Воин Бездны - Алексей Головлев

Вода показалась не просто холодной – ледяной. Эрван съёжился, застучал зубами. Кожа мгновенно покрылась пупырышками.

Голос Яника, искажённый шумными струями, прозвучал жалобно и незнакомо:

– Ты бы вылезал, а? Ещё загнёшься, Баст потом с меня шкуру спустит.

– По…годи, – с трудом отозвался Эрван. – Ещё… Пару минут.

Потребовалось вдвое меньше. Эрван ощутил, как вода из ледяной стала просто холодной, затем прохладной. Мышцы расслабились, гусиная кожа исчезла. Нежные капли воды скользили по коже, смывая грязь, пот и усталость. В голове прояснилось, исчезли тяжесть и тошнота. Эрван не думал ни о чем – просто смотрел на радужные брызги и глубоко вдыхал влажный воздух, густо пропитанный запахом цветов, прелой листвы и ещё чем-то неуловимым, но смутно знакомым…

– Эрван! Э-э-рван! Ты что, спишь? Ну давай, вылезай, а?

Он глубоко вздохнул. Набрал горсть воды, махом опрокинул на лицо. Тихо зашептал полузабытые слова Обращения, ни капли не сомневаясь: его слышат и слушают – недоверчиво, внимательно, настороженно…

– Спасибо вам, народ сумерек. Я желал бы остаться, покуда не удлинятся тени. Хотел бы посмотреть на вас, перемолвиться словом… Да, видно, не судьба. Да пребудет покой в вашем жилище, доколе стоят леса и горы!

Он медленно натянул одежду на мокрое тело. Повернулся лицом к водопаду. Низко, в пояс, поклонился.

Яник посмотрел на него с суеверным ужасом.

– Ладно, – как ни в чем не бывало сказал Эрван, – что ты там хотел? Наверх подняться?

– А почему вершина почти плоская? Я думал, все горы острым заканчиваются – снизу ж видно! И ведь недаром говорят – пик, а?

Яник запыхался, капли пота катились по лицу и падали на разогретые камни, щеку украсила пара свежих царапин – но любопытство оказалось сильнее усталости.

Они стояли на неровной площадке размером с каюту и глазели по сторонам. Сверху остров напоминал разноцветную игрушку для ребёнка-великана: синие воды глубины переходили в лазоревое мелководье, обрамляя сушу почти правильным кольцом; за ним ворчал ослепительно белый прибой; дальше – с жёлтой окружности пляжей – начиналась суша. Выше, за песчаной полосой – зелёная лента деревьев; и наконец, в центре – серый массив скал.

– Эрван, смотри, смотри! – Яник успел отдышаться и теперь подпрыгивал от изумления и восторга. Горы были позабыты.

– Наш «Горностай»! Ух ты, какой маленький!

Эрван мельком глянул на восток, где на бирюзовой воде чернел крохотный силуэт судна. Потом повернулся к западу – туда, где за редкой цепью островков раскинулся океан.

– Слушай, Яник. Мне кажется или там вода темнее? Да и волны повыше вроде…

– Ну да. Это ж океан.

В тоне Яника сквозило равнодушие: подумаешь, океан – эка невидаль!

– Сейчас он ещё спокойный, а как шторм начнётся – ой-ой-ой! И вода темнее – тоже верно. Кое-кто говорит, что это из-за глубины. И точно, пройдёшь пару миль на закат – всё, лот до дна не достаёт. А может, вода там другая… Не зря же морская рыба там не живёт. А ту, что живёт, ещё найди попробуй.

– А ты ходил на глубину?

– Само собой!

Яник гордо расправил плечи, окинул Эрвана покровительственным взором.

– Несколько раз даже… ну, четыре, если точно.

– И как оно?

– Ничего особенного. Мы, правда, далеко от островов не уходили. Да и что мы там не видели – чудищ разных? Ну их!

– А они там есть? – Эрван хмыкнул.

– Есть! Точно есть, сам Старик говорил. А уж капитану нашему верить можно, это будь спокоен. Правда, они не здесь, а дальше, у Стены Туманов.

– А ты и стену видел?

– Ну да! Издали… Она вообще-то не стена – так, полоса какая-то… Но высокая, плотная. И выглядит жутковато – будто длинное облако на воду положили. Старик говорил – вода под ней холодная, прямо ледышка – вот туман и получается. Наверно, так и есть – ему виднее…

Яник зевнул и тут же сконфуженно прикрыл рот ладонью. Искоса глянул на Эрвана: не обиделся ли?

Эрван едва сдержал смех.

– Ну да, это понятно… Но вот что получается: зимой, когда вода в нашем море тоже холодная, туман должен рассеяться! И значит, за стену можно заглянуть.

Яник помолчал с минуту, задумчиво теребя губу. Наконец пробормотал:

– Вроде так. Да только найди дурака, который зимой на глубину сунется… Да и зачем? Сдалась тебе эта Стена Туманов! Брось, гиблое это место. И не нашего ума дело.

– Жалко, – Эрван вздохнул. – Интересно же. Я туманы люблю. У нас в горах они такие – вытянутой руки не увидишь.

Яник замялся, искоса поглядывая на Эрвана.

– А там, в горах, когда… эти напали? Тоже туман был?

