Восставшие из сортира. Сборник статей о современной России. - Алексей Кунгуров

Как известно, уничтожение СССР происходило на фоне пустых полок магазинов, тотального дефицита потребительских товаров, и как следствие — большой инфляции. Это был масштабный кризис потребительского рынка, вызвавший резкое недовольство у населения и ставший причной утраты поддержки режима со стороны масс. Либерасты до сих пор в качестве главного доказательства «неэффективности социализма» приводят неспособность правительства обеспечить товарное изобилие (хотя собственно, правительство и создало дефицит). Строго говоря, в это время проявилась как раз удивительная живучесть советской системы хозяйствования и распределения. Ведь потребительский кризис был не стихийным, а целенаправленно создавался руководством страны, и то, что система, выдержала почти четыре года(!) непрерывных ударов свидетельствует о ее удивительной прочности.

Либерасты активно внедряют в пропагандистский обиход миф, будто в застойные годы СССР держался на плаву исключительно благодаря высоким ценам на нефть. Это грубая ложь. Доля импорта ТНП в СССР составляла порядка 40 %, причем не менее половины импорта шло из стран СЭВ, составляющих с нами единый рынок. При этом следует учесть, что до конца 80-х во внешней торговле всегда было положительное сальдо.

Обвальное падение цен на нефть с 29 долларов (ноябрь 1985 г.) до 10 долларов (июнь 1986 г.) за баррель довольно больно ударило по советской экономике, это вызвало не финансовый и не кризис внешней торговли, а, скорее, кризис экономического планирования — ведь громадные инвестиции в ТЭК в 70-е годы делались в расчете на то, что нефть будет только дорожать, а спрос на нее расти (именно эти инвестиции 40–30-летней давности сегодня успешно прожираются). И хотя уже через пару месяцев цены стабилизировались за отметкой в 14 долларов, снижение снижение среднегодовых цен в 1986–1987 гг. было почти двукратным — с 27,6 до 14,4 долларов. Потом нефть снова начала дорожать, и в 1991 г. цены колебались за отметкой в 20 долларов, но СССР это уже не могло спасти. Почему?

Потому что разрушительный, а еще вернее — смертельный удар — по экономике нанесла отмена монополии внешней торговли. Суть в том, что советское хозяйство существовало вне рамок мирового: зарплаты были, если пересчитать их в доллары, малы, но и товары на внутреннем рынке стоили баснословно дешево, а многие блага распределялись через общественные фонды вообще бесплатно — жилье, образование, медицина и т. д. В условиях неконвертируемости рубля и отсутствия возможности вывоза товаров за рубеж экономическая система была устойчива. Но как только перестройщики разрешили сначала немногим министерствам и главкам, потом отдельным предприятиям, а затем практически любому кооператору осуществлять внешнеэкономическую деятельность, те занялись тем, что стали по внутренним ценам скупать товары, материалы и сырье, вывозить их за рубеж и продавать там по мировым ценам. В итоге резко обвалился внутренний потребительский рынок, возник дефицит ресурсов. А кто получил сверхбарыши от этой торговли? Госпредприятия не получили ничего, поскольку они реализовали свою продукцию исключительно по внутренним ценам. Государство, самоустранившись (само министерство внешней торговли было ликвидировано!), так же не получило ни копейки. Весь доход осел в карманах частных посредников.

Внешний долг СССР возрос с $28 млрд в 1985 г. до $120 млрд в 1991 г., причем в 1990–1991 гг. он нарастал лавинообразно, поскольку за счет кредитов покрывался бюджетный дефицит, вызванный во многом ликвидацией монополии внешней торговли. За это же время золотой запас сократился с 2,5 тыс. тонн до 240 тонн.

Часть 2 (военный переворот)

Военный переворот в России произошел в течении одного вечера, ввергнув в состояние полного недоумения весь мир. Официальный Вашингтон два дня не давал внятной оценки произошедшим в Москве переменам. Наконец, в понедельник глава Белого дома выступил с заявлением, суть которого сводилась к тому, что правительство США выражает обеспокоенность происходящими в России событиями, однако не расценивает отставку президента Медведева и премьера Путина, как насильственный акт, и не считает нужным вмешиваться во внутренние дела РФ. В заключение Барак Обама выразил надежду, что российский политический кризис будет разрешен в правовых рамках и не окажет негативного влияния на стабильности в регионе и мире.

