Беглец - Олег Бубела

Я уселся поудобнее и закрыл глаза, затем подумал и улёгся на землю, выровнял дыхание и погрузился в себя. Я искал в себе чувства. Нет, не то, что я сейчас чувствую — решимость и страх, а другие, чужеродные, те которые ощущает сейчас Лавиниэль. Я лежал так пять минут, десять, пятнадцать… Я уже начинал задрёмывать, когда внезапно, краешком сознания ухватил за хвост чувство, которое я не чувствовал доселе. Это была тоска. Глухая, безнадёжная, опускающая руки и заполняющая сердце безнадёжностью. Я постарался окунуться в эту тоску, пропустить её через себя, прочувствовать, одновременно мысленно говоря:

— Лавиниэль, ты же маг разума, помоги мне! Мы должны встретиться! Я хочу просто поговорить…

Тоска захлестнула меня с головой, но на самом дне этой чаши я почувствовал сожаление и мысль, нет лишь отзвук мысли:

— Хорошо…

Меня захлестнула тьма. Разумная тьма, она бережно укрыла моё сознание и я не сопротивлялся ей, подумав только, что если ничего не выйдет, лучше бы мне и не просыпаться. Уж очень не хочется идти на завтрак к дереву! Лучше тихо и мирно откинуть коньки во сне.

Внезапно тьма рассеялась, и я обнаружил себя на цветущей поляне. Цветов было так много и они были такими яркими, что я неосознанно залюбовался этим великолепием. Поляна была просто одним большим пёстрым ковром, обрамляемым деревьями с ярко-зелёной листвой. На ней кто-то сидел. Я не стал приглядываться, я знал, что это Лавиниэль. Молча любуясь цветами всех форм и раскрасок, я пошёл по ковру к нему. Я знал, что для одного из нас эта встреча должна стать последней, я знал, что должен убить его, я знал… Но я шёл по поляне и восхищался богатством расцветки больших кувшинок, тюльпаны, которые я сумел опознать, почему-то были раскрашены в полоску, а розы — в зелёно-красную крапинку, а были ещё подсолнухи…

Я подошёл к Лавиниэлю, он сидел в центре поляны на корточках и не шевелился. Откуда-то ко мне пришло знание, что я должен просто его ударить. Только один удар и он будет уничтожен. Не убит, а именно уничтожен, удалён, как ненужный файл с жёсткого диска. Я навис над ним как судья и сжал кулаки. Всего один удар! Я должен это сделать! Я уничтожу его, а все знания, которыми он владел, достанутся мне в единоличное пользование. Ведь вся эта поляна, все цветы на ней — это знания. И он сделал главную ошибку — пустил меня к себе. И теперь нужно только ударить.

Я смотрел на эльфа и молчал. Я чувствовал его обречённость. Он не станет сопротивляться, ведь он уже готов к смерти. Поэтому он и позвал меня к себе, чтобы я помог ему окончательно уйти. Помог прервать его псевдосуществование. Лавиниэль не произнёс ни слова. Он знал, что я всё понял и просто ждал, не поднимая на меня взгляд. Он ждал удара, он ждал своего конца… но я разжал кулаки и просто опустился перед ним на корточки, машинально стараясь не раздавить ни одного цветка. Я так и не смог заставить себя ударить его. Я опустил взгляд и произнёс:

— Прости…

Да, я чувствовал перед ним вину. Я мог бы убить всех эльфов, находившихся на площади, я мог бы размазать всех старейшин без жалости, но я не смог ударить эльфа, которому и так причинил столько боли. Я почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы. Как глупо всё вышло! Ведь этот эльф был сродни мне, изгой общества. Ещё пару лет и он бы ушёл из леса навсегда. Вместо этого пришёл я и уничтожил его.

