Алиовсат Гулиев - Он писал историю - Эльмира Ахундова

"Как видно, забастовка 1914 г. в смысле экономических и политических завоеваний для бакинских рабочих почти ничего существенного не дала. Это объясняется главным образом тем, что завершение забастовки совпало с началом первой мировой войны. Используя условия военного времени, предприниматели и власти добились прекращения стачки на исключительно выгодных для себя условиях.

При всем этом всеобщая забастовка в Баку лета 1914 г., как и стачка 1913 г., имела огромное морально-политическое значение и послужила замечательной школой революционного воспитания и мобилизации широких масс рабочих"[41].

Сейчас можно по-разному оценивать книгу Алиовсата Гулиева "Бакинский пролетариат в годы нового революционного подъема". Но если подойти к ней непредвзято, рассматривать ее не политизированным взглядом, а как научный труд, посвященный одному из значительных периодов истории Азербайджана начала ХХ века, то трудно будет отрицать неоспоримые достоинства этого исследования для последующих поколений.

Главная ценность книги заключается в том, что она обобщила и свела воедино все разрозненные до сих пор факты и явления, стала очень важным научным документом, позволяющим видеть целостную картину событий 1910-1914 годов. Обилие представленных в ней фактов, документов, свидетельств, выводов стали большим подспорьем для последующих поколений ученых, занимающихся исследованием того периода. В ней нет излишнего славословия в адрес РСДРП и Ленина, столь характерного для историков партии 60-70-х годов. Свою мысль Алиовсат Гулиев утверждает не громкостью и пышностью фраз, а конкретными примерами. Проиллюстрируем это хотя бы приведенным в книге свидетельством профессора Заболотного об условиях, в которых проживали рабочие нефтяники.

"Что же касается так называемых "частных квартир", в которых живет большая часть рабочих, то это один сплошной ужас, кошмар какой-то, - говорил профессор Заболотный. - По сравнению с ними, пресловутые жилищные условия Донецкого бассейна, с которыми я знакомился в холеру 1910 г., должно почесть чуть ли не недосягаемой величиной. Таких ужасов я не видал и в Манчжурии, думаю, что ни в Китае, ни даже в Индии таких "логовищ" нет"[42].

Подобные документы, которыми изобилует книга, оказывают гораздо большее воздействие, чем пустые лозунги.

Они позволяют нам полней представить картину положения рабочего класса начала ХХ века. В настоящее время бакинские миллионеры-нефтепромышленники вознесены чуть не в ранг "отцов народа", почитаются за благодетелей. Мы взахлеб превозносим их благотворительную деятельность, называем их именами улицы и поселки. Конечно, нельзя отрицать того, что было сделано этими людьми, их заслуг в градостроительстве, забот о просвещении, помощи студентам - азербайджанцам, обучающимся в российских и зарубежных университетах.

Однако при этом забываем свидетельства, подобные приведенному выше, и в угаре отказа от старой идеологии полагаем, что эксплуатация человеком человека - всего лишь досужая выдумка советских историков. То, что раньше виделось лишь в черном цвете, теперь мы видим в розовых тонах, забывая о том, каким путем зарабатывали "отцы народа" свои миллионы. Следуя этой логике, нам следует перечеркнуть и объявить несуществующими статьи и фельетоны Джалила Мамедкулизаде, сатиру Сабира, целый пласт литературы критического реализма, которая рассказывала о той самой нещадной эксплуатации рабочих нефтепромышленниками.

Не идеология и мечты, не корысть и выгода, а лишь истина, заключенная в документе, служила критерием для Алиовсата Гулиева. Без его книг и исследований, без найденных, собранных и систематизированных им и его сотрудниками документов, нынешним ученым вряд ли удастся написать достоверную историю ХХ века.

Приверженность документу, понимание его значения и важности - таковы отличительные черты Гулиева-историка.

И, наверное, поэтому был так высок его авторитет не только в Азербайджане, но и в московских и ленинградских научных кругах.

Племянник Алиовсата Гулиева, Рафиль Рзаев[43] рассказывал:

"Ежедневно общаясь с дядей, мы не могли по достоинству оценить истинный масштаб его личности. И только в Москве, придя с ним в Академию наук, видя, с каким уважением и радостью его здесь встречают, я понял все величие личности этого человека".

Отвлечемся на время от нашего рассказа и посвятим несколько строк еще одному замечательному человеку - Рафилю Рзаеву, в чьей судьбе повторилась жизнь Алиовсата Гулиева.

