На пути в рай - Дэйв Волвертон

Абрайра сжала кулаки и начала слегка раскачиваться. Гнев ее был очевиден, хотя шлем скрывал ее лицо. Сдержанным голосом она ответила:

— Здравый смысл подсказывает. В контракте говорится, что вы оплачиваете пролет в оба конца и пребывание в течение трех месяцев. Оборонительная же группа должна пребывать на планете годы, а не месяцы.

Сакура торжествующе улыбнулся и снова по очереди посмотрел на каждого из нас.

— Видите, что происходит, когда женщина начинает думать! — поучающе произнес он. И, словно обращаясь к слабоумному, пояснил Абрайре: — Вы невнимательно прочитали контракт. Там сказано: минимальный срок пребывания — три месяца. Возможно, вы пробудете на планете очень долго. И поэтому больше не будем говорить о нападении. Нужно понимать совершенно ясно: «Мотоки» нанимает вас для оборонительных действий, как мы неоднократно заверяли ОМП. И так как Объединенная Морская Пехота запрещает использование на Пекаре наступательного оружия, там невозможны наступательные группы. Вы должны знать, что судно на воздушной подушке, ваши доспехи и плазменные ружья — все это оборонительное оружие, предназначенное для защиты исследователей, действующих за пределами безопасных зон. Можете использовать это оружие, как захотите. — Последние слова Сакуры повисли в воздухе. Смысл сказанного был очевиден. «Мотоки» не имеет права нанимать нас для нападения на ябандзинов, поэтому корпорация снабжает нас «оборонительным» оружием, предоставляет транспорт и дает возможность выполнять работу, как нам вздумается.

Перфекто низко поклонился, не желая вставать на колени.

— Сеньор, а каково оборонительное оружие нашего противника? — проговорил он, обращаясь к полу.

Сакура вежливо кивнул, показывая, что Перфекто ведет себя правильно.

— Города окружены специальными защитными периметрами: мины, нейтронные пушки, плазменные ружья — наружная защита, следящие системы и кибернетические танки — внутренняя.

Абрайра также задумчиво смотрела в пол. Перфекто заметил:

— Не так плохо.

И был прав. В джунглях Колумбии и на высокогорьях Перу большинству наемников уже приходилось иметь дело с такой обороной.

— Не понимаю, — заговорил Мавро, кланяясь. — Звучит слишком легко. Зачем мы вам нужны?

Сакура несколько мгновений смотрел в воздух, потом начал речь, которую, очевидно, помнил наизусть:

— Свыше ста лет назад корпорация «Мотоки» начала благородный эксперимент. Десятилетия довольства, проникновение западного образа жизни, изобилие и богатство ослабили дух японского народа, лишили его силы. Статистические данные и прогнозы свидетельствуют, что Япония вскоре утратит свое промышленное превосходство, уступит его Китаю, возможно, навсегда. Руководители «Мотоки» не хотели допустить этого, поэтому они начали обдумывать альтернативные возможности. Стала очевидно, что проблемы Японии можно решить, только преобразовав саму структуру общества. Нужно восстановить древние идеалы единства, чести и стремления к работе, которые делали Японию сильной. Но успеха можно было достичь, только изолировав часть населения, защитив его от воздействия культуры слабых, чтобы оно не оказалось зараженным. Если хочешь вырастить редкий прекрасный цветок, нельзя допустить, чтобы его опыляли обычные растения. И вот «Мотоки» отправила своих высших руководителей — лучших представителей человечества — на Пекарь, чтобы начать новую эру Мэйдзи [21], и восстановить нашу культуру.

К несчастью, этот проект осуществлялся совместно с японским правительством. Оно наняло своих собственных социоинженеров и отобрало своих представителей, которые оказались худшими генетическими образцами. Эти люди оказались неспособны отказаться от низких идеалов и разлагающих доктрин, которые лишили нашу страну наследия благородного прошлого. Они оказались слишком привязанными к мирским радостям, слишком изнеженными и ленивыми. В результате их города сейчас населены ябандзинами, варварами, непрерывно стремящимися уничтожить нас. Они неоднократно посылали убийц, чтобы взорвать наши инкубаторные станции и уничтожить наших еще не усовершенствованных детей, и поэтому ОМП официально запретила всякое использование инкубационных сосудов на всей планете. Всего пятьдесят лет назад мы были цветущей цивилизацией с населением свыше двух миллионов. Теперь наша планета обезлюдела, осталось всего несколько тысяч жителей. — Он тяжело вздохнул, показывая, что речь завершена. — Поэтому мы наняли вас, чтобы защитить наши города. Однако даже если мы уничтожим все восемьдесят тысяч ябандзинов, мы и на одну десятую не возместим нанесенный нам ущерб.

