Мамба в Сомали: Черный октябрь (СИ) - Птица Алексей

— Держи, — протянул Марк стакан с напитком Алексу. — С тебя тост.

— Так выпьем за то, чтобы все наши планы осуществились!

— Выпьем.

Оба опрокинули в себя красного цвета коктейль, что тут же опалил огнём пищевод и рухнул оттуда в желудок. Сглатывая эту алкоголесодержащую жидкость, оба понимали, к чему приведут их действия и радовались этому. Воистину: кому война, а кому мать родна!

Глава 9

Мазепа

Борис Николаевич Ельцин с трудом продрал глаза. Эх, и погулял же он вчера! Тело ломило, во рту словно кошки насрали… Однако пора. Президент медленно встал, вспоминая, как всё происходило. Отрывочные воспоминания по мере отрезвления всё больше соединялись в логическую цепочку, пока, наконец, полностью не захватили его. Всё началось утром двенадцатого августа.

Помнится, ему тогда доложили, что предварительные мероприятия по подготовке к военному перевороту завершены. Нужные им люди уже начали прибывать в Москву, и теперь сосредотачиваются в заранее оговорённых местах. Личный состав КГБ (из числа неугодных) отправлен в отпуска и командировки. Аналогично решили вопрос и с присутствием (а вернее: с отсутствием) на рабочих местах высших и средних чинов армейских подразделений, расположенных вблизи столицы. Руководство милиции тоже нейтрализовали.

Озвучив всё это на собравшемся тайном совете, соратники настоятельно посоветовали ему использовать для выступления ночь с пятницы на субботу. То есть с 16 на 17 августа. И Ельцин согласился, что это самое лучшее время.

Покидая душный город, в выходные дни народ в основном трудился на своих приусадебных участках. Если, конечно, эти щитовые домики на шести сотках можно назвать громким словом «усадьба». Ну, а те, у кого их не было, просто отдыхали на природе. Лето в этом году выдалось довольно жаркое! Из Москвы каждую пятницу тянулись электрички, буквально битком наполненные страждущими выбраться в пригород. И на выходные столица пустела. Все хотели шашлыков или хотя бы искупаться в какой-нибудь речке, если нет возможности выбраться к морю.

Никто не думал о судьбе Родины! Лишь он, да ещё несколько тысяч заговорщиков переживали за неё.

Ельцин собирался лично участвовать в захвате власти и на месте руководить всеми участниками. Однако его компаньоны, ссылаясь на то, что он не должен быть ничем не запятнан, убедили отправиться к Назарбаеву. Он, дескать, политик мирового уровня, а они обычные исполнители. Действительно, а почему бы и нет? Он же всё организовал? Пусть теперь и другие поработают! А ему есть чем заняться: полетит на запланированные переговоры. Так и должно быть. Кто он, а кто они⁈ Мастер и подмастерья!

Второго августа Горбачёв выступил с телеобращением и заявил, что союзный договор готов, и подпишут его двадцатого числа этого же месяца. Договориться они так и не смогли! Хотя Ельцин и предлагал ему такую возможность, даже Назарбаева в премьер-министры сватал. Впрочем, сам Нурсултан как-то не особо горел желанием отправляться в Москву, став ещё в прошлом году уездным царьком и практически автоматически заняв пост президента Казахской ССР.

Ну, что же, Ельцину и самому хотелось приблизительно того же самого. Вот только не каким-то там «царьком», а настоящим царём! Управлять не изжившим себя государственным строем, а командовать собственной вотчиной. Так он себе представлял, и Наина Иосифовна постоянно подогревала это его чувство. Тоже, так сказать, всю жизнь его направляла, как и Раиса Максимовна Горбачёва.

В голове вдруг всплыл один недавний разговор, и Борис Николаевич задумался, заново переживая его и вспоминая слова и эмоции, полученные в тот день.

— Так мне шестнадцатого, что ли, лететь? — спросил он тогда у Собчака.

— Да, Борис Николаевич. У вас уже запланирован визит для ратификации двустороннего договора о дружбе и сотрудничестве между РСФСР и Казахской ССР

— Да-да, — поддакнул Иваненко, — нужно ехать, Борис Николаевич. Вы дадите нам отмашку и можете лететь. Так надо, а то мало ли что… Вы должны быть вне подозрений.

