Лангольеры - Стивен Кинг

Он вышел в первый класс и чуть не упал, споткнувшись о перевернутую тележку. Кругом валялось битое стекло и сильно пахло алкоголем. Перешагнул через все это безобразие. Ник догнал его при входе в первый класс.

— Брайан, если я сказал тебе что-нибудь обидное, прости меня. Ты выполнил потрясающую работу.

— Да нет, ты меня не обидел, — сказал Брайан. — Просто за последние десять часов мне пришлось вести борьбу с утечкой давления над Тихим океаном, чтобы после этого обнаружить, что моя бывшая жена умерла в дурацком пожаре в Бостоне, и еще — что Соединенные Штаты отменили. Чувствую себя не в своей тарелке.

Он пересек деловой класс и вошел в центральный салон. На миг воцарилась полная тишина. Их бледные лица были повернуты к нему с потрясенными выражениями.

И тогда Альберт Косснер начал аплодировать.

Тут же к нему присоединился Боб Дженкинс… и Дон Гаффни… и Лорел Стивенсон. Лысый мужчина оглянулся и тоже начал аплодировать.

— Что это? — спросила Дайна. — Что происходит?

— Это капитан, — пояснила Лорел и вдруг заплакала. — Это капитан, который посадил нас на землю целыми и невредимыми.

Тогда Дайна тоже принялась горячо аплодировать.

Брайан ошарашенно смотрел на них. А позади него аплодировал Ник.

Они поднялась со своих мест, продолжая аплодировать. Только трое не присоединились: Бетани, которая все еще пребывала в обмороке, бородатый мужчина, храпевший где-то позади, и Крэг шуми, который оглядел всех взглядом лунатика и принялся отрывать узкую полоску следующего журнала.

Брайан почувствовал, что краснеет, — это было так неожиданно. Поднял ладони, но они продолжали аплодировать еще некоторое время.

— Леди и джентльмены, прошу вас… пожалуйста… уверяю вас, посадка была самой обыкновенной…

— Чистая шелуха, мэ-эм. Раз плюнуть, мэ-эм, — сказал Боб Дженкинс, довольно удачно имитируя Гарри Купера. Альберт расхохотался.

Веки Бетани задрожали, раскрылись, и она тупо осмотрелась.

— Мы приземлились живыми, да? — спросила она. — О, Боже! Вот это блеск! А я думала, что мы уже концы отдали.

— Прошу вас! — Брайан снова поднял ладони повыше, почувствовав себя Ричардом Никсоном, принимающим назначение еще на четыре года. С трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Этого он не мог себе позволить — они его просто не поймут. Им нужен был герой и его таковым выбрали. Такое можно было и принять… и использовать, когда понадобится. Но в конце концов их нужно было высадить из самолета. — Прошу вашего внимания! Пожалуйста!

Аплодисменты стихли, и все выжидающе уставились на него, кроме Крэга, который решительным жестом вдруг отбросил журнал. Он отстегнул ремень и вышел в проход, отбросив ворох бумажных полосок ногой.

Начал что-то искать в багажном отсеке над головой. При этом хмурился.

— Вы посмотрели в окно и увидели то же, что и я почувствовал, — сказал Брайан. — Большинство пассажиров и экипаж исчезли, пока мы спали. Все это достаточно безумно. Но теперь нам, кажется, придется столкнуться с еще более безумной ситуацией. Похоже на то, что и прочие люди тоже исчезли… правда, логика подсказывает, что где-то все же должны быть какие-то люди. Мы с вами спаслись от чего бы там ни было, значит, и другие люди могли тоже как-то спастись.

Боб Дженкинс, писатель детективных романов, что-то тихо пробормотал. Альберт не расслышал — что именно. Слегка обернувшись к Дженкинсу, он на сей раз уловил. Он сказал: «фальшивая логика».

— Лучший способ действия в сложившейся ситуации, я полагаю, делать все по порядку. Первый наш шаг — покинуть самолет.

— Я купил билет до Бостона, — сказал Крэг Туми спокойным рациональным тоном. — Мне нужно в Бостон.

Ник шагнул из-за спины Брайана. Крэг посмотрел на него, и глаза его прищурились. На какой-то миг он напомнил разъяренного кота. Ник поднял руку, согнул два пальца и слегка покрутил ими в воздухе. Крэг Туми, которому однажды пришлось терпеть горящую спичку между пальцами ног, пока мамаша тянула «Хэппи Берсдэй», мгновенно все понял. Но он умел ждать.

— Нам придется воспользоваться аварийным скатом, — пояснил Брайан. — Поэтому я хочу объяснить вам, как это делается. Слушайте меня внимательно. Потом вам нужно будет выстроиться гуськом в очередь и проследовать за мной к носовой части самолета.

Спустя четыре минуты передняя дверь «Гордости Америки» рейса № 29 открылась внутрь. Шум разговоров, донесшийся оттуда, тотчас стих в прохладном неподвижном воздухе. Послышалось шипение, и в дверном проеме показалась растущая оранжевая подушка.

Она вывалилась наружу и превратилась в широкую ленту, быстро наполнившуюся воздухом. Теперь из двери на взлетную полосу вел длинный огромный оранжевый матрас с ребристой поверхностью.

Брайан и Ник возглавляли очередь у выхода.

— Что-то не то тут с воздухом, — тихо заметил Ник.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Брайан еще тише. — Отравлен?

— Нет. Не думаю. Но в нем нет запаха, вкуса, что ли.

— Ты с ума сошел, — ответил Брайан не без тревоги.

— Нет не сошел, — сказал Ник. — Это аэропорт, друг, не сенокос разумеется. Но ты ощущаешь запах газа или машинного масла. Я лично — нет.

Брайан принюхался. И тоже ничего не уловил. Он не мог поверить в то, что воздух был отравлен. Но вдруг в нем содержался какой-нибудь медленно действующий токсин? Дышалось, однако, нормально. Но Ник был прав: никаких запахов. И еще этого, что британец назвал… вкусом, — его тоже не было. Воздух снаружи был каким-то нейтральным на вкус. Словно законсервирован.

— Что-нибудь не так? — поинтересовалась с беспокойством Бетани Симмс. — Я не думаю, что мне это так уж нужно знать, но…

— Да нет, все в порядке, вроде бы, — отозвался Брайан. Он обернулся и пересчитал людей. Десять человек. — Обернулся к Нику. — А тот парень, что спит сзади, как думаешь, надо его будить?

Ник мгновение думал, потом покачал головой.

— Не стоит, у нас и так проблем хватает, чтобы еще быть сиделками при мужике с дикого похмелья.

Брайан улыбнулся. Именно это он и сам подумал.

— Да, ты прав, конечно. Ну, ладно, давай ты первым, Ник. А там подержишь конец для других. Я буду помогать остальным отсюда.

— Может ты спустишься первым? Это я на тот случай если наш скандальный друг что-нибудь затеет по поводу непредусмотренной посадки.

Брайан оглянулся на человека в джерси. Тот стоял в самом конце очереди, в руке атташе-кейс с монограммой, отсутствующий взгляд устремлен в потолок. В общем, на лице не больше выражения, чем у манекена в витрине универмага.

— Никаких неприятностей у меня не будет, — сказал он, — потому что мне абсолютно начхать, что он там затевает. Может выйти, может остаться — мне это безразлично.