Секретная миссия Рудольфа Гесса - Питер Пэдфилд

В конце месяца президент фон Гинденбург, поддавшись сфабрикованному Гейдрихом слуху об армейском заговоре против фон Шлейхера, предложил Гитлеру сформировать правительство. Свое вознаграждение Оскар Гинденбург получил позже. Таким образом, Гитлер, приспособивший свою политическую платформу под нужды всех промышленных, финансовых и земельных группировок (за исключением представителей еврейского капитала и предпринимательства) и пообещавший «защиту» от большевизма, посредством демократической системы, легально пришел к власти. Формально это был негласный договор между старой прусско-германской правящей элитой и банкирами и промышленниками новой волны, построенный на стремлении восстановить германскую честь, отомстить за Версаль и продолжить прерванный марш к мировому господству. Посвященные не могли не осознавать, что это был пакт о войне.

Сыгравший роль начальника штаба в кампании по усмирению фабрикантов и бдительного стража, предупредившего махинации фон Шлейхера и подкупившего советников президента, Рудольф Гесс не мог не порадоваться победе. Весь этот трудный период смены настроений от восторженности до депрессии и глубокого отчаяния во время кризиса со Штрассером он обеспечивал Гитлеру постоянную моральную поддержку, в которой тот больше всего нуждался. Можно с уверенностью сказать, что по поводу примененных средств угрызений совести Гесс не испытывал. Уже с самого начала, со своего вступления в добровольческий корпус он вел борьбу с вероломным врагом за восстановление отечества; это была гражданская война с «красными»; обе стороны пускали в ход самые жестокие средства: политическое убийство и вымогательства ни у кого не вызывали удивления. Теперь фюрер "находился там, где ему полагалось находиться", и полная победа была не за горами. Все произошло, как по мановению волшебной палочки, и представлялось чудом.

Гесс был одним из первых, кто поздравил Гитлера, когда 30 января тот в должности канцлера вернулся из президентского дворца в отель «Кайзердорф». Нетрудно представить, что он чувствовал, когда они в молчании крепко пожали друг другу руки.

Глава 7. Ночь длинных ножей

Чтобы раздавить демократию и марксизм, не было нужды исполнять обязательства, взятые перед сторонниками партии. На первом же заседании кабинета министров, состоявшемся 30 января 1933 года, Гитлер вынес предложение, поддержанное Герингом, провести новые выборы. Очевидно, его целью было увеличить в Рейхстаге численность общего наци-консервативного представительства до двух третей депутатов, что позволило бы изменить конституцию. За предложением просматривалось желание установить тоталитарный режим. Для его осуществления было необходимо спровоцировать или симулировать угрозу коммунистического бунта.

Первым делом с целью поиска улик, выявление которых позволило бы объявить коммунистическую партию вне закона, были проведены обыски штаб-квартир партии. При отсутствии таковых их следовало сфабриковать. Предложение поджечь здание Рейхстага, символа демократии, несомненно, исходило от Геббельса. Разработку деталей взяли на себя Геринг, Гиммлер и Гейдрих. Вечером 27 февраля специально обученная команда СС по подземному переходу пробралась из дворца президента Рейхстага, Геринга, в подвалы самого Рейхстага и, устроив пожар в главном помещении, тем же путем вернулась обратно, оставив на месте полоумного юнца, голландского коммуниста Ван дер Люббе.

В ответ на этот произвол Гитлер уговорил Гинденбурга предоставить ему чрезвычайные полномочия, приостановив действие гражданских свобод. При этом СА и СС в качестве вспомогательной полицейской силы получили право производить повсеместные облавы на лидеров коммунистических и социалистических партий, предварительно занесенных в списки службы безопасности Гейдриха, СД, а затем и простых членов коммунистической партии. Арестованных бросали в тюрьмы или концентрационные лагеря, где их ждало грубое обращение, пытки или смерть. В условиях, когда многие коммунисты и социалисты оказались в неволе, а находившиеся на свободе были напуганы и деморализованы, Гитлер сумел добиться вожделенного большинства для издания закона, позволившего ему управлять государством без парламентских ограничений.

Участие Гесса в событиях, получивших название провокации века, имеет столь же малое документальное подтверждение, как и участие других заговорщиков, включая и государственных бандитов, как окрестили себя эсэсовцы, поджигатели Рейхстага. Весьма кратко об этом упоминается в сентябрьском письме Гесса руководству СА, в котором он спрашивает, имеются ли в "распоряжении СА бывшие коммунисты, которые могут засвидетельствовать", что поджог является одним из методов воздействия в арсенале коммунистической партии. Он подыскивал таких людей для предстоящего "показательного суда" над коммунистическими лидерами, которые вместе с молодым голландцем Ван дер Люббе должны были предстать перед трибуналом по обвинению в умышленном поджоге Рейхстага. Письмо подтверждает слова профсоюзного деятеля Йозефа Шеппа о том, что Гесс отвечал за поиск лжесвидетелей для суда. Несомненно, что и после выборов его офис оставался координирующим центром. Однако в ходе событий суд не сумел установить связь между Ван дер Люббе и коммунистическими лидерами. Парня, чтобы заставить замолчать, казнили, что было противозаконно, поскольку обвинить его в заговоре не удалось. О главной роли Гесса в этом легализованном убийстве сомневаться не приходится.

В апреле Гесс получил повышение, став представителем фюрера (номинально, вторым человеком в партии, хотя и без министерского портфеля) в правительстве. Работал он в тесном содружестве с Герингом, фактически вторым лицом по значению и административной власти в Пруссии, который помог ему подыскать помещение для штаба связи на Вильгельмштрассе в Берлине. Двенадцать лет спустя, когда американский следователь пытался освежить память Гесса, по очереди вызывая на допрос бывших его коллег, тот разыгрывал амнезию.

— Ты не помнишь начало 1933 года? — спросил его Геринг.

— Нет, — бесстрастно ответил Гесс.

— Ты еще говорил мне, что хочешь стать членом правительства, продолжал Геринг, — и я сказал, что попытаюсь тебе помочь. Ты что, не помнишь, как переехал на Вильгельмштрассе, во дворец, фактически принадлежавший мне как премьер-министру Пруссии? Но я позволил тебе жить там.

— Не знаю.

— Я много раз навещал тебя. Я передал его тебе, чтобы тебе было где жить. Я передал тебе дом для твоего же удобства.