Опция номер (СИ) - "FlatWhite"

— Сюда? — Он отодвигает дверь в сторону.

Комната совсем маленькая, но Хаято отчётливо видит следы своего присутствия. На столе запечатанный пламенем-печатью путеводитель, который он писал для CEDEF. Красная злосчастная толстовка на спинке стула. Пустая подарочная коробочка из-под серёжек на тумбочке возле одинарной кровати.

Эта комната — зачем он здесь оставался? Прятался во время течек, если не успевал дойти до базы?

Единственное, что Хаято спросил у Шоичи утром: встречается ли он с кем-то в этом мире. И тот сказал, что Хаято пахнет только Ямамото и Хибари.

Всё было сложно, и этот мир отличался чем-то ускользающим, важным, ключевым, несмотря на столькие совпадения. Что это было?

Он задумчиво открывает дверцу тумбочки и находит пачку орешков поверх сложенных вещей и какой-то коробочки, напоминающей аптечку.

— Орешки тебе подойдут?

Кошка скалится и недовольно прищуривает глаза.

— Ладно. — Он кладёт пачку обратно.

— Чай будешь? — Кёя появляется возле двери в чёрном домашнем кинагаши.

— Да, давай. — Хаято закрывает тумбочку и поднимается. — А для Ури у тебя что-то найдётся?

— Я не знаю, что она станет есть. Посмотри сам.

Он скрывается в коридоре, и Хаято спешит следом, чтобы не заблудиться в большом доме.

— Вижу, толстовку ты нашёл, — роняет через плечо Хибари.

— Да.

— Что ещё осталось?

Хибари откручивает кран и наливает в чайник воду, не возражая, пока Хаято нагло сканирует его холодильник.

— Ури, молоко будешь?

Маленький леопард благосклонно кивает.

— Что ещё тебя беспокоит после вечера у Савады? — включив электрический чайник, повторяет Хибари.

— Много всякого. — Хаято берёт из рук Кёи неглубокое белое блюдце для молока. — Например, мне не понравился разговор с Бьянки.

Он позвонил ей в перерыве между раундами игры и в итоге завис на телефоне на двадцать минут. Всем пришлось его ждать.

Чашка с обжигающе горячим чаем оказывается перед Хаято на столе.

— И?

— Как думаешь, до того, как Реборн стал аркобалено, он был альфой?

— Никогда не думал об этом, — уходит от ответа Кёя. Его волнует лишь сила человека, а она не всегда зависит от гендера. Как показал на своём примере Савада, будучи бетой можно не одного альфу успешно сжигать икс-баннером.

— Он сам не помнит этого. — Хибари садится за стол напротив, и Хаято продолжает: — Теперь Реборн растёт. Но, даже когда он физически повзрослеет, он не сможет быть полноценной парой Бьянки. Если мы говорим о классическом смысле, которое общество вкладывает в это понятие.

— Альфа плюс альфа и с разницей в возрасте? У неё начинаются проблемы с отцом?

— Ну, это сильно сказано. Она молода, и её не торопят. Но вопрос в том, будет ли следующим боссом она или уже её дети.

— Которых не от Реборна она не хочет. — Кёе не надо быть особо умным, внимательным или близким к Бьянки, чтобы знать об этом. Она слишком открыто и прямолинейно выражает свои чувства.

— Да, и свою проблему она сделает моей. Я не согласен, чтобы в один прекрасный день на моих наследников внезапно напали и начали тестировать как кандидатов на место дона.

Вся эта ситуация Гокудеру откровенно бесит.

Он не до конца понимал Бьянки: она то соглашается помогать отцу, то раздумывает и исчезает с горизонта на месяцы, увлёкшись своими делами. Затем опять ведёт себя как примерная дочь. Она разрывается между странами и семьями, но окончательную точку не ставит и ничего не обещает.

И некровного наследника-марионетку семья не примет.

— Я не вижу никакой проблемы, если Вонгола поглотит твою семью.

— Что?

— Просто забери их фамилию и присоедини к Вонголе, когда отец умрёт.

— Жёстко ты, — только и может сказать Хаято.

Хибари делает глоток зелёного чая из маленькой чашки.

— Сильнейший диктует правила. И сейчас на этой стороне вы с Бьянки. Я не вижу причин называть проблемами то, что создаёт для вас более слабая и зависимая семья.

