Навсегда в твоем сердце - Эллисон Чейз

Они уселись за кованым железным столиком. С террасы был отличный вид на расцвеченные осенними красками сады Аурелии. Саймон держал стул Эррола, пока старый джентльмен садился, вцепившись в край стола скрюченными пальцами.

Над их головами пролетел небольшой желтовато-коричневый ястреб и опустился на развесистый вяз в конце сада. Прохладный ветерок доносил аромат свежескошенной травы и только что испеченного хлеба. Саймон занял место напротив гостей.

— Алистэр заверил меня, что все готово к заседанию консорциума через две недели.

Он говорил об Алистэре Гранвилле, старом друге и двоюродном племяннике де Бергов. Хотя он больше не преподавал в университете и даже не занимался научной работой, Алистэр активно поддерживал все инновационные исследования. Когда отец Саймона высмеял желания сына, назвав их плебейскими и недостойными наследника благородного семейства, именно Алистэр всячески поощрял Саймона и заменил де Берга-старшего в роли наставника.

В этом году Алистэр предложил свой дом — Уиндгейт-Прайори — для ежегодного собрания претендентов на медаль Копли.

— Да, Алистэр на прошлой неделе нанес мне неожиданный визит, — сказал Бен. — Оказывается, Королевское общество подтвердило, что два его представителя прибудут в Уиндгейт-Прайори, чтобы лично наблюдать за демонстрацией изобретений и иметь возможность доложить обществу свои выводы и рекомендации относительно медалей.

Ссутулившись, Бен взъерошил волосы.

— Честно говоря, мне все это не нравится, — вздохнул он.

— Если тебе станет легче, могу сообщить: я слышал, что представителям Королевского общества совершенно не понравилось заседание консорциума в Йоркшире на прошлой неделе. Так что конкурентов стало меньше.

— Меня беспокоит вовсе не конкуренция. — В глубокой задумчивости Бен начал теребить узел галстука. — Я боюсь, что неумышленно могу взорвать элегантный бальный зал Алистэра.

Губы Эррола скривила улыбка, в серых глазах вспыхнули огоньки.

— Взрывы — это по части Саймона.

На террасу вышла миссис Уолш и поставила на стол поднос с закусками.

— Должна ли я остаться и прислуживать за столом, сэр?

— Нет, спасибо, я все сделаю сам.

Экономка молча развернулась и направилась к двери. На пороге Саймон ее окликнул:

— Кстати, миссис Уолш, разве мистер Айверс еще не спустился из лаборатории?

— Я не видела этого странного молодого человека, милорд.

Саймон взял в руки чайник.

— Бен, если, для демонстрации в Уиндгейте тебе нужен надежный источник энергии, я сделаю все от меня зависящее, чтобы его обеспечить. Я много работал над генератором, особенно после появления ассистента. Он мне очень помог с расчетами. — Саймон усмехнулся: — Представляешь, этот щенок даже имел наглость указать мне на ошибку.

Маркиз налил чай, заботливо поставил чашку перед Эрролом, но когда старик хмуро склонился над ней, вдыхая ароматный пар, снова встревожился. Обменявшись понимающими взглядами с Беном, Саймон осторожно положил руку на тонкое запястье Эррола.

— Старина, что случилось?

— Дело в Колине, — ответил старик, — вернее, в его отсутствии.

Он взглянул на Саймона с молчаливой мольбой. «Я стар, — говорил этот взгляд, — стар и болен. И в моей жизни было слишком много потерь». Вслух же он сказал:

— Я просил Колина присоединиться к нам сегодня. Он отказался. Он не сказал прямо, что ему здесь не будут рады, но, я уверен, думал именно об этом. Саймон, сколько можно?

Маркиз бросил отчаянный взгляд на Бена, надеясь… На что? Возможно, на подтверждение того, что он и сейчас имеет право злиться на тайного любовника своей сестры и вовсе не проявляет неразумного ослиного упрямства. Ответом Бена стал пристальный взгляд в чашку. Сей ученый муж с преувеличенным вниманием исследовал процесс размешивания сахара в чае.

По правде говоря, временами Саймону хотелось забыть тот день, слезы Гвендолин, ее открытый саквояж на смятой постели и виноватое оглушающее молчание Колина.

Он желал, чтобы старый друг был рядом, чтобы они проводили вместе вечера, строили планы. Много раз он думал о том, чтобы простить его, но потом вспоминал, что, как старший брат, не должен делать то, что ему хочется, или поступать, как легче. Он — опекун Гвендолин, а значит, обязан делать то, что велит честь.

Вздохнув, Эррол полез в карман и достал маленькую серебряную фляжку.

— Бренди? — спросил он.

Обстановка сразу разрядилась. Бен с готовностью протянул свою ложку. Все трое обменялись невеселыми ухмылками и по очереди плеснули в свои чашки ароматную жидкость из фляжки.

Эррол завинтил фляжку и положил ее в карман. Его изборожденное глубокими морщинами лицо выражало искреннее огорчение.

— Интересно, Бен, что могло так сильно задержать ассистента Саймона? Вероятно, Саймон все-таки настолько напугал парнишку, что тот воспользовался его отсутствием, чтобы унести ноги.

— Или он ненароком прикончил несчастного своим электричеством и теперь не хочет, чтобы об этом узнали, — добавил Бен.

Саймон поперхнулся чаем. Чуть раньше он всерьез беспокоился именно о том, что сказал Бен. Убедившись, что его помощница потрясена увиденным, но не ранена, маркиз испытал ни с чем не сравнимое облегчение.

Прищурившись, он обвел взглядом гостей.

— Очень смешно, друзья, но могу вас заверить, что очень скоро вы увидите Неда Айверса и сможете лично убедиться, что мальчишка живее всех живых. Я просто оставил его наверху, чтобы он навел порядок после утренних опытов.

Он посмотрел вверх, туда, где под самой крышей располагалась его лаборатория. Его охватило предчувствие беды. Что-то его помощница сильно задержалась. Может, ей стало плохо после воздействия электрического поля и ему следует бежать на помощь? Нет, не может быть.

Лениво потянув за цепочку, он вытащил из кармана часы, уточнил время и нахмурился.

— Не думал, что мы оставили после себя такой хаос.

«Что могло ее задержать?»

Ключ повернулся, замок щелкнул, пальцы сжали ручку. Айви замерла.

В лаборатории царил идеальный порядок. Все оборудование стояло на своих местах и накрыто чехлами. Айви выполнила свои обязанности перед лордом Харроу и теперь готовилась исполнить свой долг перед королевой. Втайне она подозревала, что изменила систему приоритетов, поскольку приказ Виктории должен был значить для нее больше, чем распоряжение Саймона де Берга. Но даже теперь, когда ей ничто не мешало, она медлила, желая отсрочить момент, когда откроет шкаф, всем сердцем надеясь, что не найдет в нем никаких свидетельств преступлений лорда Харроу. А если найдет? Именно неспособность ответить на столь простой вопрос не позволяла ей нажать на ручку и открыть дверцу. И все же…