Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер - Ян Флеминг

Веспер сидела, съежившись, в углу. Она была бледна.

— Он посмотрел на нас, — сказала она, — уверяю вас. Я чувствовала, что за нами следят. Теперь им известно, где мы. Бонд не смог скрыть раздражения.

— Что за ерунда! Он смотрел вот сюда! — он показал на панно.

— Вы правда так думаете?.. — Веспер как будто немного приободрилась. — Да, вижу… Конечно, вы правы. Все как-то глупо получилось…. Давайте поедем.

Она наклонилась вперед и попросила водителя ехать дальше. Машина тронулась, и Веспер, откинувшись на сиденье, с улыбкой посмотрела на Бонда. От ее бледности почти не осталось следа.

— Мне очень стыдно. Все из-за того, что… что я никак не поверю, что нам уже нечего и некого опасаться. — Она сжала ему руку. — Наверное, я кажусь вам очень глупой.

— Отнюдь нет Но мы действительно уже никого не интересуем. Забудьте обо всем. Работа закончена. Мы на отдыхе, и небо синее. Ведь так? — настойчиво спросил он.

— Да, конечно. — Она легонько тряхнула головой. — Я просто не в себе. Но теперь мы уже вот-вот приедем. Надеюсь, вам здесь понравится.

Они стали вглядываться в дорогу. Их лица вновь повеселели, и о происшествии было окончательно забыто, когда за дюнами показалось море и маленькая аккуратная гостиница среди сосен.

— Тут не очень роскошно, — сказала Веспер. — Но чисто и прекрасно готовят. — Она смотрела на Бонда, опасаясь, что он не одобрит ее выбор.

Перед домом их встретили хозяин и его жена.

Месье Версуа был преклонных лет, без руки, он потерял ее, сражаясь в Свободных французских силах на Мадагаскаре. Он был другом комиссара полиции, который подсказал Веспер эту гостиницу и даже сам позвонил хозяину.

Мадам Версуа оторвалась от приготовления ужина и стояла в переднике с деревянной ложкой в руке. Она была моложе мужа, недурна собой и приветлива. Бонд без труда догадался, что у них нет детей и все свои нерастраченные душевные силы они отдают друзьям, немногочисленным завсегдатаям и, вероятно, животным. Впрочем, жизнь у них, скорее всего, была не из легких; зимой гостиница пустовала, начинались высокие приливы и сильные ветры.

Хозяин проводил гостей наверх. Веспер был отведен номер с большой кроватью, Бонду — соседний, угловой, с двумя окнами. Одно окно выходило на море, другое — на дальний край бухты. Между номерами была ванная комната. Все было аккуратно, удобно и просто.

Хозяин был рад, что комнаты гостям понравились Он сказал, что ужин будет подан в семь. Хозяйка приготовит им омаров на гриле в топленом масле. Он посетовал, что будет мало гостей — вторник, а люди приезжают на выходные. В этом году сезон неудачный. Раньше здесь было много пансионеров-англичан, но теперь времена за Ла-Маншем настали тяжелые, и англичане приезжают в Руаяль на воскресенье, все проигрывают и сразу уезжают.

— Раньше было не так, — закончил он, смиренно вздохнув, — но дни меняются, и мы меняемся…

— Истинная правда, — согласился Бонд.

23. Прилив

Они разговаривали на пороге комнаты Веспер. Когда хозяин спустился вниз, Бонд резко закрыл дверь, взял Веспер за плечи и коснулся губами ее щеки.

— Здесь настоящий рай, — сказал он.

Глаза Веспер блестели. Она положила ладони на руки Бонда. Он обнял ее. Веспер подалась вперед, и Бонд почувствовал, целуя ее, как приоткрылись ее губы.

— Милая, — прошептал он.

Он целовал ее, все сильнее прижимая к себе, чувствуя, как ее губы, язык скачала робко, потом с большей и большей страстью откликаются на его ласки. Его руки скользнули вниз, сжали ее бедра Прерывисто дыша, она отняла губы, замерла, прижавшись к нему; Бонд чувствовал ее упругую грудь, горячее дыхание. Он провел рукой по ее волосам, подался вперед, чтобы поцеловать снова, но она слегка оттолкнула его и без сип опустилась на край кровати. Еще мгновение они смотрели друг на друга, переполняемые желанием.

— Простите Веспер! Я не хотел… сейчас.

Он сел рядом с ней, с нежностью глядя ей в глаза, но прилив их страсти начал уже спадать.

Веспер придвинулась к нему, поцеловала его в уголок губ и медленно провела пальцем по его лбу, убирая прилипшую черную прядь волос.

— Дайте мне сигарету, — попросила она, обводя рассеянным взглядом комнату. — Не знаю, куда я положила сумочку.