Эрван сощурился, приставил ко лбу руку, до рези в глазах всматриваясь в горизонт. Рассеянно ответил:

– Туман, да. Если бы не он – фоморы б меня мигом нашли. А так… выкрутился. С тех пор туман для меня – друг и союзник.

Неожиданно Яник вспылил:

– Туман он любит! Друг и союзник! Лучше б ты то, что под туманом, любил!

– В смысле?

От внезапного натиска Эрван слегка опешил.

– В смысле? – передразнил Яник. – В смысле воду. Море. Так понятней?

– Ты чего разорался-то?

– Чего-чего… Вот ты за все время хоть раз со Стариком разговаривал?

– Ну-у… нет. Даже и не видел толком, – Эрван пожал плечами. – И что с того?

– Да вот того! Твоих этих… Конюха, Аптекаря и даже Свистка – он учит. Не каждый день, но когда возможность есть. Кораблевождение, всё такое… Значит, и тебя должен учить? А вот нет!!! И не разговаривает даже! И знаешь почему?

– Договаривай, ну? – Эрван испытующе посмотрел Янику в глаза – разговор обещал быть неприятным, но познавательным.

– Ну! Я вот тоже сначала ходил кругами, думал, думал… Тебе, понятно, было не до того, а я аж обмирал от любопытства. Короче, ничего я не надумал, взял да и спросил Старика в лоб. И знаешь, что он ответил?

– Да не тяни уж, говори!

– «Этот, – говорит, – не любит море. А тому, кто не любит море, настоящим моряком не стать!» Чуешь? Как отрезал. Даже не по имени назвал: «Этот!»

– Странно, – Эрван с недоумением почесал затылок. – С чего он взял? Да и от других ничего подобного не слышал: ни от Лоэ, ни от Бастиана…

– Да чего тут странного? Лоэ – врач, а Баст – офицер палубы. Им обоим до одного места, любишь ты море или нет, – лишь бы на ногах стоял и дело своё делал. А наш капитан – он другой. Особенный.

Эрван хмыкнул.

– Да ты не хмыкай! Скажи лучше – прав он?

Эрван задумался. Исподлобья оглядел синюю ширь океана, затем топнул, будто проверяя остров на прочность. Кивнул.

– Не буду спорить – прав. За что мне любить море? С какой стати? Что я от него хорошего видел?

– Ну и дурак! Что ты здесь делаешь тогда?

– А я не выбирал, – Эрван с горечью усмехнулся. – Про отца-мать я ничего не знаю и теперь, видно, не узнаю – вон куда занесло, концов не сыщешь! Как прибился к заставе… не помню, маленький был. Но солдаты меня вроде как усыновили – и за отца мне были, и за мать, и за братьев…

Он замолчал. Против обыкновения молчал и Яник.

Через минуту Эрван продолжил:

– Когда фоморы попёрли на штурм, ребята сунули мне боевой журнал – в армии он вместо судового – и наказали сохранить любой ценой: мол, пока он в безопасности, цела и застава. Это потом, задним числом, я понял, что они меня от смерти уберечь решили…

Глаза защипало: Эрван часто заморгал, пытаясь обуздать непрошеные слезы.

– Когда застава пала, я в суматохе успел сбежать. Хотел было на юг податься, к лесам, но фоморы оказались быстрее: пришлось неделю в горах провести – к счастью, места я знал неплохо… Ну и подрезал я кое-кого, в отместку за наших. Фоморы после своей победы обнаглели, поодиночке шлялись… Ну а мне терять было нечего – до меня уже дошло, что журнал этот проклятый и не нужен никому…

Эрван горько рассмеялся.

– Но всё равно сохранил – как память. Вот и получилось, что приказ я выполнил, а толку? Ребят уже нет…

Эрван умолк. Отвернулся. Яник ждал, пританцовывая от избытка чувств. Наконец не вытерпел:

– Вот это да!!! Значит, ты не просто прятался – приказ выполнял! Здорово! Только в толк не возьму: войны ж не было, так? Тогда почему…

– Горы – это горы. А фоморы – всегда фоморы! – оборвал его Эрван. – На перевалах не бывает ни войны, ни мира – так, серединка на половинку.

– Понятно, – тихо сказал Яник. – А дальше?

– Дальше? Это просто. После гибели заставы у меня в горах никого не осталось. Гарнизон поставили новый, я им был без надобности – маловат для настоящего бойца… И светило мне либо в таверне полы мыть, как Конюху, либо в поля – навоз разбрасывать. А тут этот указ о солдатских детях подоспел: да ты слышал, наверное, – на армейский кошт, полное обучение, офицерские перспективы и прочее… Да только в сухопутных училищах места были заняты, оставалось в море податься. Вот так.

Яник подошёл вплотную к Эрвану, осторожно тронул за плечо. Потом тихо и серьёзно, удивительно по-взрослому произнёс:

– Я не буду говорить «жаль» и всё прочее. И так ясно. Только вот о чем подумай: того дома у тебя больше нет. И если новому дому суждено появиться, то будет он – в море. По-любому так выходит, как ни крути. И лучше тебе полюбить море. Ну хотя бы постараться. Не так это сложно, честное слово. Ну глянь, а? Ведь красиво же!