Ученый Алиовсат Гулиев умел распознавать и ценить научный талант и в других людях. Если он замечал в молодых людях "искру божью", то делал все, чтобы раздуть из нее пламя. Так было и с Рафилем Рзаевым. В юноше, с отличием окончившем школу и поступившем в 1955 году на физико-математический факультет АГУ, Алиовсат Гулиев распознал не только талант ученого, но и огромную жажду знаний.

- У тебя золотая голова, - сказал Алиовсат Гулиев племяннику, - поедешь учиться в Москву.

Сам Рафиль и его мать, любимая сестра Алиовсат муаллима Сафура, были против, потому что в то время юноша ни слова не знал по-русски. Но если Гулиев принял решение, он уже не отступал от задуманного.

Так, благодаря настойчивости Алиовсат муаллима, Рафиль Рзаев из Сальян попал в МГУ. Учился он настолько блестяще, что, когда, будучи в Москве, Алиовсат Гулиев заходил в МГУ, преподаватели университета взахлеб рассказывали о том, какая звезда на физмате Рафиль.

В нем повторился феномен Гулиева. Рафиль Рзаев блестяще окончил МГУ, научился великолепно говорить на русском языке, на память читал множество стихов, был человеком, очень тонко чувствующим красоту.

Рафиль Рзаев и Московский университет окончил с отличием и был автоматически принят в аспирантуру. Без всякой поддержки, потому что Алиовсат Гулиев ни разу не замолвил за него слова, он получил распределение в Протвино на дубненский ускоритель, что в те годы было привилегией для детей высокопоставленных лиц. Там в 1990 году он защитил докторскую диссертацию, но через год скончался от лучевой болезни.

Рафиль Рзаев смог доказать свою состоятельность, не пользуясь поддержкой Алиовсата Гулиева. Но таких были единицы. Гораздо больше людей стремились заручиться поддержкой знаменитого ученого. Однако надо отдать должное Алиовсату Гулиеву - он помогал только тем, кто был этого достоин. Впрочем, иногда просить и не приходилось, достаточно было одного имени или присутствия Гулиева.

Диляра Сеидзаде вспоминает:

"Вообще его авторитет в Москве был непререкаем. Когда писалась многотомная "История СССР", а она в основном представляла собой историю России, и лишь небольшие куски отводились для истории национальных окраин, Алиовсат Гулиев был избран в редколлегию шестого тома этого издания, который охватывал период капитализма. Все его правки целыми кусками вставлялись в книгу.

В секторе капитализма Института истории СССР, возглавляемом тогда Леонидом Михайловичем Ивановым, где работали светила исторической науки СССР, крупнейшие и известные ученые, академики, авторы учебников для школ и вузов, такие как Аркадий Лаврович Сидоров, Михаил Яковлевич Гефтер, будущий директор Института истории СССР Академии наук СССР Павел Васильевич Волобуев, Константин Тарновский, - так вот, в этом секторе из всех историков, работавших в союзных республиках, признавали только Алиовсата Гулиева. Каждое его появление в институте становилось для них праздником".

Наверное, только авторитетом Алиовсата Гулиева, а вместе с ним и Института истории Академии наук Азербайджана можно объяснить, что международная конференция, посвященная 60-летию РСДРП, проводилась не в Москве, как полагалось бы, а в Азербайджане, словно РСДРП создавалась в Баку.

Обратимся вновь к воспоминаниям Фариды Мамедовой:

"Мне довелось стать свидетелем проявления одной из граней его неисчерпаемого творчества. Это был малоизвестный азербайджанским историкам источниковедческий анализ одного средневекового персидского источника, проведенный и оглашенный Алиовсатом Наджафовичем на Всесоюзной конференции ориенталистов в Ленинграде.

Чтобы понять значимость доклада Алиовсата Наджафовича и масштаб его резонанса, необходимо сказать несколько слов об источниковедении. Дело в том, что источниковедение - это одна из самостоятельных и очень сложных областей исторической науки, со своими специфическими методами исследования: выявления времени написания источника, времени жизни автора источника, цели написания источника, определения степени достоверности сообщаемых источником сведений и т.д. и т.п. На основании исследования перечисленных факторов ученый воссоздает исторические реалии, дающие ему возможность осветить те или иные аспекты истории. И тем удивительней было увидеть в этой ипостаси исследователя революционного периода - глубокоуважаемого Алиовсата Наджафовича.