Лекарство от любви - Флора Кид

— Что же она сделала?

— Заставила меня отвезти ее в Ригхолм, где разыграла из себя наивную провинциальную девушку, увлеченную театром. Зрелище было устрашающее. Я чуть не умер от стыда. Взгляд, которым он одарил ее, мог бы подействовать даже на мою мать, а ведь очень немногие могут пробить ее задубевшую кожу. Но Кристи — это просто носорог какой-то. Она не обратила на это никакого внимания.

— Он что-нибудь сказал?

— Он ей сказал, что его не интересуют подхалимы и что он не нанимался в кинопродюсеры, и закрыл дверь. Она, разумеется, ничего не поняла и всю дорогу домой твердила, что непременно снова наведается к нему. — Дерек нахмурился и очень серьезно добавил: — Я так скажу тебе, Сьюзи. Я боюсь того, что она может натворить, когда я уеду. Она чересчур упряма, и ей всего шестнадцать, и после того, что я прочитал о девице Хьюджес, я вряд ли смогу доверять мистеру Саймону Риггу.

— Какая еще девица Хьюджес? — спросила Сью, чрезвычайно заинтригованная его словами.

— Я прочитал о ней в одном из журналов Кристи. Она собирает все журналы, в которых упоминается его имя. Девушку звали Кейтлин Хьюджес. Ей было около шестнадцати. Она была в очень близких отношениях с Саймоном Феллом — ну, очень близких, если ты меня понимаешь. Но потом она внезапно куда-то исчезла, перестала появляться с ним на людях. А спустя месяц, или около того, ее нашли мертвой у нее дома. Обычное дело — передозировка снотворного. Потом поползли сплетни. Она покончила с собой якобы из-за того, что он ее бросил.

Пока Сью слушала довольно сбивчивый рассказ Дерека, она вспомнила, что Джилл также говорила о связи Саймона с девушкой по имени Кейтлин, умершей при загадочных обстоятельствах. Тогда она решила, будто Саймон любил эту девушку и приехал в Ригхолм, чтобы скорбеть в одиночестве, подобно своему дяде. Но разговор с Дереком заставил Сью увидеть все в совершенно ином свете. Впрочем, даже если Дерек говорил правду, ей с трудом верилось, что человек, который был так ласков с детьми, мог поступить так жестоко.

— Я тебе не верю, — упрямо заявила она.

— Точнее, не хочешь верить, — возразил Дерек. — Я помню эти твои воинственные речи по поводу доверия, но не слишком ли далеко ты зашла? Или ты так ослеплена его красотой, что не можешь ясно разглядеть его суть?

— Нет, — бурно запротестовала Сью. — Просто я не могу поверить, что этот мужчина смог бы намеренно причинить боль столь юному созданию, как Кейтлин Хьюджес.

— Так, значит, ты его хорошо изучила? Ты часто с ним видишься? — ревниво поинтересовался Дерек. — Да, теперь я припоминаю, что ты с самого начала считала, будто он твоя собственность.

— Это неправда. Я общалась с ним исключительно по делам, — ответила Сью, хотя слабый голос в глубине ее подсознания нашептывал ей: «Тебе совсем не нужно было самой привозить ему уголь. И вчера тебе незачем было к нему ходить».

— О, разумеется, — саркастически заметил Дерек. — Я уже слышал о твоих визитах в Ригхолм. Странно, что больше никому в округе ты не привозишь по вечерам уголь. И странно, что ты отправляешься туда в проливной дождь и проводишь там больше часа.

— Как ты узнал?

— Разве в Сипорте можно что-нибудь скрыть? Кому, как не тебе, это знать. Всегда кто-то сидит у окна и наблюдает за другими.

Дерек вытащил из кармана куртки потрепанный журнал и, встав, бросил его на стол:

— Вот, почитай-ка, и тогда, может, ты поймешь, к кому ты ходила по вечерам, и впредь будешь осторожнее. Мне пора. Увидимся, Сью. В один прекрасный день я вернусь и, надеюсь, застану тебя здесь.

Когда он ушел, Сью прочитала статью о Саймоне. Это была обычного рода печатная продукция, которая в основном радовала публику пикантными подробностями из частной жизни звезд. Там совсем немного говорилось о карьере Саймона как талантливого актера одного из театров, куда он поступил после учебы в Королевской академии драматического искусства. Перечислялось множество ролей, которые он сыграл. Его внезапный оглушительный успех в «Короле Лире» в роли шута потряс весь Лондон, а на следующий год, перейдя от смешного к утонченному, он блеснул в роли Просперо в «Буре». В статье обсуждались фильмы, в которых, несмотря на второстепенность своих персонажей, он умудрялся отвлекать внимание от звезд, и затем — главная роль в историческом фильме о восстании герцога Монмаутского.

Разделавшись с карьерой своего героя, автор перешел к его роману с Кейтлин. В статье цитировались высказывания некоей «подруги», которая сообщила, будто Кейтлин умерла от того, что приняла слишком близко к сердцу бесчестный поступок «одного мужчины». Саймон, как выяснилось, предпочитал молчать о своих отношениях с Кейтлин и в беседе с автором статьи заявил, что воздержится от комментариев по этому поводу.

В журнале была опубликована фотография Кейтлин и Саймона, сделанная на каком-то светском мероприятии в Лондоне. На фотографии рядом с Саймоном стояла еще одна женщина, Дайана Уитхэм, — близкая подруга актера, часто появлявшаяся вместе с ним на подмостках.

Автор статьи очень подробно обрисовал образ Саймона, амбициозного, талантливого и разностороннего актера, который в то же время готов был морально уничтожить каждого, кто станет мешать его продвижению к вершинам успеха. Из статьи становилось ясно, что с Кейтлин он поступил именно так.

Потом Сью начала вспоминать того Саймона, которого знала она, — его решительные, хотя и бесполезные попытки держаться на расстоянии от нее и Ральфа, его снисходительную мягкость в обращении с Джемаймой и бабушкой, его туманные речи по поводу того, что он приехал в Ригхолм, надеясь снова обрести себя. Она постаралась связать того живого человека из плоти и крови, который был ей знаком, с человеком, о котором говорилось в статье, и не смогла этого сделать.

Ее взгляд невольно задержался на фотографии. Вне всякого сомнения, Кейтлин Хьюджес была хорошенькой. Саймон держал ее за руку и улыбался ей, а она смотрела на него снизу вверх с нескрываемым восхищением. Сью была уверена, что в тот вечер они наслаждались близостью. Подумав об этом, она внезапно ощутила болезненный укол в сердце и нетерпеливым жестом перевернула страницы, чтобы не видеть фотографию. Решив, что пускать слюни над фотографией кинозвезды — занятие не для нее, она швырнула журнал в угол, где лежали журналы Ральфа, и пообещала себе выбросить из головы всю эту историю.

Через неделю приехал Ральф и привез с собой неутешительные новости. Пенни все еще находилась в отделении интенсивной терапии, поэтому он решил вернуться в Сипорт и заняться делами. Но он надеялся, что Сью останется с ним и будет продолжать ухаживать за своей племянницей.