Ты родишь мне ребенка (СИ) - Колесникова Вероника

За столиком наискосок от нас сидит Камал. Он смотрит хмуро и отчаянно, буквально прожигая во мне дыру своими черными, пугающими колодцами глаз. Он мрачен и отстранён. Руки, сложенные в замок под подбородком, дополняют образ короля ночи.

Камал не один – это я считываю буквально в одно мгновение. Спиной ко мне сидит девушка в открытом платье. Она постоянно перебрасывает свои длинные прямые каштановые волосы с одного плеча на другое, и отчаянно жестикулирует, стараясь привлечь внимание своего партнера.

Но мужчина только бросает на нее быстрый взгляд и снова прижигает меня на месте. Я ощущаю себя бабочкой в коллекции натуралиста, пришпиленной булавкой к дереву.

Медленно моргаю, будто бы надеясь, что это образ, видение, мираж, и он рассеется, если только очень сильно этого захотеть. И когда я снова распахиваю глаза, вижу, как он ухмыляется. Отпивает из своего бокала напиток, который больше похож на яблочный сок, а после салютует мне.

Тут же этот страшный для меня вид загораживается грудью официанта в безупречно-белой рубашке.

— Этот презент – вам, — говорит он и ставит на стол поднос с шампанским в хрустальном ведре, наполненным льдом. Тут же рядом появляются высокие красивые бокалы, сверкающие под неточным нуарным освещением ресторана.

Официант быстро и легко разливает пенящийся игристый напиток. Отставляет фужеры сначала Игорю, а после – мне.

— От кого это? — спрашивает удивленный презентом Игорь. — Мы специально не заказывали шампанское сегодня.

— Это… — начинает говорить молодой человек, но его тут же перебивает голос, который заставляет меня дрожать. Я не слышала его чуть больше двух недель и прямо сейчас у меня буквально волосы встают дыбом на загривке от того, как он действует на мое подсознание.

Я сжимаю на углу стола скатерть побелевшими от паники пальцами, и молюсь о том, чтобы можно было провалиться сквозь землю, оказавшись где-то на холодном Севере или в жаркой Африке. Температурной разницы я бы точно не почувствовала при перемещении – озноб чередуется с жаром буквально за милисекунду.

— Это шампанское от меня, — говорит Камал, черным пятном вставая сбоку, прямо посередине, между мной и Игорем.

— Благодарю, но…

— Не отказывайся, Игорь, — говорит мягко Камал. Муж немного отодвигается от стола и заглядывает ему за спину. Я вижу, как глаза его округляются и сама затравленно смотрю в ту же сторону. Девушка, которая сидела ко мне спиной, повернулась полубоком и приветливо помахала нашему замершему в неловком молчании столику.

— Что ж, — принимает его презент Игорь и пожимает плечами.

— За успешную поездку, — будто бы объясняет ему Камал, но сам при этом долгим, не мигающим взглядом смотрит прямо мне в лицо, которое буквально горит, становясь пунцовым от стыда. Я понимаю его маневр, но не принимаю его.

Игорь кивает, и тут же говорит:

— У нас сегодня особенный день, — комментирует он наше появление в дорогом ресторане. — Оксана…она в положении…

При этих словах я тут же резко беру хрустальный фужер на тонкой длинной ножке, и, не мешкая, буквально залпом, выпиваю половину прохладного напитка, полного пузырьков. Они тут же достигают моего носа, холод опаляет горло, хочется закашляться и вытереть проступившие от этого действа капельки влаги, выступившие под ресницами.

Со стуком поставив фужер на место, я утираю рот. От отчаяния хочется кричать, но…

Поднимаю взгляд и смотрю на мужчин по очереди. Игорь смотрит на меня с немым укором во взгляде, а Камал…его лицо буквально перекошено от ненависти. Однажды настроившись на него, я чувствую его эмоции и сейчас, и понимаю, что сейчас он готов раздавить меня голыми руками, перегрызть горло, вырвать позвонки – настолько его задела эта новость.

Все внутри него клокочет и извивается, грозясь пролиться наружу безжалостным селем.

— Ну что ж… — говорит он хрипловатым голосом. — Совет вам, да…

— Камал, — в этот момент его приобнимает сзади подошедшая спутница. — Пойдем?

