Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. Власть тьмы - Лев Толстой

Все издания «Посредника» вышли с пометой «Для взрослых». С той же пометой «Власть тьмы» была издана и учебным отделом магазина «Начальная школа» Е. Н. Тихомировой, М. 1887, типография М. Г. Волчанинова, 120 стр., ц.8 к., цензурное разрешение 14 марта 1887 г., в количестве 6000 экземпляров.42 Это точная перепечатка первого издания «Посредника» со всеми его опечатками.

Таким образом в течение первых месяцев 1887 г. «Власть тьмы» была напечатана в количестве свыше 100 000 экземпляров, причем наиболее многотиражное издание – (5-е «Посредника», в 40 000 экземпляров) было выпущено по 3 копейки.

Во всех перечисленных изданиях, как и в последующих, вслед за текстом четвертого действия, печатался текст варианта его последних явлений.

Непосредственно вслед зa выходом в свет «Власти тьмы» Толстой отказался от права литературной собственности на нее. 23 февраля 1887 г. он писал Черткову: «Я забыл ответить на вопрос о печатании драмы для литературного фонда. Прошу всех печатать где и как хотят, и прав собственности ни я ни мои наследники заявлять не будем43… Не объявите ли вы это в газете от «Посредника»? Это было бы хорошо. Редактировать вы сами сумеете как. А желательно бы».44 В начале марта этого года такое объявление, составленное Чертковым, было напечатано в нескольких газетах.

Видимо, в связи со своим намерением сделать дальнейшие исправления в тексте драмы, Толстой в экземпляр ее в издании ,,Сочинения графа Л. Н. Толстого. Власть тьмы, или «Коготок увяз, всей птичке пропасть»“, М. 1887, цензурное разрешение 13 февраля 1887 г., внес ряд исправлений (о них см. в описании этого экземпляра, находящегося в яснополянской библиотеке). Исправления не проведены однако систематически. Судя по тому, что четыре последние явления четвертого действия в основной его редакции зачеркнуты и вместо них оставлен вариант конца действия, а также судя по значительному количеству добавленных ремарок, исправления имели в виду приспособление драмы к сценическому ее использованию.

Дальнейшие издания «Власти тьмы» представляют собой в большинстве случаев механическую перепечатку изданий 1887 г. Лишь в тексте двенадцатого издания сочинений Толстого (часть двенадцатая, М. 1911), устранено еще несколько опечаток, и без достаточного основания двойственное написание имени Никиты в речах действующих лиц – Микита и Никита – сведено к единообразному – Микита. В тексте драмы, напечатанной в сочинениях Толстого под редакцией П. И. Бирюкова, издание И. Д. Сытина, т. XIV, М. 1913, впервые введен эпиграф из «Евангелия» от Матфея, исключенный из корректуры издания «Посредника» по требованию цензуры; кроме того, в приложении к то́му дан вариант 2-й сцены 3-го явления варианта 4-го действия (полнее печатается в настоящем издании. См. вариант № 13). Указание редактора (в примечаниях к то́му) на то, что все печатаемые в этом томе драматические произведения тщательно проверены по оригинальным спискам, не может быть отнесено к тексту «Власти тьмы»: он является перепечаткой текста двенадцатого издания С. А. Толстой.

Существенная редакторская работа была проделана над текстом «Власти тьмы» в издании полного собрания художественных произведений Толстого под редакцией К. Халабаева и Б. Эйхенбаума, т. XI, М.-Л. 1929. Здесь текст драмы выверен по рукописям, к ней относящимся. Ряд ошибок, допущенных переписчиками и не замеченных Толстым ни в копиях, ни в корректурах, в этом издании был исправлен. Но это исправление, с одной стороны, не было исчерпывающим, с другой – методологически не всегда обоснованным. В распоряжении редакции были лишь рукописи драмы из архива В. Г. Черткова, хранившиеся ранее в рукописном отделении Академии наук и затем поступившие в Государственный Толстовский музей в Москве. Этот материал редакцией и, использован с некоторыми, впрочем, пропусками; в известном количестве введены в текст неоправданные исправления, особенно в результате того, что редакцией игнорировалось отсутствие промежуточных текстовых звеньев между наборной рукописью и корректурой с одной стороны и корректурой и печатным текстом с другой. (Утрачены, по крайней мере, две корректуры с поправками Толстого.) Выправляя печатный текст по авторизованным текстам наборной рукописи и гранкам сохранившейся корректуры, редакторы не учли того, что Толстым могли быть сделаны изменения в двух, по крайней мере, недошедших корректурах драмы (по счету – первой и третьей). Неоправданными автографическими текстами является написание «Микита» всюду в речах действующих лиц, как в 12-м издании С. А. Толстой и в издании Бирюкова. В одном случае редакторы восстановили чтение, аннулированное самим Толстым. Так, в речи Акима в 5-м явлении 3-го действия в корректуре было напечатано: «Тоже сортиры» значит, тае, посмотрел я в городу. Как дошли то есть. Выглажено, выглажено, значит, нарядно. Как церква исделано». Так написано Толстым в рукописи № 17, л. 7 об. и отсюда перешло в наборную рукопись, затем в корректуру. Но в корректуре Толстым слово «церква» зачеркнуто и вместо него написано «трактир». Исправленное Толстым чтение и должно быть принято в основном тексте (Оно вошло во все издания С. А. Толстой; в первых трех изданиях «Посредника» вместо «нарядно, как трактир изделано» – «нарядно, как лавка и всё» – явная опечатка; в четвертом – «нарядно как. Как в трактире сделано», и в пятом – «нарядно, как трактир и исделано»).