Бонд раскурил сигарету и передал ее Веспер. Она глубоко затянулась и медленно выпустила струйку дыма. Бонд обнял ее, но она поднялась, подошла к окну и застыла, повернувшись к Бонду спиной. Бонд видел, что у нее дрожат руки.

— Мне нужно немного привести себя в порядок перед ужином, — сказала Веспер, не оборачиваясь. — Вы не хотите пока сходить искупаться? Я разберу ваши вещи.

Бонд встал и подошел к Веспер. Она не обернулась. Он обнял ее, взял в ладони ее грудь, чувствуя, как набухают ее соски под его пальцами. Ее руки легли на его ладони, прижали их сильнее, но взгляд ее по-прежнему был устремлен за окно.

— Не сейчас, — сказала она тихо.

Бонд наклонился, все еще удерживая Веспер, провел губами по ее шее и отступил назад.

— Конечно, Веспер… — сказал он.

У двери он обернулся. Веспер по-прежнему стояла у окна. Ему показалось, что она плачет. Он сделал шаг к ней и понял, что сейчас ему нечего ей сказать.

— Милая Веспер, — проговорил он и вышел, закрыв за собой дверь.

Он шел вдоль моря по золотистому, твердому, как камень, песку до тех пор, пока гостиница не скрылась из вида. Тогда он скинул в себя куртку и, пробежав несколько метров, нырнул в невысокую волну. Дно круто уходило вниз. Он долго, сколько хватило воздуха, плыл под водой, воем телом ощущая ее нежную прохладу. Потом вынырнул и откинул назад волосы. Было около семи, и солнце светило не так жарко, как днем, и вот-вот должно было скрыться за дальней оконечностью бухты; Бонд лег на спину и поплыл через бухту, догоняя его.

Когда, проплыв километра полтора, он вышел на берег, тень уже скрыла то место, откуда он качал свой путь, но здесь, на мысе, у него было еще время полежать на песке и обсохнуть, прежде чем наступят сумерки.

Он положил на песок плавки и, раскинув руки, стал смотреть в безоблачное небо, думая о Веспер. Он относился к ней сложно, и эта сложность не нравилась ему.

С ней было легко и просто. И в то же время в Веспер было что-то неразгаданное, что постоянно не давало Бонду покоя. Она открывала свою душу понемногу; Бонд чувствовал: сколько бы они ни были вместе, в ней всегда останется что-то такое, куда, как в заповедный сад, он никогда не будет допущен. Она была предупредительна и исполнена уважения к нему, но не рабски и ни в чем не в ущерб своей гордости.

Теперь, когда он знал, как она чувственна, страстна, именно благодаря таинственности ее души ему еще больше хотелось завоевать ее тело. Физическая любовь могла наконец стать путешествием без разочарования, которое обыкновенно ждет на станции прибытия. Она, думал Бонд, должна любить с жадностью, наслаждаясь всем, что предполагает близость, но не позволяя завладеть собой.

Тень от мыса почти подползла к Бонду. Он встал, как мог, стряхнул с себя песок, решив, что примет душ в гостинице, взял плавки и пошел по берегу. Лишь дойдя до того места, где он оставил свои вещи, он заметил, что все это время шел голым. Он надел куртку и пошел к гостинице.

К тому времени он уже принял решение.

24. Fruit Defendu

[36]

Поднявшись к себе, Бонд был искренне тронут, когда увидел, что все его вещи аккуратно разложены в шкафу, а на стеклянной полочке в ванной выставлены его зубная щетка и бритвенные принадлежности. На другом краю полочки лежала зубная щетка Веспер, стояла пара ее флакончиков и баночка с кремом для лица.

Бонд удивился, что в одном из флакончиков были таблетки снотворного. Должно быть, происшедшее на вилле куда сильнее сказалось на нервах Веспер, чем он представлял.

Ванна была наполнена водой, и на стуле около полотенца стоял дорогой флакон с хвойной эссенцией для ванны.

— Веспер…

— Да?

— Это слишком. Я начинаю казаться себе расточительным жиголо.

— Мне было приказано заботиться о вас. Я это и делаю.

— В таком случае не намылите ли мне спину?

— Вы хотите иметь рабыню, а не заботливую женщину.

— Я хочу вас.

— А я хочу омаров и шампанского. Так что поторапливайтесь.

Бонд насухо вытерся, надел белую рубашку и темно-синие брюки. Он думал, что Веспер будет одета так же просто, и был восхищен, когда она без стука появилась у него в комнате в голубой блузе под цвет глаз и в темно-красной плиссированной юбке.

— Я не могу больше ждать. Я голодна как волк, моя комната прямо над кухней, и запах оттуда божественный.

Бонд подошел к ней и обнял ее за талию. Она взяла его под руку, и они спустились на открытую террасу, где в том месте, куда падал свет из безлюдной гостиной, для них был накрыт стол.