Горец-завоеватель - Ханна Хауэлл

– Ну и как тебе, Джолин, мой холодный рассудок? – Сигимор с нежностью поцеловал девушку в шею. Его губы ощутили пульсацию крови в тонкой голубоватой вене. На губах шотландца появилась улыбка.

– Я не хочу говорить об этом больше. Нам следует прекратить...

– Прекратить?

Сигимор снова наклонился и поцеловал Джолин в шею чуть пониже уха. Ее тело отозвалось дрожью на это прикосновение. Волнение девушки мгновенно передалось ему, и его желание усилилось. Сигимору хотелось соблазнить Джолин, и ему легко бы удалось сделать это сейчас, но в какой-то момент он сказал себе «нет». Лишить эту девушку невинности здесь, в лесу, под деревом, в нескольких ярдах от дожидающихся их людей, казалось просто чудовищным. Возможно, ему бы это и доставило удовольствие, но как бы она чувствовала себя после этого? Такая близость выглядела бы как принуждение, как насилие. Сигимор осторожно поставил девушку на землю. На щеках Джолин снова вспыхнул румянец, ее глаза потемнели и сделались темно-серыми, как небо перед грозой. Видя эти признаки просыпающейся страсти, Сигимор почувствовал, что ему с большим трудом удается укротить свое тело.

– По-моему, все понятно, детка. Кажется, это вполне подходящая причина для заключения брака. Разве нет?

– Наверное... – Она попыталась освободиться из его объятий, но Сигимор держал ее крепко. Джолин не стала сопротивляться. Зачем лгать себе? – промелькнуло у нее в голове.

– Я считаю, что постель не может быть основанием для брака. Это не главное...

– Ты просто не понимаешь, что это такое...

– Не понимаю? – сердито вскрикнула Джолин. – Может быть. Но я хорошо разбираюсь в других вещах, которые тоже не будут лишними в браке.

Сигимор оставил без внимания это замечание Джолин.

– Ты так думаешь, потому что ты еще невинная девушка.

– О, снова эти разговоры о невинности! Все мужчины очень хотят, чтобы их женщины шли под венец девственницами. Однако они сами до женитьбы позволяют себе все, что угодно. А некоторые мужчины позволяют себе все, что угодно, и после женитьбы. Это называется лицемерием и ханжеством. Мужчины...

– Да, да, да, все именно так и обстоит. Но давай поспорим обо всем этом позже. Может, все-таки придет ночь, когда мы будем согревать друг друга своими телами в моей спальне.

Картина, возникшая перед мысленным взором Джолин, привела ее в замешательство. Девушку потрясло то, что она так охотно представила Сигимора обнаженным и... себя рядом с ним. Вероятно, все дело в колдовстве. Этот шотландец – колдун. Иначе почему она представляет его голым, в то время как обычно вообще редко думает о мужчинах? Возможно, он подмешал ей что-то в вино. Или на нее так подействовал его поцелуй. Джолин мысленно дала себе пощечину. Она окончательно лишилась здравого смысла. Не время предаваться таким мыслям!

Но возможно, именно сейчас и стоит подумать о том, что с ней происходит. Этот мужчина пробудил в ней такие чувства, каких Джолин прежде никогда не испытывала. Если раньше кто-то пытался поцеловать ее, то она давала ухажеру пощечину и убегала. Когда же ее целовал Сигимор, ей хотелось толкнуть его в грудь, чтобы он упал на вереск, и потом лечь на него сверху. Хотя Джолин не слишком хорошо представляла себе, что ей следует делать с Сигимором дальше. Но если она выйдет за него замуж, тогда, вероятно, ей удастся раскрыть этот секрет. Она ляжет с ним в постель, потому что их союз будет благословлен церковью.

Настоящее сумасшествие! Но это сумасшествие выглядело так привлекательно. Тоненький противный голосок внутри ее задавал ей один и тот же вопрос: «А почему бы и нет?» Ведь нельзя же отрицать тот факт, что ей очень нравится этот мужчина. И он хороший человек. Хотя в его характере, разумеется, присутствуют некоторые шероховатости, которые требуют тщательной шлифовки. Вряд ли король, если он вдруг проявит интерес к ее приданому и соответственно к вопросу о ее замужестве, снабдит ее таким же замечательным мужем. И уж ей совсем не хотелось, чтобы ее в принудительном порядке выдали замуж за Гарольда.

– Ты не слышишь меня, Джолин? – спросил Сигимор, видя, что девушка погрузилась в свои мысли.

– Что? – Она вспыхнула. – Прости, пожалуйста, я отвлеклась. Ты, кажется, хотел рассказать мне что-то о своей бурной юности. Ну же, давай!

– Может, ты перепутала меня с этим дамским угодником Лайамом? – проворчал Сигимор. – Знаешь, мой опыт подсказывает, что происходящее между нами не так часто случается с людьми. Если ты думаешь, что, женившись на тебе, я буду заглядывать под юбки другим женщинам, то сильно ошибаешься. Я принесу клятву в верности Богу. Для меня это очень серьезно. К тому же если у меня будет жена, то мне не нужны улыбки других девушек. Правда, верь мне.

– Значит, ты обещаешь хранить верность? – спросила она.

На лице Сигимора появилось обиженное выражение.

– Да, для меня это не проблема. Если ты не выгонишь меня из своей постели, мне не нужно будет забираться в другую. Я знаю, что многие мужья предают своих жен, а жены предают мужей. Со мной такое не случится, если моя постель не станет холодной, как февральское озеро. У моего дяди было несколько жен, множество любовниц и целая армия незаконнорожденных детей, но это не сделало его счастливым. Он не испытывал страсти к этим женщинам, он так и не узнал, что такое настоящая любовь. Тщеславие, гордость и желание удовлетворить свои мужские потребности – вот что им всегда руководило. Мне не нужно скакать из постели в постель, если в моей собственной меня ждет жена. Измены проистекают из стремления убежать от трудностей, а я собираюсь их преодолевать. К тому же внебрачные связи чреваты появлением бастардов, жизнь которых никогда не бывает легкой.

Джолин с растерянным видом смотрела прямо перед собой. Менее романтичную клятву в верности трудно было себе представить. К тому же в его голосе слышалась насмешка, когда он говорил о настоящей любви и страсти. Неужели все мужчины такие толстокожие? Неужели им не знакомы утонченные чувства?

Она вспомнила, что о Сигиморе говорили другие мужчины. Когда ему исполнилось двенадцать лет, умер его отец и Сигимор был вынужден с такого раннего возраста стать главой семьи и взять на себя ответственность за двух своих братьев-близнецов. Управление поместьем тоже легло на него. Через пару лет после этого прокатившаяся по Шотландии чума унесла многих мужчин и женщин из клана Камеронов. Оставшимся в живых вдовам с маленькими детьми, многие их которых не вышли еще из грудного возраста, больше не на кого было опереться, как только на Сигимора Камерона. Некоторых из этих людей ему пришлось поселить в своем доме и заботиться о них. Неудивительно, что он так умело обращался с Рейнардом – сказывался приобретенный еще в отрочестве опыт. Поселившимся у него детям Сигимор давал не только кров и пищу. У этого большого и грубоватого на вид человека было и большое сердце, теплом которого он научился делиться с детства. Но если бы она сказала ему об этом, он, без сомнения, ощетинился бы как еж. Джолин спрашивала себя, найдется ли в этом большом сердце место и для нее.