III.

Работая над «Властью тьмы», Толстой мечтал о постановке драмы на сцене народного театра. Но судьба пьесы на театре, вначале обернувшаяся благоприятно, сразу же испытала крутой поворот, когда в дело вмешался всесильный Победоносцев.45 24 января 1887 г. А. А. Стахович известил С. А. Толстую, что пьеса разрешена к постановке на сцене Александринского театра (АТБ). 27 января на квартире министра двора Воронцова-Дашкова состоялось чтение драмы А. А. Стаховичем в присутствии царя, царицы, великих князей и княжен и кружка приближенных к царю лиц. При чтении Стахович выпускал слова, которые своим реализмом могли шокировать слушателей. Александр III остался очень доволен пьесой и после пятого акта воскликнул: «Чудная вещь». Когда заговорили о том, как распределить в пьесе роли, он высказал мысль, что для успеха представления следует соединить петербургскую труппу с московской, и сам вызвался быть на генеральной репетиции, чтобы решить, достаточно ли хорошо исполнение актеров, чтобы пьеса могла пойти на императорской сцене. Обо всем этом, как и о ряде других подробностей, сопровождавших чтение драмы у Воронцова-Дашкова, А. А. Стахович писал в письме к С. А. Толстой 3 февраля. Письмо это заканчивалось следующими словами: «Сейчас получил телеграмму от кн. Вяземского: «Решено репетировать. Сам будет на генеральной». Ура! по высочайшему повелению ставят на сцену «Власть тьмы». Сам государь будет на генеральной репетиции (значит, как его интересует пьеса). Она первая не попала даже для проформы в литературный театральный комитет и по воле царя украсит императорскую сцену».46

Узнав о разрешении «Власти тьмы» к постановке на сцене Александринского театра, Феоктистов обратился к Победоносцеву со следующим письмом: «При последнем свидании вы изволили говорить, что не успели ознакомиться с пресловутой драмой графа Л. Толстого. Посылаю ее при сем. Она представляет особый интерес в виду того обстоятельства, что старания некоторых господ увенчались полным успехом. Вчера г. Всеволожский объявил нашему цензору г. Фридбергу, что государь император приказал поставить пьесу графа Толстого на сцене императорских театров. Глубоко скорблю об этом, ибо никак не могу изменить своё мнение о ней».47

Ознакомившись с пьесой Толстого, Победоносцев 18 февраля написал Александру III длинное возмущенное и взволнованное письмо. В нем он писал, между прочим, следующее: «Я только-что прочел новую драму Л. Толстого и не могу придти в себя от ужаса. А меня уверяют, будто бы готовятся давать ее на императорских театрах и уже разучивают роли. Не знаю, известна ли эта книжка вашему величеству. Я не знаю ничего подобного ни в какой литературе. Едва ли сам Золя дошел до такой степени грубого реализма, на какую здесь становится Толстой. Искусство писателя замечательное, но какое унижение искусства! Какое отсутствие, – больше того, – отрицание идеала, какое унижение нравственного чувства, какое оскорбление вкуса!.. Боже мой, до чего мы дожили в области искусства! День, в который драма Толстого будет представлена на императорских театрах, будет днем решительного падения нашей сцены, которая и без того уже упала очень низко… И то уже нехорошо, что в эту минуту драма Толстого, напечатанная в виде народного издания в громадном количестве экземпляров, продается теперь по 10 копеек разносчиками на всех перекрестках; скоро она обойдет всю Россию и будет в руках у каждого, от мала до велика».48