А в субботу, за пару дней до этого, произошло следующее. Во время посещения Дмитрием Медведевым Кантемировской дивизии он был, как истерически писали потом на форумах сбежавшие за кордон либерально-правозащитные активисты, арестован и смещен со своего поста.

Впрочем, в реальности все прошло без излишнего драматизма, как-то буднично. Во время торжественного ужина с офицерами присутствующий по протоколу на встрече министр обороны генерал-полковник Сапогов, сменивший табуреточного министра Сердюкова за неделю до этого (последний погиб при крушении вертолета, охотясь в заповеднике на горных баранов), сделал шокирующее заявление от имени армии. В нем он выразил недоверие верховному главнокомандующему, обвинил его в ослаблении обороноспособности страны, развале вооруженных сил и призвал добровольно оставить свой пост, передав властные полномочия авторитетному и дееспособному лицу.

Медведев растерянно обвел глазами присутствующих офицеров. Гробовое молчание длилось секунд десять. Наконец, командир дивизии встал, откашлялся, и довольно твердо, но спокойно произнес:

— Да, Дмитрий Анатольевич, мы отдаем полный отчет в происходящем. Боюсь, у вас нет выбора. Мы действуем в интересах страны. И если у вас еще сохранилось чувство ответственности, вам следует добровольно принять наши предложения. В противном случае армия предпримет адекватные ситуации меры, а на Вас ляжет персональная ответственность за любые возможные эксцессы.

— Но это же военный переворот! — наконец выдохнул президент, — Вы совершаете насильственный захват власти. Мировое сообщество не признает этого произвола! В конце концов это нарушение присяги!

— Дмитрий Анатольевич, — снова вступил в диалог Сапогов, — мы не собираемся ничего насильственно захватывать, и уж тем более, нарушать присягу. Мы защищаем интересы Родины, но поскольку интересы народа и интересы власти кардинально разошлись, мы поступаем сообразно своей совести и воинскому долгу, делая выбор в пользу народа. О тексте присяги есть слова о верности Отечеству, но нет слов о верности власти. Конституцию мы так же менять не собираемся, это не в нашей компетенции.

Ситуация в следующем: мы, офицеры, граждане России и патриоты, выражаем Вам недоверие и предлагаем проявить политическую мудрость — принять непростое, даже тяжелое для себя решение, но решение единственно разумное в данной ситуации — выполнить наши тре… э, предложения.

— То есть, насколько понимаю, у меня нет выбора? — с некоторым вызовом спросил Медведев.

— Нет, выбор у Вас есть — вмешался в разговор начальник Генерального штаба. — Выбор всегда есть. И у всякого выбора есть последствия. А за последствия приходится нести ответственность, — с нажимом произнес он последнее слово. — Мы предлагаем Вам признать, что Вы более не можете нести ответственность за судьбу страны. Разве по Конституции президент не может досрочно сложить с себя полномочия?

— Что ж, мне надо обдумать сделанное вами предложение. Такие вопросы не решаются впопыхах. Мы можем вернуться к этому разговору завтра, я готов серьезно обсудить те претензии, что были вами высказаны. Думаю, все можно решить цивилизо…

— Нет, мы должны прийти к решению здесь и сейчас, — довольно миролюбивым тоном произнес министр обороны. Он даже попытался изобразить на лице нечто вроде улыбки.

— Иначе что?

— Иначе Вам будут предъявлено обвинение в государственной измене — поспешно отреагировал Главный военный прокурор, — Фактов у нас собрано предостаточно. Но после предъявления обвинений, очень серьезных обвинений, никто уже не будет делать Вам никаких предложений, а Вы не сможете выдвигать никаких условий.

И не пытайтесь тянуть время. Расположение части блокировано армейским спецназом. Ни Вы, ни Ваша охрана не может связаться с внешним миром, поскольку средствами радиоэлектронной борьбы подавляется любой радиосигнал в радиусе 10 километров.

— Кстати, мы все безоружны, — Сапогов демонстративно распахнул китель, — и Ваша охрана может нас перестрелять, если Вашей жизни будет угрожать малейшая опасность. Ведь так?

Все разом повернули головы в сторону двери, где, красные от напряжения, переминались с ноги на ногу пять здоровяков в штатском. Они пытались сохранять на лицах суровость, но с каждой минутой это удавалось им все труднее. У всех их в голове вертелась одна и та же мысль: «Б…дь! Ну почему эта х…я произошла в мою смену?». Геройской смерти никто из них не жаждал.