Тень темной королевы - Раймонд Фейст

— Убийство, угу? — Последовало долгое молчание, нарушаемое лишь повизгиванием собак. — А вознаграждение?

Ру весь напрягся при этих словах.

— Тому, кто их поймает, барон обещал сто золотых соверенов.

— Неплохой куш, а? — хихикнула Герта. — Нет, я таких не видала, но если увижу, чур, денежки мне!

— Посмотри в хижине, — услышал Ру приказание.

— Эй, вы! — попыталась возразить Герта.

— Отойди, старуха.

Эрик отпрянул, стараясь вжаться в грязную стену, а Ру с головой заполз под вонючее одеяло.

Чья-то рука резко отдернула шкуру, занавешивающую вход, и от света Эрик чуть не ослеп.

— Ну и вонища! — воскликнул солдат, отскакивая.

— Давай, давай! — торопил его командир. Солдат сунул голову внутрь, прищурился, привыкая к темноте, и посмотрел прямо на Ру и Эрика. Потом обвел взглядом хижину и наконец убрал голову.

— Капитан, ничего, кроме грязных горшков и тряпок.

Ру и Эрик обменялись изумленными взглядами. Что за чудеса?

— А собаки? — спросил капитан.

Еще один голос, должно быть, псаря, ответил:

— Похоже, они потеряли след. От вони этого угля любой пес ошалеет.

— Тогда вернемся туда, где они в последний раз взяли след, и начнем сначала. Барон Манфред нам уши отрежет, если мы их упустим.

Послышался свист псаря, подзывающего собак, потом — удаляющийся топот копыт, и Ру, впервые с того момента, как солдат сунул голову в хижину, осмелился сделать вдох.

— Почему он нас не увидел? — спросил он.

— Не знаю. Наверное, здесь слишком темно, — ответил Эрик.

— Нет, наверняка какое-то заклинание. Эта Герта — что-то вроде колдуньи.

— Капитан сказал «барон Манфред». Мой отец умер, — произнес Эрик.

Ру не знал, что на это ответить. Он взглянул на Эрика и в полумраке увидел, что тот откинулся на спину и закрыл глаза.

Через несколько минут шкура снова отдернулась. Но вместо Герты в хижину вошла молодая женщина, довольно высокая, ибо ей пришлось нагнуться, чтобы войти. В полутьме ее волосы казались черными, а лица нельзя было различить, потому что свет падал у нее со спины.

— Что… — начал Ру.

— Молчи, — перебила женщина и повернулась к Эрику. — Я хочу осмотреть рану.

Было в ней что-то, от чего Ру почувствовал тревогу. Ее одежда, по крайней мере на первый взгляд, казалась невзрачной: простое платье какого-то неопределенного цвета, может быть, серого, а может быть, зеленого или синего; в темноте было трудно разобрать. Зато, когда шкура снова закрыла вход, стало можно разглядеть женщину лучше. У нее были высокий царственный лоб и тонкие черты лица, которые можно было бы назвать красивыми, не будь они отмечены печатью озабоченности и сосредоточенности.

Женщина коснулась рубашки Эрика.

— Ее надо снять. Помоги мне, — велела она Ру. Ру помог Эрику выпрямиться, а женщина сняла рубашку ему через голову; после этого он вновь рухнул на спину, весь в поту и тяжело дыша, словно после долгих часов нелегкой работы. Женщина коснулась раны, и Эрик, стиснув зубы, застонал от боли.

— Ты глупец, Эрик фон Даркмур. Два, самое большее, три дня, и ты бы умер от заражения крови.

Вблизи Ру смог хорошо рассмотреть женщину и нашел, что она красива, — и тем не менее в ее манере держать себя было нечто обескураживающее, но сказать об этом вслух Ру не решился бы.

— А где Герта? — тихо спросил Ру.

— Я послала ее с поручением, — был ответ.

— Кто вы?

