Смеющиеся глаза - Анатолий Марченко

Бобровская все же вырвалась и быстро пошла в темноте. Ей это дорого обошлось. Становилось все холоднее. Ноги у нее начали коченеть. Нагорный усадил ее на сваленное дерево, положил ее ноги к себе на колени, снял туфли и укрыл их полой шинели.

— Вы со мной, как с маленькой, — обиженно сказала Бобровская.

Нагорный не ответил. Он прислушивался, надеясь, что вот-вот в лесу раздастся стук колес приближающейся телеги. Но лес безмолвствовал.

Шли они еще долго, пока не услыхали хлопанье кнута и охрипшие крики человека, понукавшего лошадей.

— Уваров, — узнал его по голосу Нагорный.

Оказалось, что на хилом мостике через ручей телега провалилась и завязла колесами так сильно, что вытащить ее оказалось непросто. Как только ни мудрил Костя, все было напрасно. Он и упрашивал коней, и зло хлестал их кнутом. Телега не двигалась с места.

Костя остро переживал неудачу. Он знал, что Светланке нужна немедленная помощь, и потому чувствовал себя ответственным за ее жизнь. Не раздумывая, он полез в ручей и пытался поднять задок телеги с помощью шеста. Но и этот рычаг не помог. Ручей оказался глубоким, илистым, и Костя вымок чуть не до пояса.

Втроем они долго провозились с телегой и, наконец вытащив ее, лишь к полуночи добрались до заставы.

17

Светлячок, милый Светлячок… Она лежала в кровати, осунувшаяся, бессильно разбросав в стороны худенькие, легкие, как крылышки, ручки. Возле нее суетилась Мария Петровна. Лицо ее было строгое и печальное.

Я многое повидал в жизни. Был ранен и контужен. Видел припорошенные снегом тела убитых бойцов в Подмосковье. На фронте под Волховом на моих глазах наводчику Дементьеву оторвало ногу. Она еще держалась на лоскутке кожи, и Дементьев в горячке перерезал этот лоскуток ножом.

И все же не было для меня ничего тяжелее, чем смотреть на больного ребенка, мечущегося от невыносимого жара.

Вечером Светланке стало еще хуже.

— Нужно немедленно в город, — сказала Бобровская. — Иначе я не ручаюсь.

— Хорошо, — ответил Нагорный. — Пойду звонить в отряд.

Неожиданно пушистые реснички девочки дрогнули, глаза чуть приоткрылись. Она удивленно посмотрела на меня, точно припоминая, где меня видела.

— А где мама? — спросила Светланка тихим, едва слышным голоском.

Нагорный возвратился быстро.

— Ну как? — с надеждой спросила его Мария Петровна.

— Подполковник обещает вертолет.

Нагорный подошел к кроватке, осторожно присел на стул. Едва слышно шуршала бумагой Бобровская, подготавливая лекарства. Нагорный пристально посмотрел на Светланку, изредка обращаясь взглядом к врачу, будто просил помочь как можно скорее.

И в этот момент за окном вдруг исчезла тьма, и в колеблющемся призрачном кровавом свете словно ожили деревья, крыша, кусты.

— Ракета!.. — прошептал он.

В комнату вбежал Колосков.

— Товарищ капитан! На правом фланге — нарушение границы.

Нагорный выслушал Колоскова стоя, посередине комнаты и опустив голову. Его лицо застыло, как это часто бывает с людьми, в душе которых идет напряженная борьба чувств. Лишь на секунду его глаза остановились на Колоскове. Что-то просящее было в них. Но он тут же справился с собой.

— Иду… — промолвил Нагорный. — Доктор, надежда на вас…

Он на минуту склонился над кроваткой, чуть прикоснулся к выпуклому лбу Светланки и тут же, взяв пистолет, вышел.

Мы с Колосковым поспешили вслед за ним.

Застава была уже на ногах. Смоляков держал в поводу оседланных коней. Оказывается, из поселка позвонила Валя. Она сообщила, что Климовна заметила в кустах у своего огорода неизвестного. Прибывшие по ее вызову дружинники никого уже не застали, но в лесу только что обнаружили следы.

Не прошло и нескольких минут, как Нагорный отправил две поисковые группы и дополнительные наряды на оба фланга, доложив о принятых мерах в отряд. Оттуда сообщили, что группа офицеров во главе с подполковником Перепелкиным выезжает на заставу.

— Со мной — Рогов и Уваров, — приказал Нагорный, закончив все приготовления. Группа Колоскова уже отправилась в поиск.

— Уваров болен, — доложил старшина Рыжиков, уставившись на Нагорного большими, навыкате глазами. — Завтра отправлю его в госпиталь. Высокая температура. А людей больше нет.

Он замер, не спуская глаз с капитана, стараясь по малейшим признакам определить, какое воздействие произвело на начальника заставы то, что он сейчас доложил, и готовый немедленно выполнить любое приказание своего командира.

