Мамба в Сомали: Черный октябрь (СИ) - Птица Алексей

— Гм. У нас наступили такие времена, что пришла пора выбирать себе союзников из числа европейских держав. Самим нам придётся очень туго, особенно если они объединят против нас свои усилия.

— Интересно. И что же послужило поводом для столь пессимистичного прогноза? А, Мелес?

— Просто, в отличие от тебя, я не вижу повода для оптимизма. Всё очень серьёзно. Нас скоро буквально порвут на тряпки!

— Ты с кем-то вёл переговоры?

— Конкретно до переговоров дело не дошло, но общался плотно. И с англичанами, и с французами, и с американцами. У всех одни и те же требования: наладить контакты, принять их помощь и руководство. Кроме того, всех, с кем я разговаривал, интересуют наши лекарства. И вот здесь я обнаружил: все ниточки опять ведут к тебе. По крайней мере, ты точно об этом что-то знаешь.

— Я многое знаю. Но разве я обязан делиться своими знаниями со всеми?

— Нет, конечно. Однако они проявляют всё больше и больше настойчивости…

— Ну и что? Эфиопия становится сильнее. Мы получили хорошее вооружение и много технических и военных специалистов. К нам даже приехали немецкие генералы, с целью сделать из нашего негритянского боевого войска настоящую европейскую армию. Не думаю, что после всего этого к нам полезут европейцы.

— Но у них есть самолёты, и они… — начал было Мелес.

Но Бинго его перебил:

— И они не дураки! Они великолепно понимают, что теперь у нас есть средства для борьбы с ними. Ты знаешь, почему Россию так никто и никогда не смог победить? И почему Англия так долго правила морскими путями, что до сих пор считает себя главной морской державой и везде лезет?

— Нет. Да и зачем мне это?

— Для общего развития, Мелес, — проговорил Бинго и начал небольшой экскурс в историю: — России принадлежит самая большая территория в мире. Может, не самая лучшая территория: некоторые районы практически не заселены, да и климат, честно говоря, в большинстве регионов неважнецкий… Но кто ещё смог создать настолько большое государство? Его уже пилят тысячи лет и всё никак не распилят! Оно всё такое же огромное, как и прежде. И при этом входящие в состав России республики и автономные округа не являются колониями. А Англия — это остров пиратов, со всеми вытекающими. Так что у нас есть будущее, даже несмотря на давление наших потенциальных европейских и заокеанских «друзей». Но в одном ты всё же прав: внешняя поддержка Эфиопии жизненно необходима. СССР выпал из обоймы. Стран соцлагеря больше не существует. Осталось всего три игрока, и ты их уже перечислил. Есть ещё, правда, ЮАР и Китай… Но им сейчас не до нас. Им бы со своими проблемами, разобраться. И в ЮАР эти проблемы слишком уж схожи с нашими и тоже напоминают змеиный клубок. Но, похоже, что их клубок змей рискует сдохнуть раньше, чем наши змеюки.

— Да! Вот и я о том же, Бинго. Мало того, что Эфиопия в кольце врагов, так у нас ещё и почти нет собственной промышленности и образованных кадров для её создания, мы испытываем недостаток врачей и учителей. Лишь сельское хозяйство более или менее развито. Но и на него особо рассчитывать не приходится: что ни год, то засуха.

— Почему же? Кроме многочисленных плантаций какао и кофе (кстати, весьма способных повлиять на конечную себестоимость этих продуктов на мировом рынке) у нас есть и полезные ископаемые. Тебе же известно, что только это имеет значение для сильных мира сего? Также мы являемся своеобразным сухопутным мостом, связывающим Африку как с севера на юг, так и с востока на запад. И не забывай, что именно мы сейчас контролируем Баб-эль-Мандебский пролив и легко можем заблокировать транспортировку нефти в Европу. А везти её в обход Африки просто нерентабельно: цена вырастет чуть ли вдвое. Строить же нефтепроводы через политически нестабильные регионы тоже весьма затратно, да и рискованно. Так что в любой момент мы можем сделать ход конём.

— Я согласен с тобой, Бинго. Но ты ведь понимаешь, что в случае, если мы заблокируем пролив или дерзнём напасть на Египет, нас закопают в песок ещё живыми. У Египта сильная армия и не менее сильные союзники. Англия не даст его в обиду.

