Живая вода - Владимир Николаевич Крупин

было то же — ироническое. «Не отпадет голова, так прирастет борода», — вспомнил он.

С утра он взял топор и полез в подполье. Обстукал бревна — то, заднее, которое светилось, надо было менять. На дворе вымерил новое бревно, выбрал паз. Вдвоем с Варварой они по покатам втянули бревно, теперь оставалось самое трудное. Кирпиков прогнал Варвару, принес оглоблю, кирпичей. Через три кирпича поддел угол и стал выжеравливать, то есть взнимать целые бревна, освобождая просевшее. Подсунул кирпичи под целые бревна. Так же он поднял и второй угол. Выбил испорченное бревно. В громадную щель хлынуло теплом, пылью.

Новое бревно пришлось хорошо. Он не надеялся, что сделает один, и радовался, что есть еще силенка, хоть и покашивает на левый бок, хоть и чувствуется, что частит сердечко, но дело сделано.

Это бревно переживет его, это уж точно. И, может, вправду смириться с тем, что память в вещах? Мало, конечно. Это же несерьезно, что кто-то непрестанно поминает добрым словом столяра, садясь на табуретку, крестьянина — покупая капусту, фармацевта — принимая анальгин. Уж хотя бы ценить друг друга, и то ладно. Кирпиков подумал вдруг, что когда специально старался думать о жизни, ничего не выходило, а взялся за работу — и одолевают мысли. Пока тесал бревно, выбирал паз, чего только не вспомнил. И все больше работу. Почему-то фронт реже вспоминался, чем работа. Уж казалось, никогда не забудет проклятой Померании, где ранило, он тогда в санбате всех насмешил переделкой этого слова: «Помиранией назвали, а мы — хрен-то», — шутил он.

Но он заметил, что опять его заносит, и твердо положил не отвлекаться. Но положить-то положил, а задумываться не перестал. Не от нас зависят наши мысли. Крепко занимало Кирпикова — как понять, что именно он прожил такую жизнь? Ведь другой мог заменить его в работе. Но, вообще-то, раз дом его, то ему и полагается. А если бы сил не было, пришлось бы звать. И помогли бы. Но, думал он дальше, если просить все время, то надо благодарить, отрабатывать, а нет сил — платить. А если нечем платить? Нечего и просить. «Это уж я зря, — подумал он. — Помогут из жалости».

Так в чем же он был незаменим? Ну в самом деле? Может, в том только, что занимал место, а мог бы занять кто и хуже. Но ведь мог кто и лучше!

Измучив себя такими мыслями, он уснул.

Доказано, что сны видят все, только не все их помнят.

Жаль, часто снятся вещи необходимые. Менделееву, например, приснилась Периодическая система элементов. С одной стороны, сон дело призрачное, с другой — реальная вещь: система элементов. Кирпикову, конечно, никакая система присниться не могла. Но могло другое…

14

С Васей произошло чудо. Взвизгивая и скуля, он примчался домой. Одежда жгла, он выскочил из неё и сверзился в свой источник. И что же? Выскочил целехоньким, помолодевшим. И пока милосердная Тася бегала за своей сумкой, пока Оксана отсчитывала деньги на помощь, Вася переоделся и успел причесаться. Не понадобилась сумка, и деньги Оксана не отдала.

Но любое чудо требует подкрепления. И оно было. И не одно. Во-первых, Вася отнес водички Делярову. Тот слабеющим жестом отринул приношение. Вася влил в него несколько капель насильно. Деляров открыл глаза. Еще. Сел без посторонней помощи, стал пить целебную воду сам. Щеки порозовели, сахар в крови пришел в норму.

Как раз в эту минуту Дуся, повязанная черным платком, ввела за руку приехавшую дочь.

— Вот твой папа, — рыдая, сказала она.

Дочь, готовая присутствовать при излетании души, увидела цветущего мужчину.

— Дуся, — сказал этот мужчина, — я выплеснул из бидона. Попроси Ларису больше не отравлять меня этим пойлом. Отнеси тару. Больше не катайте ко мне бочки.

Ноги в руки понеслась Дуся вдоль по улице. А Деляров пригласил сесть Дусину дочь, попросил Васю еще принести живой воды. Вася ушел. Деляров думал: «Если жениться, так на молодой».

— Как вас зовут?

— Рая.

— Меня Леонтий Петрович. Можно без отчества. Вы любите поэмы Пушкина?

— Вполне, — отвечала ему Рая, — но у меня другая ориентация, я люблю заниматься досугом, следить за новостями, проводить аналогии между ними и силой любви. Ведь рождаемость не следствие влечения, но повод для анкеты социологов. Не так ли?

Через десять минут Рая пришибла Делярова своим интеллектом. Деляров вновь заумирал, но Вася с водой оживил его.

— Руку! — сказал Деляров. — И сердце! Вам, Рая!

— Ну что ты, папашка, — сказала Рая. — Встряхнуться я не против, но в принципе я замужем. — Она сделала глоток. — О! — сказала она.

Решили испытать на мерине. Мерин выглотал ведро и по-жеребячьи заржал, да так, что везомые на выставку кобылицы степных конных заводов чуть не разнесли в щепки товарный вагон. Хорошо еще были некованы.

Итак, было установлено: вода омолаживает, отвращает от пьянства до нуля, заживляет любые внешние и внутренние раны. Мужики собрались на совет. От Павла Михайловича Вертипедаля сильно пахло амбулаторией, то есть спиртом. Дали ему воды.

— Как рассол, — обрадовался он.

— Захмелиться, поправиться на другой бок хочешь?

— Ни синь пороху!

— Поклянись!

— Мужики!

— Тогда так, — спокойно продолжал Василий Сергеевич Зюкин, это он созвал данный совет. — Тогда так. Надо воду толкать дальше. Только предлагаю изменить название. Зюкинская не очень. Напоминает слово «назюзюкался».

— Ну и что? — возразили ему. — Тут любое можно применить. Например, наафонился. Верно, Афоня?

— Я еще вашу воду не пил, — ответил Афоня. — И еще подумаю, пить ли. Это, значит, меня отшибет от выпивки, а если я с устатку или с морозу?

— До морозов еще надо дожить, а устатка с нее не будет.

— Вот и доживу, посмотрю, — сказал Афоня.

— Тут супруга, мой серый кардинал, предлагает назвать «Хрустальной». Думаю, не будем слушать женщину и поступать наоборот. Согласимся?

— Зюкинская!

— Я, ребята, не гордый, тут главное — для пользы дела. Голосую. Только, ребята, слово «Хрустальная» ставить впереди. Кто за? Все. Кто против? Я. Кто воздержался? Один. Ты почему, Саш, воздержался?

— Она на меня не действует, — ответил Кирпиков. — Вода и вода. — На мне не отражается.

— Но в основе ты за?

— Конечно.

— Значит, хрустальная зюкинская. Тогда так…

Для начала мужики отбили от пьянства остальных мужиков. Сделали это хитростью. Взяли бочку с пивом, которая предназначалась Делярову, разбавили пиво хрустальной зюкинской и прикатили в буфет. Лариса в тот же вечер зарядила ее и распродала. Мужики, привыкшие, что пиво разбавляют, не удивились прозрачности напитка. Но вот что интересно — повторять никто не захотел! Задолго до закрытия буфет был