Иуда Искариот - Юрий Вахтин

 Иван Егорович хорошо помнил великана Абрикосова. В любом кругу: на полевом стане или на ферме, куда первый почти ежедневно выезжал на своей черной «Волге», он всегда на пол головы возвышался над другими, даже высокими мужчинами. «Большому кораблю, большое плаванье» – кто-то так сказал на банкете по поводу перевода Антона Ивановича в Москву. Не часто бывает – с района и сразу в Москву. Хотя как партийный руководитель Антон Иванович мужик дельный, и район из среднего вышел в передовики при его руководстве. Во все сферы сельской жизни, а район конечно у них сельский, вся промышленность только в райцентре, вникал Антон Иванович: в полеводстве, животноводстве; никогда не ленился: и зимой и летом почти ежедневно выезжал в колхозы. Во время всеобщего озеленения, когда из Москвы пришла директива о насаждении снегозадержательных лесополос, Антон Иванович дал распоряжение о посадке фруктовых деревьев, о строительстве дамб и сооружении прудов. Теперь во всех колхозах района были свои сады, собирались хорошие урожаи яблок, груш, черешни и рыба приносила неплохую прибыль в хозяйства района. Деятельный руководитель, он видел наперед, не жил днем сегодняшним и всегда из всего стремился иметь прибыль.

 После дежурного вступления разговор переходил о стройке. Мельчайшие детали знал Абрикосов о ходе строительства, и Иван Егорович догадывался: не он один докладывал Абрикосову о работе.

 - Не хватает арматуры? Я в курсе, уже подана заявка на Новоненецкий металлургический комбинат, ждите, скоро придут платформы. Специалистов строителей не хватает – ищите в своих СМУ. Курсы организуйте. Уже организовали? Молодец, Иван Егорович, мы не ошиблись в тебе. Знающий и толковый ты мужик и засиделся в своем райкоме.

 Они попрощались. Абрикосов не первый говорил Ивану Егоровичу об этом. Юрий Иванович Антипов после назначения на стройку тоже сказал:

 - Не считай, Иван Егорович, что это понижение с района на стройку, пусть и такую крупную. Это, будем считать, трамплин. Ты в райкоме уже засиделся. Сколько ты в Урыве?

 - Десять лет, Юрий Иванович, я уже прирос, и к району, и к городу, - ответил Захаров.

 - Привык. Отвыкнешь. Люди мы государственные, Иван Егорович, куда партия пошлет, там и привыкаем, - Антипов улыбнулся.

 - Это понятно. Надо – значит надо…- замялся Захаров.

 Он не знал как понимать слова первого секретаря обкома. Как намек на повышение? И, скорее всего, не в его Урывском районе, где позиция Зарубина не была устойчива. Несмотря на то, что район был всегда в десятке лучших в области на всех конференциях и совещаниях в обкоме Зарубина очень мало хвалили, намного больше ругали и секретари других районов области, конечно, понимали, что ссылкой в район гонение на Зарубина не закончатся, и стоит ему сделать один неверный шаг или случись, что неординарное в районе, вся вина сразу ляжет на первого секретаря.

 Иван Егорович вспомнил, когда он работал секретарем парткома на оборонном заводе. Директор завода – толковый инженер, умный, честный руководитель – Геннадий Андреевич Субботин всегда имел свою точку зрения по всем вопросам, и часто она не совпадала и даже была противоположной соответствующим партийным директивам. Конфликт назревал. Захарова вызвали в райком, на территории которого располагался завод, и не двусмысленно дали понять о плохой работе с коммунистом Субботиным:

 - В первую очередь Субботин член партии и только потом директор завода. К сожалению, Геннадий Андреевич забыл, наверное, об этом и ставит себя выше интересов партии, - так сказал второй секретарь райкома, курирующий промышленность района. – Вам, Иван Егорович, надо побеседовать с коммунистом Субботиным, указать на его ошибки. Никогда директор завода не будет стоять выше интересов партии.

 Иван Егорович, еще молодой партработник, даже не совсем понимал, в чем заблуждался Субботин.

 - На последнем заседании райкома Субботин выступил и говорил о том, что мы – руководители мало думаем о простых рабочих. Душевые тесные, буфеты не могут вместить всех во время обеда, рабочим приходится ходить в заводскую столовую, терять много времени, рабочие просто не успевают и вынуждены принимать пищу прямо на рабочих местах у станков, что приносили из дома, хотя горячая пища просто необходима. Субботин просил увеличить процент средств от прибыли предприятия для улучшения условий быта рабочих.