Она скользит безликой улыбкой по Игорю, чуть задерживается на моем лице, но тут же отводит взгляд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мне надоело тебя ждать. — Она подмигивает и растягивает улыбку совсем другого рода, такую явно многозначительную, что у меня краснеют уши.

— Да, пойдем, — он поворачивается на пятках и берет ее за руку, уверенно и властно тянет за собой. Идет широким, быстрым шагом, и я, замеревшая на этой картине их удаляющихся фигур, вижу, что девушка еле-еле поспевает на каблуках за ним. Она путается в длинном нарядном вечернем платье, однако он не выпускает ее из своего захвата, а она не демонстрирует недовольство.

И внутри у меня снова все рушится, в который раз за сегодняшний вечер.

О чем я думала?

Расскажу все Камалу?

Тому, кто не может удержать себя в руках и путешествует от одной длинноногой модели к другой?

Ну уж нет.

Увольте.

Я перевожу свой затравленный взгляд на мужа, которому в этот момент выставляют блюда, и киваю собственным мыслям.

Это большой день, большое событие для нашей семьи. И ради счастья Игоря, ради своего счастья и нашей спокойной будущей жизни я не должна буду ему ничего говорить.

Глава 28

Беременна!

Оксана беременна от этого лоха. Этого оленя с ватой вместо мозгов.

Мне буквально физически плохо, и я даже не могу сразу найти зажигалку в кармане своего черного пиджака.

— Что-то не так, — поглаживает по спине меня эта девчонка из ресторана, и я понимаю вдруг, что слишком пьян.

Свежий воздух будто бы добавил промилле в кровь, или это сделала сногшибательная, самая ужасная новость последних десяти лет?

— Может быть, поедем на такси? — ежится она от холода, пока я ищу в своих прежде неглубоких карманах черных брюк ключи от автомобиля.

— Понимаю, что ты очень устал, и вечер действительно выдался сложным, но… — Она переминается с ноги на ногу на своих высоченных шпильках, и откидывает конец длинного хвоста назад, демонстрируя изящную и стройную фигуру. — Но ведь мы живем только раз! Никто не знает, что будет завтра, ведь правда?

— А завтра и не будет, — говорю мрачно.

Она замолкает, и, замешкавшись недолго, соглашается на предложенную роль и улыбается одними губами. Что творится в ее глазах, я не вижу, да мне и не хочется разбираться с ее демонами. Мне бы усмирить своих.

Я же с трудом нащупываю в своем кармане ключи от «Мазератти» и щелкаю сигналкой, потому что совсем не могу вспомнить, куда ее припарковал. В голове – сумбур и вата, обрывки песен, чужие запахи и разговоры – я сделал все возможные, привычные действия, которые легко отключают мозг хотя бы на несколько часов, иначе мне просто не выжить в этой вселенной.

— Все будет окей. — открываю я дверь и усаживаюсь в водительское кресло.

— Всегда сажусь за руль трезвой, —  едва заметно шепчет она, но сама улыбается моему обществу и через мгновение пристегивается ремнем безопасности.

Я выжимаю сцепление, ставлю первую передачу, и мы трогаемся с места.

Медленно поворачиваю голову в ее сторону. Мы едем довольно медленно – я реально толком ничего не вижу из-за выпитого в ресторане. Меня мало волнует тот факт, что могут остановить доблестные стражи порядка, проверить права, которых нет и в помине, заставят сделать тест. Меньше всего мне бы хотелось разбиться и потерять свою драгоценнейшую жизнь.

Чтобы отвлечься, я снимаю руку с коробки передач и кладу горячую большую ладонь на колено новой подружки на ночь. Она сначала дергается от неожиданности, но я вижу, как по лицу ползет хищная и довольная улыбка.

Через несколько минут такой езды она решается и вдруг раздвигает ноги. Я выгибаю бровь. Приглашение? Девчонка кивает головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И вдруг перед глазами, как живая, встает Оксана. Ее образ четкий, не размытый, и очень, очень близкий. Буквально протяни руку и погладь по волосам, настоящим, а не наращенным неестественным искусственным прядям.

Притормаживаю на красном сигнале светофора. В душе все обрывается, кровь начинает стучать в висках сильнее.