— Ладно, — сказал Нагорный, — товарищ Климов тоже, считай, пограничник.

На заставе Нагорный оставил Комова — прибывшего накануне заместителя по политической части. Это было разумно: тот еще не успел изучить участок. Колоскову было приказано закрыть границу и не допустить ухода нарушителя за кордон.

Мы отправились в поиск. До леса ехали на конях, а там спешились. Дождь будто ошалел: холодный, пронизывающий, он порой переходил в снег или колючую ледяную крупу. В темноте глухо стонали сосны. В зарослях при всем желании нельзя ничего было рассмотреть в пяти шагах от себя.

Я боялся потерять Нагорного из виду и старался бежать изо всех сил. Иногда Нагорный включал фонарь и, прикрывая его полой плаща, освещал землю.

Осветительная ракета врезалась в сумрачное небо. Нагорный застыл на месте, будто хотел проследить ее полет над вымокшим лесом.

— Вперед! — донесся до меня его голос.

Я бросился за ним. Но Рогов быстро обогнал меня. Я бежал уже почти из последних сил, задыхаясь от усталости. Дождь с ожесточением бил мне в лицо, ветви кустов нещадно хлестали по щекам. Ноги, обутые в тяжелые сапоги из яловой кожи, увязали в грязи, цеплялись за оголенные скользкие корневища деревьев. Плащ стал тяжелым, и я несколько раз пытался сбросить его.

«Дурак, проклятый дурак, — мысленно ругал я себя. — Нужно было ежедневно тренироваться вместе с солдатами».

Да, сейчас нетрудно было убедиться в том, насколько выносливее меня пограничники.

Я споткнулся о пень, грохнулся на землю и еще не успел встать, как услышал знакомый голос:

— Пропуск!

Я ответил. Ко мне подбежал невысокий пограничник. С удивлением я узнал Костю Уварова. Он включил свой фонарь и осветил мне лицо. Кажется, ему незачем было это делать, потому что уже начало светать. Я зажмурился от яркого света.

— Ты же болен, как ты попал сюда?! — сердито крикнул я, будто Костя был виноват в том, что я упал, больно ударился и едва не потерял свои очки.

— Где капитан? — не ответив на мое ворчание, спросил Костя.

Я показал ему направление.

— Будем действовать вместе, раз отстали, — решительно распорядился он.

Мы поспешно миновали густой низкорослый березняк и выбрались на просеку. Наступал сырой хмурый рассвет. Все вокруг казалось тоскливым, неуютным и серым. Мы пробежали еще немного, и за поворотом я различил в серой мгле двух человек в пограничной форме. Подбежав ближе, узнал Нагорного и Рогова.

— Уваров! — в голосе Нагорного я не уловил ни малейшего удивления. — Слушайте обстановку. Нарушителей двое. В брезентовых плащах. Вооружены. Им удалось оторваться от нас. Грозный след потерял. Наша задача: прочесать вот этот массив. — Нагорный указал рукой. — До самого стыка в Черной Роще. Интервал — на зрительную связь. При обнаружении нарушителя сигнал — зеленая ракета.

Обращаясь к пограничнику с рацией за спиной, он приказал:

— Передайте подполковнику Перепелкину наши координаты. Поиск продолжаем.

Мы двинулись через колючие кусты, держа наготове оружие. Вскоре снова попали в сосновый лес. Дождь уже перестал, но от этого было не легче: с веток при каждом прикосновении к ним обрушивались потоки воды. Справа от меня, метрах в пятидесяти, двигался Нагорный, слева пробирался через ельник Уваров, а еще левее — Рогов. Остальных пограничников, входящих в состав поисковой группы, я не видел. На ходу мы быстро осматривали коряги, заросли, поваленные деревья, кроны сосен. Кто знает, какой тайник покажется нарушителю более надежным?

Пограничный поиск сильно отличается от боевых действий на фронте. Там все гораздо яснее: известно, где противник, что он собирается предпринять. Здесь же перед нами простирался обыкновенный мирный лес. Ни взрывов мин, ни отдаленного гула артиллерийской канонады. Это был лес, в котором еще вчера детишки, может быть, искали поздние осенние грибы, а житель поселка заготавливал дрова, распиливая сухостойные березы с меткой лесника на стволе. Сейчас этот лес сделался приютом двух непрошеных гостей. Кто они? Каковы их замыслы? Все это было пока что задачей со многими неизвестными. Решить ее предстояло пограничникам.

В этом поиске, как и на фронте, я чувствовал, что мы держим ответ перед всей страной. Пробираясь по негостеприимному взъерошенному, мокрому лесу, я не знал еще, что в этой операции мы не одиноки, что на помощь заставе спешили силы отряда, колхозники, дружинники, что даже веселая Зойка вместе с другими комсомольцами по заданию штаба дежурит на дороге, ведущей из поселка в лес.