Я не поверил в описание политического климата Пекаря, сделанное Сакурой. Ябандзины, несомненно, нарисовали бы другую картину. Ясно, что народ Сакуры подвержен мании величия, что нередко случается с изолированными группами фантазеров и мечтателей. Об этом свидетельствует опыт Лагранжа и звезды Барнарда. Сакура назвал своих врагов ябандзинами, варварами, но все «великие» японцы, которых я видел здесь, ходят полуголыми и носят мечи.

Записываясь на корабль, я хотел бежать с Земли. Я знал, что «Мотоки» нужны солдаты, но представлял себе, что буду управлять кибернетической оборонительной системой, а не сжигать женщин лазером и убивать детей. Мысль о подобном геноциде вызывала у меня тошноту. Ясно, эта работа — не по мне.

Большой японец, Кейго, заговорил грохочущим голосом, и микрофон выдал перевод:

— Начинаем тренировку.

Сакура ушел. Кейго приказал Мавро и Перфекто управлять плазменными пушками, остальные разобрали лазерные ружья. Потом в течение полутора часов он знакомил нас с оружием. Лазер примерно такой же, как тот, из которого я застрелил Эйриша, источником энергии служит такой же химический клип, но ствол гораздо длиннее, и он нагревает до 8000 градусов по Цельсию площадь в четыре сантиметра в поперечнике. При такой температуре линзы и фокусирующие зеркала нуждаются в мощном охлаждении, поэтому ствол изолирован и погружен в жидкий азот. На расстоянии в сто метров он повышает температуру цели до такой степени, что защитное снаряжение выдерживает лишь около секунды. Но с нашего судна, находящегося в движении, трудно на такое время удержать цель в фокусе прицела. Поэтому каждый лазер снабжен специальным наводящим на цель компьютером, связанным с фокусирующими зеркалами, который устраняет влияние толчков в момент выстрела. Иными словами, нажав курок, ты все время посылаешь луч в одно и то же место — в пустое небо, в головку гвоздя, в голову человека, и новый выстрел можно сделать только через две секунды.

Плазменные пушки с помощью твердого горючего, питающего двигатель судна, разогревают металлические шары до плазменного состояния, и эти шары взрываются металлическим газом на территории врага. Пушки эффективнее лазеров, потому что на небольшом расстоянии плазменный газ пробивает защитное снаряжение за долю секунды. Эти пушки опасны настолько, что вражеские стрелки в первую очередь охотятся за теми, кто ими управляет.

Объяснив все сильные и слабые места оружия, Кейго заставил нас заряжать и целиться, пока мы не устали.

— Сообщите, когда будете готовы к сражению, — сказал он. В его голосе звучало предупреждение.

Абрайра выпрямилась.

— Давайте начнем.

Мы забрались в машину.

Завала, металлическая рука которого была менее чувствительна, казался хуже других приспособленным к управлению оружием, поэтому мы посадили его на место водителя. Перфекто и Мавро сели за пушки, а мы с Абрайрой с ружьями в руках расположились по обе стороны от них, готовые в случае чего заменить артиллеристов.

Кейго подошел к каждому и соединил провода, идущие от наших мозговых розеток, с компьютером. Потом включил систему. У меня перед глазами вспыхнула надпись:

«Сценарий 1: Патруль средней дальности».

И вот мы несемся по красной пустыне на полной скорости, машина гудит, как стрекоза. Она прыгала на небольших подъемах и спусках, нижний станок лафета начинал дрожать, и зубы мои стучали, готовые вылететь из десен. Небо туманное, тусклого фиолетового оттенка, с полосками желтых и зеленых облаков, которые тянутся от горизонта до горизонта над головой, будто реки. Но это вовсе не облака. Потребовалось несколько минут, чтобы я понял, что они живые, — стаи птиц высоко в атмосфере.

В боевом помещении мое снаряжение пахло свежестью и смолой. Но симулятор придал ему тошнотворный запах давно немытого тела, как будто я провел в костюме целый месяц, ни разу его не снимая.

— Не спеши! — крикнула Абрайра. Громкоговорители в шлеме сделали ее голос словно исходящим от бога, он доносился со всех направлений и заполнял голову.

— Не знаю, как! — крикнул в ответ Завала. Он пытался дергать какой-то рычаг, в то время как мы поднялись над холмом и впереди увидели лес. Деревья были мне совершенно незнакомы. Каждое казалось огромным куском коралла в сотни метров диаметром. Ни о каких листьях и речи не было. Ствола у дерева не было тоже, ветви просто тянулись над поверхностью земли. Огромные ветви, толщиной с конский круп, были покрыты мхом, с них спускались темные лианы. Местами, где мох отпал, ветви были белыми, словно кость. Вокруг деревьев почва чистая, выметенная ветром, но прямо под ними опавшие листья покрывали землю, лианы висели сплошными завесами, так что каждое «коралловое дерево» казалось миниатюрными джунглями.