Я поднял глаза на Лавиниэля и увидел, что в его глазах уже не было той безнадёжности, которая указала мне путь сюда. Вместо этого в них было понимание и… прощение. Он смотрел на меня спокойно и ласково, не пытаясь ударить. А я ведь знал, что ударь он меня, вместо меня там, в моём теле проснулся бы он. Но он только смотрел, разделяя мои чувства и отпуская все мои грехи, принося моей душе радость и покой.

Я смотрел в его глаза и чувствовал глубокую симпатию к этому эльфу. Если бы всё сложилось иначе, мы бы могли стать лучшими друзьями. Мы бы стали друг для друга тем, кого нам так не хватало в жизни, кого мы так безуспешно искали и не находили. Внезапно меня осенила дерзкая идея.

— А что если?… — я с улыбкой посмотрел на эльфа и отметил в его глазах сомнение и испуг, он тоже понял мою мысль и явно её не одобрял.

— Не бойся, будет не страшно! — приободрил я его, поднимаясь. — В любом случае, что мы теряем?

Он посмотрел на меня снизу вверх и тоже улыбнулся.

— Ты прав! — он поднялся. — Мы ничего не теряем, но мы теряем всё!

— Риск оправдан, братишка.

Я подошёл к нему вплотную и взглянул в глаза.

— Я согласен всё потерять, а ты?

В его глазах впервые появилась надежда.

— Я тоже, брат.

И тогда я улыбнулся и обнял его, а он обнял меня. Я почувствовал, что растворяюсь, перетекаю в его тело, а его тело истончается у меня под руками и перетекает в моё. Мы сливались вместе, становясь единым целым, одной душой, одним разумом. С удивлением, я заметил, что на поляне начали вырастать новые цветы, по краям, быстро накинувшись на деревья, пополз вьюнок с яркими красными кувшинками, в центре поляны внезапно вырвалась из-под земли кукуруза, отчего-то фиолетовая, гладиолусы выстреливали то тут, то там, раскрашиваясь во все цвета радуги. Мои цветы, а я знал, что они мои, аккуратно раздвигали хозяев этой поляны и занимали своё место под солнцем. А мы стояли вдвоём, даже уже и не вдвоём, а один бесформенный клубок, которым были мы, в центре поляны всё ещё продолжал шевелится амёбой, перетекая из одного состояния в другое. Наконец рост цветов прекратился. Поляна приобрела законченный вид. Это был законченный хаос — мешанина всех форм, раскрасок и размеров, даже деревья вокруг были густо обвиты какими-то цветами. А посреди этого всего великолепия возвышались мы, нет возвышался я! Тот, который получился из слияния двух душ, двух разумов, тот который только что родился на свет…

Я очнулся, чувствуя необычайную лёгкость в душе. У меня всё вышло. Нет, у нас всё вышло! Мы слились и получился я. Из эльфа Лавиниэля и человека Алексея получилось нечто, которому достались все знания, все чувства и эмоции, а также характер, который у нас и так был схожим, а теперь и вовсе стал устойчивым и ничем непрошибаемым! Мне хотелось смеяться, ведь по сути, сегодня мой день рождения! Я едва не заплакал от счастья, ощущая что все мои чувства усилились в два раза. Видимо я и я были настолько похожи, что именно это и позволило произвести слияние. Ведь если бы кто-то один остался главным, его личность стала бы доминировать. Я прислушался к себе. Нет, я помню всю свою жизнь эльфом, помню всю человеческую жизнь, а сказать, что кто-то из них — это больше всего я, такого не могу!

В общем, вышло отлично. На это я и не рассчитывали, но мне повезло. Нет, мне просто фантастически повезло! Мог бы проснуться законченным идиотом. А мог бы вообще не проснуться, и тогда моим стражникам пришлось бы волочить к дереву безжизненное тело. Кстати, о стражниках. Сколько прошло времени?! — пронзила мою голову паника. Неужели я опоздал. Я повернул голову и посмотрел на щель под дверью. В камере темно, светильник темноту не разгоняет, значит сейчас глубокая ночь. Самое время!