— Я велела тебе молчать, Ру Эйвери. Тебе следует хорошенько уяснить, что есть время говорить и время слушать — и знать, когда наступает одно или другое. Когда настанет время говорить, ты можешь называть меня Мирандой.

И она занялась раной Эрика. Откуда-то из-под хлама она извлекла мешок, из которого вынула флакон. Содержимое она вылила на рану, и Эрик задохнулся от боли. Потом боль отступила. Миранда достала еще один сосуд и, открыв его, протянула Эрику:

— Выпей.

Эрик выпил и сморщился.

— Горько.

— Не так горько, как безвременная смерть, — заметила Миранда.

Потом она приложила к ране компресс и туго перевязала. Она еще не закончила перевязку, а Эрик уже спал. Миранда посмотрела на него, кивнула и, не говоря ни слова, вышла из хижины.

Ру с минуту подождал, глядя на спящего Эрика, а потом осторожно выглянул наружу. Поблизости никого не было, и он вышел из хижины.

— Привет, любимый! — услышал он сзади и вздрогнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел Герту с вязанкой дров.

— Где она? — спросил Ру.

— Кто она?

— Миранда.

Герта остановилась и скорчила рожу.

— Миранда? Не могу сказать, что знакома хотя бы с одной Мирандой. Когда солдаты ушли, я пошла за дровами и не видела никакой Миранды.

— Молодая женщина, примерно такого роста, — Ру показал рукой чуть выше своей головы, — темноволосая, очень красивая, пришла в хижину и перевязала Эрика.

— Красивая, говоришь? — Герта почесала подбородок. — Тебе, наверно, приснилось, мальчик. Ру шагнул к хижине и отдернул шкуру.

— А это мне тоже приснилось? — Он указал на свежую повязку у Эрика на плече.

Герта ошарашенно уставилась на нее.

— Дорогуша, вот загадка так загадка, ага? — Она на минуту задумалась. — Похоже на проделки чудного лесного народца. Быть может, она из тех эльфов, о которых ты наверняка слышал, или какой-нибудь призрак?

— Призрак, как бы не так! Она была из самой настоящей плоти и крови. И уж никак не похожа на тех эльфов, о которых я слышал, — сказал Ру.

Он взглянул на Герту и увидел, что та улыбается; но вдруг она помрачнела.

— Ну ладно, есть тайны, которые лучше не трогать. Мне надо жечь уголь, а ты лезь обратно и отдыхай. Потом я сварганю чего-нибудь поесть.

Ру вдруг почувствовал, что неимоверно устал.

— Отдохнуть — это хорошо, — пробормотал он. Разделить с Гертой трапезу — сомнительное удовольствие, а вот поспать — это как раз то, что нужно. Ру вернулся в хижину и удивился отсутствию вони. «Должно быть, принюхался», — вяло подумал он и повалился на тряпки. Снаружи послышались какие-то странные звуки, но он не обратил на них внимания, потому что почти мгновенно провалился в глубокий сон.

Ру проснулся от сердитого щелканья и сел, смахнув с лица листья. Он огляделся и, подняв голову, увидел рыжую белку, крайне недовольную тем, что кто-то разлегся под ее деревом. Только тогда Ру осознал, что находится не в хижине. Он повернулся и увидел рядом Эрика — укрытый чистым одеялом, тот крепко спал, грудь его равномерно поднималась и опускалась, цвет лица был здоровым. Ру посмотрел вниз и обнаружил у себя в ногах такое же плотное одеяло. Он пошарил у себя за спиной, чтобы понять, что было у него под головой — мешок! Но не его старый, а новый, как две капли воды похожий на тот, что лежал под головой у Эрика. Опасаясь за деньги, Ру торопливо его развязал и нашел внутри чистые штаны и рубашку, свежую пару подштанников, новенькие чулки, а на самом дне — свой драгоценный кошель. Он быстро пересчитал деньги и с радостью убедился, что двадцать семь золотых соверенов и шестнадцать серебряных талеров никуда не пропали.