— Она вообще-то родная.

— Что не делает её сильнее, — упорно не принимает это во внимание Кёя. — Или так, или они распадутся, или кто-то чужой устроит переворот и захватит власть. Скажу больше… — Хибари сцепляет руки в замок и опускает на них подбородок. — Не факт, что новый босс не будет враждебен к Вонголе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хаято понимает это.

— Ладно, не суть. — Он отводит взгляд. — У нас есть ещё лет десять, чтобы подумать над этим.

— Они быстро пролетят.

Ури вылакала всё молоко и запрыгнула к Кёе на колени, благодарно мурча за лакомство. Он делает вид, что на нём никто не сидит и не трётся лохматым пузом.

— Я помою. — Забрав опустевшую тарелку, Хаято отходит к раковине.

Хибари допивает свой напиток в воцарившемся на кухне молчании.

— Ты действительно выделишь мне комнату на своей базе? — Уже вечереет, и Хаято обувается в прихожей дома. Пора бы и честь знать.

Кёя следит, как Хаято шнурует кеды. На чёрной ткани кинагаши осталась светлая шерсть с пуза Ури, и Хаято протягивает руку, чтобы стряхнуть с неё несколько шерстинок. Не отдираются. Он добавляет вторую руку и продолжает усерднее.

На него внимательно смотрят сверху вниз и обречённо подтверждают:

— Если будешь в ней пылесосить сам.

Комментарий к Часть 2.3 — Дом

1. Упоминаются строчки из песни Harry Styles - Golden

2. Слоны в игре https://d.radikal.ru/d01/2001/e0/1737b4f1e3ae.jpg

3. Комната Хибари https://c.radikal.ru/c03/2001/eb/d1f0314704eb.png

========== Часть 3.1 — Синхронизация ==========

— Я помню этого молодого человека. Он забирал предыдущий заказ.

Чиюки смотрит на марионетку черноволосого старшеклассника. В который раз удивляется вниманию Дэкима к мелочам: чуть выше локтя красуется красная повязка с золотистой надписью «Дисциплинарный комитет».

— Почему никто не забирает его куклу?

— Она не для продажи. — Дэким стоит за её спиной.

— Мы не судили его… Просто так решил сделать, из любви к искусству? — Она поворачивает к нему голову, стараясь скрыть в голосе брезгливые нотки. Меньше всего ей хотелось обидеть Дэкима, но его хобби было по-настоящему пугающим. — Или он кто-то близкий?

Последнее сомнительно. Ей показалось, во время оплаты они виделись впервые.

— Это орудие наведения порядка и восстановления справедливости.

От излишка пафоса она слегка кривит брови:

— Следующий судья?

— Я не могу знать заранее, кто будет следующим. — Дэким открывает дверь в бар и пропускает её вперёд. Подсобка погружается в темноту после щелчка выключателя. — Но я отвёл ему определённую роль в оценивании подсудимых.

— Не понимаю. В последние дни у нас не было ни одного дела.

Чиюки садится на высокий барный стул и с подозрением смотрит на бармена. Это затишье в «Quindecim» было неестественным, и их бездействие — непозволительная роскошь с учётом заварушек вокруг создания и тестирования новых видов оружия. Так называемые «коробочки» скоро устроят настоящий бум в мире преступности, и они с Дэкимом утонут в потоке судебных разбирательств.

— У нас уже сейчас идёт дело, — сухо произносит он и делает шаг назад.

Правильно делает. Чиюки вскакивает на стуле, опёршись на подставку для ног.

— Что? Где они? Ты что, в подвал людей засунул?

— Спокойно. — Поясница неприятно заныла от того, как он отклонился назад. Но позади — ряд бутылок, и отодвигаться некуда. — Всё не так. Я, наоборот, выбрал достаточно пацифистский вид проверки. Между прочим, ты стала его триггером.

— О чём ты? — Девушка отодвигается, и Дэким наконец выравнивает спину.

— Ты сказала, мои игры — искажённый и извращённый способ проверки, и мы не имеем права выносить приговор, основываясь на воспоминаниях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Чувствах, которые породили в подсудимых мы сами, — уточняет она. Так и есть. Она не верила в их методы.

— Я решил проверить на них то, что сработало с тобой. Только не становясь непосредственным участником их реальности. Ведь я для них никто.