Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

перспектива надеть сутану мало привлекала, но учиться пришлось без дураков, так как только за успехи в учёбе ему позволяли размяться с оружием, что было сильнейшим стимулом. К своим четырнадцати подросток уже свободно владел помимо родного фламандского наречия северофранцузскими и немецкими диалектами, а также некоторыми североитальянскими (итальянского языка существовавшего в будущем, пока по сути ещё нет, он начнёт развиваться в следующем веке, со времён Данте Алигьери).

Ещё Вим более-менее знал язык саксов (ранний вариант английского, отличающийся от того что был в моей прошлой жизни, примерно, как русский XXI века от русского века XII, с его «зело, поелику, вельми понеже») и язык данов (то есть мог объясниться с любым скандинавом, так как их языки в это время мало различаются). Ну и конечно, отлично знал «церковные языки» — латынь и греческий, точнее, его средневековый вариант, употребляемый сейчас в Византии. Также он читал и писал на этих языках, даже скандинавские руны выучил, а помимо этого выучился счёту. Плюс, имел некоторые познания в химии, географии, астрономии, истории, античной и средневековой литературе, не считая так сказать «профильных дисциплин»: священного писания, молитв, литургии, трудов Отцов церкви, канонического права и прочего в том же духе. Ни фига себе, средневековый полиглот-энциклопедист!

Пожалуй, с такими способностями и знаниями, парень и правда мог бы стать кардиналом, а то и кем-то повыше! Ну и прославиться, само собой, если бы выбрал церковную стезю. Вот только подростка явно больше привлекает меч, нежели кадило. Так что и не стал, и не прославился.

А ведь гид Алессандро в прежней жизни много рассказывал об интересных фигурах средневековой РКЦ и не только её. Мы же с ним, после той турпоездки в Алессандрию, ещё и в Сети общались. Имени Вима ван Арнвейлера он не упоминал. Похоже, пацан исполнил своё желание, присоединился к крестоносцам, и сложил голову где-то на Ближнем Востоке. Жаль, очень жаль.

Тем временем купеческий караван двигался по римской дороге на юг, останавливаясь на ночлег в придорожных селениях, где большинство жителей подрабатывало тем, что за определённую плату предоставляло проезжим и прохожим путникам крышу над головой, кормёжку, помощь местных кузнецов и других ремесленников, если таковая понадобится, а также и другие услуги. Последнее касалось женщин. Во всяком случае, большинство наёмников из охраны на ночёвках оказывались в компании местных девок и куда-то исчезали вместе с ними на время. Похоже, не только прекрасная Магда из Саарбрюккена зарабатывает деньжат на приданое своими женскими достоинствами. Подростки, как и наши слуги, провожали наёмников с их подружками завистливыми взглядами, но следовать их примеру не спешили. Видимо, экономили, путь-то неблизкий. Так же вели себя и слуги купца. Сам Барзаги тоже ночевал один, наверно деревенские девки его не привлекали. Ну да, с его деньгами, к услугам купца самые элитные жрицы Афродиты в городах. Роланд, едва отошедший от секс-марафона с Магдой, также решил подождать с этим до Ульма. Ну а я всё как-то не решался связываться с путанами.

Через некоторое время перед нами вдалеке стал темнеть Швабский Лес, и вскоре мы приблизились к нему. Собственно, это не только лес, и даже не столько. Фактически, это невысокий горный хребет, покрытый лесами, протянувшийся через восточную часть Швабии с запада на восток. На западе он граничит с горным массивом Шварцвальд, то есть Чёрный Лес, который доходит до Рейна в тех местах, где река поворачивает с запада на север. На востоке переходит в Франконский Лес — такой же невысокий горный хребет, разделяющий Франконию и Баварию, тянущийся на северо-восток, соприкасаясь с Богемским Лесом и Рудными горами, отделяющими Чехию от Германии.

Здешние места большей частью принадлежат кайзеру Конраду III, который крепко держится за них, оставляя в своей личной собственности вместо раздачи вассалам, как принято в эти времена. Это вообще характерно для нынешних европейских монархов, включая и нашего Людовика. Пахотные земли и прочие сельхозугодья, они ещё могут жаловать тем, кто верно служит или просто нравится, но леса обычно зажимают. Так же поступают и феодалы рангом пониже. Странные люди. С другой стороны, их можно понять. С светскими развлечениями в Европе сейчас не очень, и это ещё мягко говоря.

Театров нет со времён упадка Римской Империи, и не будет ещё несколько веков. Можно только любоваться кривляньями жонглёров-скоморохов, но это сильно не то. Концертов тоже не бывает, максимум возможно послушать — трубадуров, менестрелей и прочую подобную братию с весьма убогим музыкальным сопровождением. До оркестров ещё не доросли. Хоры имеются только в храмах и монастырях. О коллекционировании картин, скульптур, всяких античных артефактов, чем весьма увлекалась аристократия будущего, сейчас и речи нет — надо ждать Ренессанса. Да и с толковыми Мастерами изобразительных искусств тоже большой напряг. Аналогично и с литературными салонами — до них века четыре как минимум, если не все пять. Балов, как таковых, тоже ещё нет. И уж тем более никто в XII веке и слыхом не слыхивал о чём-то вроде знаменитого Мерлезонского балета, хи-хи…Вот и остаются знати мужского пола из развлечений только война и охота. Женщинам ещё хуже, для них есть лишь рукоделие и сплетни. Подозреваю, что более интеллектуальные развлечения, типа тех же театров, концертов, балов, салонов, появились в Европе именно благодаря дамам, которым надоело сидеть по своим замкам.

Перед тем как двинуться через Швабский лес к Ульму, мы заночевали в очередной придорожной деревушке. Утром выяснилась неприятная вещь — наши лошади расковались. Правда, близнецы обещали с помощью своей походной кузницы подковать их заново за пару-тройку часов. Мы предложили Барзаги обождать, когда они закончат, но купец спешил и решил выдвигаться в путь немедленно, предложив нам его догонять. Оставалось только согласиться. Караван вскоре исчез в лесной чаще, а мы остались ждать, когда наши слуги управятся с лошадьми.

Наконец они закончили, собрали свой инструмент, навьючив на Пегую, и мы поскакали догонять караван. Лес по обе стороны от дороги был дремучим и густым. Временами среди деревьев мелькали разные тени зверей и вспархивали с веток потревоженные нашим приближением птицы. Или не вспархивали, провожая нас взглядами внимательных глаз-бусинок. Бояться им здесь особо некого, кроме знатных охотников, навещающих лес далеко не каждый день, а сейчас им и вовсе не до того. По моим подсчётам мы вскоре должны были догнать караван, но вдруг впереди, за поворотом дороги послышались лязг железа и крики — похоже, там шёл бой. Первым движением Роланда и близнецов было кинуться вперёд, тем более что перед выездом из деревни я настоял на том чтобы одеть доспехи, но я удержал их, решив сначала