Ворон. Сыны грома - Джайлс Кристиан

На четвертый день Асготу как будто удалось добиться своего. Одного из англичан, дюжего воина с густой черной бородой и длинными редеющими волосами, оттащили от соплеменников и поставили к столбу, который Свейн Рыжий вбил в землю. Я, оставшись в стороне, принялся укрывать шкурами поленницу, хотя на небе не было ни облачка. В последние дни я более, чем следовало бы, помешал плетению наших судеб, и теперь соглашался со всем, что бы ни решили другие.

– Боги любят старые обычаи, и мы не станем их нарушать, – сказал Асгот, указывая на столб худым узловатым пальцем. Голос жреца был трескуч, как горящая древесина. Некоторые из викингов кивнули и одобрительно забормотали. Иные, менее знакомые со старыми обычаями, нахмурились. Асгот провел невидимым лезвием по животу англичанина: – Я вспорю ему брюхо, выну конец его кишки и прибью к столбу. Он будет ходить по кругу, – Асгот начертил в воздухе петлю, – как змей Йормунганд, что кусает собственный хвост, дабы опоясать мир. Он будет ходить, пока кишки не размотаются и не потянут за собою мясо. Да, с виду он сильный. – Жрец ухмыльнулся, оглядывая английского воина. Челюсти пленника были стиснуты, но глаза превратились в две дыры, наполненные страхом. Даже не зная норвежского, он понял, какая смерть ему уготована. – Он выдержит все до конца, – продолжал Асгот, – ну а если нет, то пожалеет, что не засох в гнилой утробе своей потаскухи-матери.

Я едва не улыбнулся. Смотреть, как твои кишки наматываются на столб, – ничего хуже этого уже не придумаешь.

– Бедный ублюдок! – пробормотал Пенда, которому тоже не потребовались мои объяснения.

– Так поступали наши деды. – Жрец взмахом велел Флоки Черному поднять пленного на ноги. – Так поступим и мы.

Все, кроме шестерых или семерых дозорных, собрались, чтобы смотреть обряд. В дрожащем воздухе пахло ожиданием кровопролития. Флоки толкнул англичанина к столбу, а двое других викингов схватили его за руки: любой попытался бы выскользнуть, как скумбрия, при виде клинка, направленного на свой живот.

Асгот со свистом вынул нож из кожуха. Кинетрит, сидевшая рядом со мной, сжалась.

– Убери оружие, годи! – Мы обернулись. Сигурд. Его лицо посерело, как пепел, и так исхудало, что скулы, казалось, могли прорезать кожу. Почти раздетый (на нем были лишь грязные штаны да повязки, запятнанные потемневшей кровью), он с трудом встал. – Сегодня мы не будем приносить жертву.

Взгляды викингов обратились на Асгота.

– Но Всеотец ждет, мой ярл! – произнес жрец, взмахнув обеими руками, одна из которых по-прежнему сжимала страшный нож.

По его лицу я понял, что он не меньше нашего удивился, увидев Сигурда на ногах. Казалось, ярл вот-вот упадет ничком. Он походил на мертвеца, покинувшего могилу, чтобы устрашать живых.

– Хольмганг удался на славу. Не каждый день посчастливится завалить такого злого старого кабана, как Маугер. – Позеленевших губ Сигурда коснулась болезненная улыбка. – И потому эти саксы будут жить.

Викинги зароптали. На их потемневших лицах явственно выразилось недовольство.

– Что он сказал? – спросила Кинетрит, сжимая мою руку.

– Он помилует их, – ответил я. – Может быть.

Сигурд указал на жалкую горстку англичан, которые сидели за камнем, истертым волнами и наполовину утонувшим в песке.

– Воины будут жить, но Эльдред умрет.

Кинетрит снова спросила, что сказал ярл, но на сей раз я солгал, будто не понимаю некоторых норвежских слов.

Раздался одобрительный гул. Еще мгновение назад викинги бы с радостью стали смотреть, как их жрец потрошит пленных одного за другим. И все же норвежские воины поняли и разделили уважение своего ярла к достойному врагу. Никто не поспорил бы с тем, что Маугер сражался как храбрый и сильный воин, тем самым усилив блеск Сигурдовой славы. Но Эльдред в их глазах был жалкой кобылой, трусом и не заслуживал милости.

От Асгота я все же ожидал, что он расшумится, будто море в непогоду, однако годи лишь кивнул, вложил нож в кожух и махнул викингам, чтобы те отпустили дюжего сакса. Флоки Черный толкнул англичанина, и тот заспешил к своим соотечественникам.

– Ты хочешь просто их отпустить? – спросил Улаф, с сомнением глядя на Сигурда. – Они же христиане! Они отыщут там, в глубине суши, какое-нибудь селение, а то и прибегут к самому Карлу, и на наши головы свалится целое полчище полоумных рабов Белого Христа.

Сигурд устало покачал головой:

– Нет, Дядя, никуда они не побегут. У них нет больше господина, а у нас не хватает гребцов.

Лицо Улафа под кустистой бородой побагровело как ошпаренное.

– Ты хочешь, чтобы они плыли с нами на наших драконах? Чтобы их руки касались наших весел?

– Они могут выбрать смерть, Дядя. Я оставляю им это право.

Мы переглядывались, как тролли-полудурки. То, что наши недавние враги могут быть удостоены мест на борту «Змея» или «Фьорд-Элька», возмутило нас. Но Сигурд сказал правду: нам не хватало сильных рук. Даже пяти пар было бы недостаточно.

Скорчившись от боли, ярл подошел к пленным. Как только он пошевелил левой ногой, на льняной повязке ниже колена расцвело ярко-красное пятно.

– Мои весла или его нож, – сказал Сигурд, кивнув в сторону Асгота. – Выбирайте прямо сейчас. – Голос ярла был ослаблен болью, однако тверд, как скала. Воины невольно посмотрели на Эльдреда, но Сигурд покачал головой. Вялые пряди волос упали на лицо. – Не спрашивайте у него. Он теперь ничто. Он решает меньше, чем побитая собака, и скоро станет едой для червей. Выбор только за вами. Весла или смерть.

Большой косматый воин, который недавно был так близок к тому, чтобы познать себя изнутри, поглядел на нас, затем остановил взгляд на Сигурде и, кивнув, осмелился спросить:

– Мы сможем, как и прежде, молиться Господу?

– Белому Христу? – Сигурд поморщился от боли. Англичанин снова кивнул, слегка съежась. Ярл пожал плечами: – Мне все равно.

– Тогда мы будем грести, – заявил сакс, не советуясь с остальными.

Эльдред посмотрел на дочь глазами человека, который видит, что на голову ему вот-вот рухнет дуб и уже поздно пытаться убежать.

Итак, включая Пенду, среди наших гребцов появились шестеро англичан. Еще недавно мы считали этих людей смертельными врагами.

Вскоре им было суждено спасти наши жизни.

Глава 9

Еще два дня Сигурд не вставал со своего ложа из кож и мехов. Мы радовались тому, что вокруг, сколько видит орлиный глаз, не показалось ни единой живой души. Правда, начался дождь, и Улафу было нелегко оберегать раны Сигурда от влаги, чтобы те не загноились. Кинетрит и Асгот вместе ходили в лес на поиски лекарственных трав, что не слишком-то мне нравилось, но ради ярла я готов был проглотить даже такое.