Мешок сюрпризов - Элизабет Хардвик

Энни, которая только что выбралась из бассейна, не стала протестовать и решила еще раз поиграть в русалку.

Погружаясь в теплую воду, Энни вспомнила, что спала этой ночью всего несколько часов. И если бы не бурлящие струйки воды, щекочущие кожу, и волшебный состав, добавленный в ванну, она бы точно заснула.

В массажном кабинете она остановила свой выбор на интенсивном тонизирующем массаже, понимая, что иначе сладко уснет на кушетке, и девушкам придется так и внести ее в банкетный зал — спящую, завернутую в простыню и в одноразовой купальной шапочке на голове.

Надо зацепиться за какую–то мысль, чтобы не погрузиться в сон. Но я ни за что не буду думать об Алексе, решила Энни, удобно устраиваясь в кресле косметолога. С каждой минутой я становлюсь все красивее и красивее, внушала она себе, чтобы отвлечься, пока девушка делала ей маску и массаж лица. Когда я войду в зал, все просто ахнут. Ту же мысль Энни смаковала, пока ей делали маникюр, педикюр и покрывали ногти бледно–розовым лаком.

Зато в кресле парикмахера Энни дремать не пришлось. Веселый итальянец средних лет, забавно щелкая ножницами, через одну из девушек, согласившуюся поработать переводчицей, выяснял у Энни, какую же прическу предпочитает синьорина. С комически зверским лицом, словно собираясь остричь ее длинные локоны «под мальчика», он аккуратно подравнял кончики волос и принялся укладывать золотые пряди Энни в прическу.

Сколько лет Энни не была в парикмахерской? Сейчас уже и не вспомнить. Она считала это напрасной тратой денег, предпочитая укладывать свои длинные волосы самостоятельно. Чаще всего укладка состояла в простом расчесывании волос щеткой. Иногда она собирала волосы в конский хвост или закалывала с помощью шпилек. И теперь с удивлением следила в большое зеркало за тем, как в руках мастера ее локоны завиваются тугими кольцами и начинают играть на свету золотыми бликами.

Посетительниц в салоне было немного. Зеркала разделяли парикмахерский зал на отдельные кабинки, и Энни не могла видеть, кто сидит в других креслах. Она только слышала, как рядом негромко переговариваются две девушки.

— Вся семья в шоке из–за того, что выкинула Джейн, — сказала одна из них.

— Ты что, не знаешь кузину? От нее можно ожидать любого необдуманного поступка. Стоит Ральфу сказать слово, и она устраивает сцену. Я даже не поняла, из–за чего на этот раз разгорелся сыр–бор, но знаю точно, что из–за ерунды. Прошлый раз они повздорили, когда Ральф сказал, что Мерилин Монро вульгарна и ему больше нравится Софи Лорен.

— Ты слишком строга к ней. Можно подумать, что мы с тобой — ангелы. Я прекрасно знаю, например, что у меня характер — не сахар.

Энни не сомневалась, что невольно подслушала разговор двух сестер Алекса. Интересно, есть ли среди них Элис?

Энни скосила глаза и обнаружила, что соседняя кабинка отражается в боковом зеркале. Ей удалось рассмотреть двух очаровательных леди, как две капли похожих друг на друга. Наверно, это Бетти и Бетси. Интересно, кто из них кто. Одна из девушек сидела в парикмахерском кресле, и мастер работал над ее прической, а вторая расположилась напротив на банкетке — ее прическа уже была в полном порядке.

Только тут Энни сообразила, что Джейн и Элис тоже похожи друг на друга и на Алекса. Какая же я дура, воскликнула она про себя. Почему я сразу не заметила, что Джейн — просто копия Алисии, только старше? Все сестры могли похвастаться густыми темными волосами, стройной фигурой и высоким ростом, у каждой было благородное лицо с широкими скулами.

Тем временем разговор продолжался.

— Интересно познакомиться с этой девушкой — подругой Алекса. Когда я узнала, что брат будет не один, я была удивлена не меньше, чем при известии о помолвке Элис или выкрутасах Джейн.

— А тетя Камилла с ней уже познакомилась, — сообщила вторая сестра. — Говорит, очень миленькая. И уж наверняка лучше, чем та охотница за его кошельком… Наконец–то Алекс решился порвать с этой жадной особой.

— Да, он слишком мягкий и нерешительный. Он давно должен был это сделать.

Кого–кого, но Алекса Энни никак не могла назвать мягким и нерешительным.

— Тетя говорит, что другой девушки для Алекса и желать нельзя. Но, по–моему, она так скажет про любую, на ком он наконец решит жениться.

Энни понимала, что не должна обижаться на двоюродных сестер Алекса — она сама на их месте наверняка обсуждала бы девушку своего брата с не меньшим увлечением. Правда, никакого брата у нее в жизни не существовало — ни родного, ни двоюродного. Она только могла предположить, что наверняка переживала бы за него и живо интересовалась, с кем се брат встречается и счастлив ли он.

Надеюсь, меня они не принимают за охотницу за кошельком? — подумала Энни, вспомнив сказанное одной из сестер. Как она посмотрит им в глаза, если они подумают о ней такое?

— Синьорине нравится ее прическа? — перевела одна из работниц салона слова мастера, который причесывал Энни.

— О! Грациа! — Энни поблагодарила мастера по–итальянски, чтобы сделать ему приятное. Алекс помог ей выучить несколько фраз, чтобы она комфортнее чувствовала себя, общаясь с местными жителями.

Она и правда осталась довольна полученным результатом. Тревожило другое: сумма, которая стояла в счете, была весьма и весьма внушительной. Вообще–то Энни собиралась отправить счет Алексу, но теперь, после слов его сестер… Да, она хотела показаться Алексу стервой, чтобы положить конец их отношениям, но выглядеть так перед его семьей ей совсем не хотелось.

Энни раскрыла сумочку и вынула свою кредитку. Пусть она затянет потуже пояс, но сохранит лицо.

Сестры Алекса подошли к стойке, чтобы расплатиться, одновременно с Энни. Она сделала вид, что не знает их, чтобы не ставить сестер в неловкое положение. Вряд ли они могли прийти в восторг, догадавшись, что она слышала их разговор.

Почему Алекс не предупредил ее, что его родные остановились в том же отеле? Теперь каждый прохожий вызывал ее подозрение: а вдруг это отец Алекса или кто–то из мужей его сестер?

Наверное, по сравнению с красавицами–сестрами другие женщины кажутся Алексу гадкими утятами. Энни не понимала, как вообще могла его заинтересовать. Конечно, у нее красивые глаза — многие ей об этом говорили, — а также стройная фигура, чувственный рот, великолепные волосы… Но во внешности сестер Алекса ощущалась порода, а во взгляде сквозила уверенность, которой не хватало самой Энни. Ее обычными выражениями лица были, скорее, растерянность, удивление и обида на этот несправедливый мир и саму себя, невоздержанную и неразумную.

А может быть, дело в том, что они старше и мудрее меня? — подумала Энни. И уже научились не делать глупостей? Но она тут же вспомнила, как одна из них — то ли Бетти, то ли Бетси — скептически отозвалась о собственном благоразумии.