— Гм, а если на нашу сторону встанет та же Франция?

— Ты настолько уверен в том, что мы сможем с ними договориться? И они нам помогут?

— Нет, не уверен. Вообще-то я и не собираюсь нападать на Египет. Это так, к слову пришлось. Наше геополитическое положение не даёт нам на это право. Мы ещё пока слишком слабы. Да и проще договариваться, чем воевать. Однако, весь парадокс ситуации заключается в том, что «договариваться» с нами начнут лишь тогда, когда мы станем сильными. Сейчас мы такие. Но это продлится недолго, если мы не предпримем никаких мер. А на перевооружение и подготовку армии всегда нужны деньги. Скажи, у нашего государства есть лишние деньги?

— Лишние⁈ Да мы едва сводим концы с концами! И то благодаря тому, что отменили большинство государственных монополий, дав людям возможность зарабатывать. Монополии держали рынок и тормозили развитие экономики. Теперь львиная доля налогов поступает от частных предпринимателей и фермеров. И поступает их даже больше, чем мы ожидали. Сельское хозяйство постепенно оправилось от засухи, и народ пришёл в себя после нескольких лет голода, разрухи и войн. Эфиопия восстанавливается, но пока этот процесс идёт слишком медленно. И одной из причин является то, что мало кто рискует делать инвестиции в развитие нашей промышленности и другие отрасли хозяйства. А своих свободных денег в стране нет.

— Логично, и под кого ты предлагаешь нам лечь, Мелес?

— Зачем же так грубо?

— Грубо, зато честно! Я для своей страны делаю всё от меня зависящее. Она становится сильнее, хоть как-то развивается и хорошеет. Да ты и сам прекрасно это видишь. А то, что ты пытаешься предложить мне, больше похоже на предательство.

Последние слова Бинго произнёс с такой плохо завуалированной угрозой, что Асреса невольно бросило в пот, причём буквально. Мелес вдруг посерел лицом и отёр виски от выступивших на них капель пота. Цену словам Бинго он прекрасно знал. Перед глазами пронеслись картины зверски убитых. Да, в запале политического спора он ненароком утратил самоконтроль и сказал много лишнего, за что чуть не поплатился.

— Прости, я немного погорячился, — тут же сдал назад Мелес. — Твои заслуги перед страной не оценены до конца. Однако и я стараюсь для Эфиопии! Я не хочу, чтобы она проиграла и снова впала в хаос.

— Это похвально. Но все твои слова и усилия выглядят как декларация о намерениях, а не реальные дела.

— Политики работают языками, а не руками, — вновь стирая пот со лба, сказал Мелес, чувствуя: в этот раз буря прошла стороной. — Мы по-другому не умеем. Да и договариваться на самом деле не так просто, как порой кажется: приходится всё время лавировать. Взять ту же фармацию: тебя нет, и никто не идёт на заключение контрактов и договоров, все ждут твоего возвращения и твоего решения. А то…

— Это издержки лидерства, Мелес. Я настроен на большой результат. А для его достижения необходимо не сидеть дома, а ездить по странам и континентам, налаживать связи, искать взаимовыгодное сотрудничество. И всё это приходится делать в режиме жёсткой нехватки времени. А не стану этого делать, не будет и результатов.

— Но можно ведь и других вместо себя посылать?

— Разумеется, вот только в ближайшее время это, увы, невозможно. Ладно, перейдём к делу. Твою мысль я понял. К кому ты тогда предлагаешь прислониться и на каких условиях?

— Лучше всего принять помощь американцев. Они нам уже помогали, да и вообще неплохо умеют вести дела. Ты же с ними связывался?

— Да, к этому меня вынудили обстоятельства. Боюсь, тут могут возникнуть сложности: они обычно слишком многого хотят… Да и европейцы не упустят возможности воткнуть им палку в колёса, могут переиграть.

— Ясно, — Мелес задумался. — Тогда французы.

— А почему не англичане?

— Потому что эфиопы не слишком им доверяют: они уже дважды пытались нас поработить. У них не получилось, как не получилось и у итальянцев. Но отныне ни с теми, ни с другими больше мы никогда не будем связываться. Хватит и того плохого, что они сделали для нас раньше.