Формула счастья - Нина Ненова

— Юсы удивительно интеллигентные и благородные существа, — неожиданно обронила Элия, — или точнее, они такие, какими мы сами себя представляем. Таково мое объяснение нашего отвращения к ним.

— Но… в связи с чем ты мне это говоришь?

— В связи с твоей любознательностью, — она показала на разрезанный стебель в моей руке.

Я посмотрел на него с недоумением, но когда увидел, что он движется, и почувствовал слабый зуд в ладонях, уронил стебель на сиденье. А он продолжал двигаться. Старался соединить разрезанное… Элия потянулась, взяла его и выкинула.? Что это значит? — выдавил я.

— Не знаю. Может быть, всего лишь исключительную жизнеспособность.

— Почему «может быть»? Разве вы их не исследуете?

— А, исследуем. Постоянно их изучаем. Сжигаем их, варим, печем, травим… И их, и вот те деревья там, и все, что нам под руку попадет. Знаешь ведь, как принято действовать в таких ситуациях? Встретишь что-то незнакомое, надеваешь лабораторный халат, маску налицо и… вперед?!

— Что ж, предложи лучший способ, если эти тебе не нравятся.

— В том-то и дело, что не могу, — чистосердечно призналась Элия.

Поле кончилось, а прямая линия, которую я прежде видел вдали, оказалась началом обширной площади, покрытой высокими, примерно в полтора метра, растениями типа папоротников. В нее врезалась узкая неровная дорога, и мы поехали по ней. Интересно, что около основания каждого растения было что-то вроде гнезда из светло-розового пуха, образованного, похоже, из таких же волосинок, какие обвивали стебли той «исключительно жизненной травы». Мне очень хотелось выйти из джипа и посмотреть на все вблизи, но нужно было подождать, пока представится другой, более подходящий случай. Да и прибыл я на Эйрену не ради ее экзотической флоры.

Между тем дорога стала достаточно пологой, и Элия выключила двигатель. Мы продолжали двигаться вниз в почти полной тишине, а встречный ветерок слегка развевал наши волосы. Закрыв глаза, я пытался создать себе иллюзию, что нахожусь на Земле, в одном из ее спокойных уголков, насыщенных зеленью знакомых, обыкновенных трав и папоротников…

— И все же, — продолжил я вскоре, — я не понял, что ты имела в виду, так расхваливая юсов.

— Это не имеет значения, — пожала плечами Элия. Допустим, что я взяла на себя здесь какую-то роль и продолжаю играть ее независимо от твоего присутствия.

— А как обстоит дело с аплодисментами? Получаешь их?

— По моему мнению, свистки глупцов более надежные показатели успеха… Но, прошу тебя, давай сменим тему!

— Да это и не было темой, — улыбнулся я. Элия нахмурила брови и устремила взгляд на дорогу. Я не дал ей возможности долго оставаться в таком положении, несмотря на то, что профиль ее ничем не уступал ан-фасу. Я спросил:

— Когда вы узнали о моем приезде?

— Примерно… — она посмотрена на свои золотые часы-браслет, — примерно час назад.

— Значит, сообщение вам было передано юсами, не так ли?

— Да, однако составлено оно было на Земле.

— Ты хочешь сказать…

— Видишь ли, Тери, — с досадой прервала меня Элия, — все очень просто. Наши составили сообщение и попросили юсов передать нам, когда вы прибудете на Эйрену. А в нем, кроме данных о тебе, были уточнены и координаты встречи. Вот и все.

— Но в таком случае выходит, что юсы знают…

— Эй, Эрлих! Эрлих! — вдруг закричала она, поднялась на сидении и ликующе замахала рукой.

Я посмотрел вперед как раз вовремя и увидел, как какой-то высокий, костлявый мужчина неохотно вылезает из-за папоротников у дороги. Мы остановились около него. И по его выражению лица было непонятно, ожидал ли он увидеть со мной робота или нет.

— Ты куда так рано, Эрлих? — оживленно спросила Элия. — Да еще и пешком?

— Ты же забрала джип, а теперь удивляешься! — почти прошипел мужчина.

— Но ведь я должна была встретить комиссара, Эрлих. Все-таки нужно было сделать это как-то официально, по-человечески. А ты мог бы нас подождать. К чему такая спешка? Впрочем… — Элия торжественно обратилась в мою сторону: — Комиссар Тервел Симов, позволь тебе представить нашего экзобиолога Эрлиха Рендела!

Я вышел из джипа и приблизился к нему, а он положил на землю объемистую сумку, которую нес с собой, вытянулся, щелкнул каблуками и резко кивнул мне. Ему было около сорока, у него было удлиненное лицо аскета, высокий с большими залысинами лоб, сильно изогнутый, похожий на клюв нос.

На его тонких губах застыла искусственная улыбка, необыкновенно круглые невыразительные глаза смотрели на меня так, как смотрели бы, наверное, в пустое пространство.

— Сожалею, что я вас не дождался, комиссар, — Рен-дел говорил отрывисто, и почему-то делал акцент на некоторых словах. — В последнее время у меня страшно много работы.

— До базы всего шесть-семь километров, Эрлих, — все тем же приподнятым тоном сказала Элия. — Вернись с нами, а потом ты можешь взять джип.:

Простой расчет показал мне, что Рендел двинулся сюда сейчас же после сообщения о моем прилете. А что у него в сумке? Я с удовольствием бы проверил, но по опыту знаю, что такое грубое начало непременно повредит дальнейшей работе.

— Спасибо, Элия, — ледяным тоном ответил он на ее предложение, — я пойду пешком.

— Жаль! А я выбрала этот маршрут только потому, что предполагала встретить тебя. Мы зря объезжали…

— До свидания, комиссар! Встретимся в обед. — Рендел снова щелкнул каблуками, поднял сумку и пошел вверх по дороге.

Элия, не сдержавшись, прыснула со смеху у него за спиной, но как только я сел в машину, резко нажала на газ. Наклон еще не кончился, но она уже его не использовала, чтобы двигаться по инерции, бесшумно.

— Ловушка, а? — обронил я небрежно. — Теперь мне ясно, почему ты опоздала.

— Ну да! Я притворилась, что выезжаю, но потом… Вернулась, так сказать, «на цыпочках», спряталась… И вот, Эрлих! Спешит, спешит куда-то с сумкой на плече. Видишь, как я тебе помогаю? Только что прибыл и раз! Первые улики налицо. Благодаря мне. А если будешь хорошо себя вести и дальше…

— Что это за история с джипом? — прервал я ее болтовню. — У вас что, нет другого транспорта?

— О, есть! В изобилии. Но Эрлих даже в случае потопа или пожара не воспользовался бы им.

— Почему?

— Потому, что эти транспортные средства юсианские. А он испытывает непреодолимую ненависть ко всему юси-анскому. И прежде всего к самим юсам. Если бы ты знал, как он чувствовал себя в звездолете…

— Думаю, что могу его понять, — ответил я. — Все ли были на базе, когда ты двинулась сюда?