Взлет и падение короля-дракона - Линн Абби

И мы никогда не сражались с троллями. Никогда. Ни Джиккана, ни Балт, тот рыжеволосый человек, который вел наш отряд, и вообще ни один из ветеранов-наемников даже понятия не имел, как сражаться с нашими серокожими врагами. Вот так низко пала армия Сжигателя-Троллей всего за два поколения с тех пор, как была основана.

В тот день в Дэше Балт сказал правду. Армия Сжигателя-Троллей разделилась на маленькие отряды, которые следовали за троллями, пока те разоряли Центральные Земли. Мы следили за ними, и говорили офицерам, где они находятся. Когда они осообщали ему — если они сообщали ему — Мирон из Йорама появлялся и уничтожал их.

Пять лет преследования троллей. Пять лет похорон распотрошенных трупов и сжигания разрушенных домов, чтобы предупредить распространение болезни. Пять лет, и за это время я никогда не видел Мирона из Йорама, за исключением смотра Высокого Солнца на равнинах, когда мы получали плату за год и провизию на год вперед.

О, это была очень впечатляющая личность — наш герой и полководец, Мирон из Йорама, одетый в развевающиеся шелковые одежды, глядящий на нас, когда мы шли строем через удушающую пыль по его наполовину сожженной стране. У него была магия, сомнений в этом не было.

Каждый год он притаскивал немного троллей прямо на смотр. Он связывал их вместе и сжигал, прямо перед нами. Пламя выплескивалось из глаз и ушей троллей, лилось из их ртов, пока они кричали. Наш герой любил делать то же самое с любым несчастным человеком, которой вызвал его гнев — обычно убив тролля без разрешения.

Мы были очень впечатлены тем, что Мирон из Йорама делал с троллями, но то, что он мог — и делал — с нами, он просто сохранял армию, из поколения в поколение.

Вещи начали изменяться примерно в то самое время, когда умерла Джиккана. К этому времени Виндривер хорошо изучил своего врага и разделил свою армию на множество отрядов, использовавших преимущество безжалостных приказов, которые Мирон из Йорама отдавал нам. Некоторые человеческие отряды дезертировали, а некоторые были вынуждены сражаться, не обращая внимания на приказы, что означало, в частности, что верные Сжигателю-Троллей отряды — Балт всегда оставался верным, пока ему платили — охотились чаще за людьми, чем за троллями.

Теперь любой обязан был быть настороже. Все отряды выставляли посты на ночь, и спали с мечом, а то и с двумя в руках. Отряд Балта не была исключением, и я обычно проводил полночи в пикете, еще до того, как Джиккана умерла. После ее смерти я стал ходить в пикет по своему выбору, обычно раз в четверо суток, проводил в нем всю ночь и без проблем маршировал следующий день. Я хотел быть один. Смерть Джикканы пробудила во мне призрак Дэша, а Дорин прочно поселилась в моих снах. Я дошел до того, что вообще я не хотел закрывать глаза и спать. Охотиться за троллями — следить за их отрядами в надежде, что Сжигатель-Троллей наконец-то появиться и сделает нам честь, убив их — было совершенно недостаточно. Я хотел отомстить.

Я хотел убивать тролей сам, своими собственными руками, своим собственным оружием.

Мне не пришлось долго ждать.

Это была Самая Короткая Ночь Года Ярости Священника, еще одного года, наполовину исчезнувшего из моей памяти, и охотники за троллями из отряда Балта отпраздновали это событие так, как они праздновали всегда: они пили до тех пор, пока могли держаться на ногах, а когда не могли, то ложились на живот и пили опять, пока один за другим не засыпали около костра. Я думал о том, чтобы уйти, но это было не так-то просто. Балт и остальные были отбросами, дерьмом, но они были единственными людьми, которые знали мое имя. В те дни, когда тролли и дезертиры шлялись по всем дорогам, жизнь одинокого человека не стоила ничего. Я выбрал головешку из костра, завернул ее медленно тлеющий конец в промасленную материю и, взяв подмышку одеяло и боевую дубинку, забрался на свой пост на верхушке ближайшего холма.

Тролли очень хорошо знали и наши праздники и наши человеческие привычки; мы мирно жили вместе, пока не началась война. Если бы я был троллем, я обязательно воспользовался бы преимуществом Самой Кроткой Ночи, так что я ожидал неприятностей и был готов, когда услышал треск соломы под большими тяжелыми ногами. Действия в случае ночного нападения были просты и я хорошо знал, что делать: при первом же подозрительном звуке я должен был сорвать покрывало с моей головешки, потом швырнуть ее в воздух. Пламя должно было по идее предупредить наш отряд и ослепить троллей, чье ночное зрение было лучше нашего, но уязвимо к внезапным вспышкам яркого пламени. Сразу после чего я должен был бежать как можно быстрее, как огонь, раздуваемый ветром. И весь отряд должен был мчаться за мной еще быстрее — так приказал нам Мирон из Йорама.

Первую часть моих приказов я выполнил, так что вспышка должна была ослепить то, что поднималось на мой холм, но в эту Самую Короткую Ночь ни Балт, ни все остальные не были способны сделать даже шаг, не говоря о том, чтобы мчаться как ветер. И я тоже не собирался бежать. Перехватив факел невооруженной рукой, я поднял свою кремниевую дубину, одна сторона которой заканчивалась коротким острым крюком, а другая представляла из себя довольно-таки увесистую головку. Я крикнул — Я здесь, сюда, — и добавил пару слов, которые, как мне сказали, были оскорблениями на языке троллей.

Поступь тяжелых ног стала громче, и большой кусок неба стал серым, когда тролль появился в виду. Как и я, он был вооружен каменной дубинкой, хотя ее рукоятка была шире, чем мое запястье, а камень, привязанный к ее концу, был больше моей головы. Он проорал что-то непонятное, потясая своей дубиной. Я выкрикнул в ответ что-то, сейчас уже не помню что. А потом он взмахнул рукой, собираясь нанести мне смертельный удар.

За исключением самого Сжигателя-Троллей, не осталось ни одного человека, который помнил победы, прогнавшие троллей из Кригилл. Все рассказы, которые я слышал об этом от Джикканы, были легендами, прошедшими через три или четыре поколения бардов. Мы не знали о троллях практически ничего, за исключением того, что они велики и быстры, а их серая кожа крепче нашей лучшей брони. Насколько я слышал, без магии люди мог победить тролля только одним способом: окружить его стаей, как джозхаллы, и забить его до смерти тысячей маленьких ударов.

У меня же был только один шанс и только один удар. Чтобы использовать всю свою силу, я отбросил факел в сторону и взялся обоими руками за рукоятку моей дубины. Против другого человека кремнивая дубинка была бы самым лучшим вариантом: можно оглушить другого человека ее увесистым концом, а можно вывести его из строя и крюком. Но против толстокожего тролля я должен был действовать по приципу: все или ничего. Так что я перевернул дубинку крюком вперед и ринулся на моего врага.