 - Во время войны рабочие и отдыхали прямо на заводе, - возразил первый секретарь райкома. – А сейчас каждому рабочему столик персональный прямо в цеху?

 - Была война. Уже много лет мы живем в мирное время, а забота о человеке труда очень часто у нас только на бумаге: в инструкциях и директивах, - доказывал первому Субботин.

 - Страна восстанавливается из руин. Не хватает жилья, школ, больниц, детских учреждений, а товарищ Субботин требует оставлять прибыль для строительства индивидуальных душевых, кабака для своих рабочих, - уже раздраженно возразил первый. – Не по государственному это, Геннадий Андреевич, не по коммунистически.

 - Мы всегда за благими намерениями о благе человека забываем, о самом человеке, ради которого и производим эти блага, - был ответ Субботина.

 Все в зале затихли, ни одного шепота. Слово взял директор химзавода, завода совсем нового, еще строящегося и здесь с бытом рабочих было намного лучше. Он начал упрекать Субботина в популизме, что он сделал для улучшения быта? Средства закладываются, конечно, всем директорам хочется больше, но можно организовать субботник работы для улучшения быта на общественных началах в выходные дни.

 - Владимир Иванович, не забывайте: Ваш завод еще строится, а нам перестраивать. Я попросил дополнительных средств для улучшения быта своих рабочих, так как имеются бытовые объекты, не справляющиеся с таким количеством рабочих – они просто не рассчитаны, а Вы уже меня стяжателем на весь район хотите выставить.

 - Мышление у Вас, Геннадий Андреевич, не коммуниста, а мещанина, - подвел итог первый секретарь.

 После этого начались проверки. Разные: по партийной, финансовой деятельности, по охране труда. Тучи над головой Субботина сгущались как перед грозой. Момент был выбран даже не там, где можно было предположить. Практиканты из заводского ПТУ – токари, фрезеровщики выпускали массовый брак. После выяснилось – в чертежах была маленькая неточность. Много металла пришлось выбросить в металлолом, но это бывало много раз и на всех, пожалуй, заводах. Но здесь особый случай. Пострадал в первую очередь бунтарь-директор. Начальнику цеха и главному инженеру объявили выговор. А против Субботина было даже назначено партийное расследование: не умышленно ли был сорван план? Ставили даже вопрос о его исключении из рядов КПСС, но в партии оставили со строгим выговором за слабый контроль и так далее, и с директорским креслом Суботину пришлось распрощаться, его – талантливого инженера не оставили даже на заводе, он работал после мастером в ЖКО. Вот чем закончилась попытка одного члена партии доказать свою точку зрения партии.

 Это емкое слово ПАРТИЯ было над людьми и, казалось, создавалась партия не из этих людей и не для защиты их интересов. На заседании райкома «по делу Субботина» ни один директор даже не попытался сказать слово в его защиту, стать на его сторону. Все были единогласны с решением райкома КПСС. И самое комическое было то, что, перечисляя ошибки Субботина, директора в вину ставили и плохое отношение к рабочим, плохое состояние бытовых помещений. «Всё для блага человека» – этот лозунг был основным в партии с момента ее создания.

Глава 18

 Неделя для народного судьи Андреевой выдалась насыщенной. Слушалось дело о получении взятки в крупных размерах, его пришлось направить на доследование. Дело об изнасиловании двух несовершеннолетних девочек, которое взбудоражило прошедшей зимой весь город, и люди боялись по вечерам выпускать детей на улицу. Подсудимый – учитель одной из городских школ, на след которого удалось выйти оперативным работникам только по счастливому стечению обстоятельств. Насильник-маньяк забирал нижнее белье своих жертв и, подпив с другом, случайно показал ему вещи. Друг, наутро протрезвев, сразу пришел в милицию. У Ларисы Сергеевны совершенно не было времени узнать, как ведется дополнительное расследование по делу Новикова, пока она не встретила в коридоре прокуратуры адвоката Митина Федора Федоровича. Он приходил в прокуратуру по какому-то своему делу, и они случайно встретились в коридоре:

 - Здравствуйте, Лариса Сергеевна, Вы все цветете, хорошеете, - с улыбкой еще издали заговорил Митин.

 - Да и Вы, Федор Федорович, молодцом, - любезностью на любезность ответила Андреева.

 - Что нам старикам думать о пенсии, я вот закупаю снасти рыболовные, приглашаю Вас на утреннюю зорьку, - зная о рыболовной увлеченности народного судьи, пошутил Митин.