— Ну, что же, — Ельцин недоверчиво посмотрел на своих единомышленников. — Упустите момент, головы вам не сносить! Да и мне вместе с вами… А, ладно! От судьбы, так скать, не уйдёшь! — хлопнул он рукой по столу. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Делайте, но знайте: я даже из Казахстана глаз с вас не спущу! Посмотрим, как вы справитесь.

— Справимся, Борис Николаевич!

— Справимся, справимся! — послышались отовсюду жизнеутверждающие возгласы присутствующих.

— Ельцин — сила! — крикнул со своего места Руслан Имранович, но его порыв никто почему-то не поддержал.

— Как назовём операцию? — строго нахмурившись, спросил Ельцин.

— «Совок»! — тут же предложил Бурбулис, не утруждая себя долгими раздумьями. Однако почти все поморщились.

— Может, «Операция „Орёл“»? — спросил Руцкой.

— Лучше уж тогда «Беркут», — не согласился с ним Хасбулатов.

— «Третий Рим», — не остался в стороне и Собчак.

— Ага, и гуси, что его спасли, — возразил ему Ельцин. — Давай уж сразу: «Гуси третьего Рима»!

— «Мазепа», — неожиданно перебил всех Иваненко. И, как ни странно, все с ним согласились. Такое название как нельзя лучше подходило для их дела.

— Точно, пусть будет «Мазепа», — кивнул Борис Николаевич. — Хоть Горбачёв и не тянет на роль Петра Первого. Но и Мазепа тоже не Бандера. Пусть будет Мазепа, а Горбачёву роль Петра Второго отведём, — показал он свои «познания» в истории. И сжал кулак до хруста суставов, подняв его вверх от переизбытка эмоций.

Утром в пятницу, шестнадцатого августа, его самолёт вылетел в Казахстан, где Бориса Николаевича встречал сам Нурсултан Назарбаев. Днём прошла деловая часть, в ходе которой они подписали кучу всевозможных бумаг, правда, в большинстве своём малозначимых и никому особо не нужных. Затем посетили различные места в столице Казахстана Алма-Ате и заехали в основанный казаками бывший Верный, не забыв покрасоваться перед журналистскими камерами.

Весь этот день Ельцин с опасением ждал вечера, отчего был мрачен и насторожен. И, словно чувствуя его переживания, Назарбаев даже не пытался его особо развлечь, перенеся все праздные мероприятия на вечер. Он, разумеется, не знал ничего конкретного о готовящемся военном перевороте, хотя, наверное, и догадывался о скорых переменах. Впрочем, к Ельцину не лез, и ладно. Одно дело догадываться, а другое — знать наверняка!

Вечером Борис Николаевич участвовал в фуршете, который специально для него организовал Назарбаев. И уже там отдал должное и еде, и питью, особенно налегая на местные коньяки «Манас» и «Женис». Экзотика же! Он ещё не совсем опьянел, когда к нему подошёл помощник из числа тех, кто в теме, и тихо прошептал на ухо:

— Звонил Иваненко, попросил вам передать, чтобы вы спокойно отдыхали. «Иван Степанович» взялся за дело и приступил к работе. Завтра генерал позвонит ещё раз и уточнит обстановку.

Ельцин кивнул и, сразу как-то повеселев, поднял тост за дружественный Казахстан:

— Я рад встретиться с моим, панимаш, самым дорогим другом Нурсултаном и хочу выпить за него и за свободный от коммунистического режима Казахстан. Да здравствует Казахстан, да здравствует Россия! — крикнул он под конец.

Сладкий коньяк одним махом залетел в горло и мягко провалился внутрь. Широко улыбнувшись, Борис Николаевич уселся на своё место, и понеслась душа в рай. Чередовались одно за другим блюда и яства, менялись дорогие напитки.

И, казалось бы, пить он старался понемногу… однако волнение и нервное напряжение не давали его организму расслабиться, махом перерабатывая алкоголь в воду и энергию. Именно последняя и подталкивала его порой на весьма сумасбродные поступки, добавляя излишней импульсивности и напористости. Ведь по знаку зодиака он являлся Водолеем, а у них переизбыток огромной жизненной энергии иногда перерастает даже в эксцентричность. Что и не замедлило проявиться.

— Эх, раз, два, три! — с резким возгласом вскочил он вдруг, когда перед ними выступал местный ансамбль казахской песни и пляски.