счастливых владений лорда Рональда. Но скорее всего, истории целиком вы не знаете. Разрешите мне дорисовать картину.

Спустилась ночь, ясная, но холодная, последний укус зимы перед тем, как весна полностью вступит в свои права. Плотники соорудили помост на краю луга. В его основе рабы положили картонные шутихи, предмет гордости профессиональных магов, которые стоили больших денег и обычно запускались только для королей. Показ фейерверка планировался в завершение свадьбы Элси и Квайджа. Лорд Роннальд сел на кресло, сбоку от него, поджав губы сидела леди Элси. Третье кресло, предназначенное для нового зятя Рональда, зияло своей пустотой. Люди указывали пальцами не невостребованное место, подталкивали друг друга локтями и гудели.

В час после наступления полной темноты лорд Роннальд дал волшебнику знак начинать. Первая ракета поднялась, разбрасывая искры, и сгорела высоко над головами огненным цветком. Толпа зааплодировала.

— Алая, как кровь девственницы, — заметил кто-то рядом с помостом, что вызвало новый взрыв одобрения. Лорд Роннальд сидел застыв как камень, но его глаза отмечали каждого, кто хлопал, для будущей расправы.

Поднялись еще три ракеты, — золотая, голубая и зеленая. Четвертая послала дождь серебра, пролившегося на публику. Зрители ахнули и задохнулись от восхищения — все, кроме мага, который не приносил с собою никакого серебра. Вздохи восторга перешли в крики изумления.

Из серебряного дождя пришло серебристое создание, так же похожее на лошадь, как обезьяна на человека, его шелковистая грива и львиный хвост волновались на легком ветерке, спиральный рог блистал как звезда. На спине единорога сидел красивый юноша в одежде принца. У юноши было лицо Клариена Редфалькона.

Единорог с наездником шагнули в толпу и двинулись прямо к помосту. Люди расступались перед ними как волны, держась от единорога подальше. Только волшебник подался вперед, желая коснуться; взмах рога убедил его оставить эту идею. Никто другой и не старался помешать единорогу подняться к помосту, где он остановился перед лордом долины и его дочерью.

Глаза лорда Рональда вылезли из орбит; он силился что-то сказать, но безрезультатно. Единорог проигнорировал его и обернулся к Элси. И тут, перед собравшимися младшими дворянами и простым людом долины, единорог изогнул свою стройную тонкую шею и упокоил свою голову на коленях леди Элси, доказывая вне сомнения ее непорочность. Они стояли так только один момент; потом единорог отступил назад, и его прекрасный наездник протянул свои руки. Элси, как зачарованная, поднялась и позволила юноше увлечь себя на спину единорога. Лорд Роннальд тоже поднялся и обрел, наконец, голос. Брызжа слюной, он завопил что-то о ублюдочных ворах Редфальконах. Единорог взмахнул рогом ещё один раз, и в мундире лорда Рональда, чуть пониже горла, появилась огромная дыра. Рональд упал назад на свое сиденье, выпучив глаза и скуля. Даже не больше взглянув на него, единорог спустился с помоста, щелканье его раздвоенных копыт звучало в тишине как барабан. Он достиг земли и поскакал прочь через расступающуюся массу ошеломленных зевак.