В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

После войны он завершил образование в институте (из ушедшего с ним на фронт курса вернулось двое). Работал на металлургическом заводе, где перспективного инженера выдвинули на партийную работу.

В Днепропетровском горкоме, затем в обкоме партии он всецело отдавался работе по восстановлению разрушенной фашистами экономики крупнейшей в республике области. Работал вместе с В. Щербицким, тогда первым секретарем Днепропетровского обкома КПСС. Чебриков вспоминал, что в короткие сроки после войны было восстановлено промышленное производство, введены в действие предприятия металлургии, коксохимии, проведена полная электрификация области, налажено водоснабжение, открыто телевещание. В городе начали строить прекрасные мраморные набережные на берегах могучего Днепра.

В 1967 году второй секретарь Днепропетровского обкома Чебриков неожиданно был вызван на беседу в ЦК, в Москву. Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев принял Виктора Михайловича в двенадцатом часу ночи. Во время дружеского разговора Брежнев, сам фронтовик, удивился тому, как молодой командир стрелкового батальона, майор, сумел получить доблестную и исключительно высокую для такой должности и звания полководческую награду — орден Святого Александра Невского. После беседы он позвонил Андропову, недавно направленному из ЦК на работу в КГБ СССР, и сказал: «Юра, у меня в кабинете Чебриков. Я нашел тебе начальника управления кадров». (Занятная деталь: при Хрущеве руководителем управления кадров в МГБ назначался А. Епишев, первый секретарь Одесского обкома.)

Андропов умело подобрал себе мощную команду. Первыми заместителями стали генералы армии Семен Кузмич Цвигун и Георгий Карпович Цинев. Я могу не давать характеристики этим видным работникам органов безопасности СССР. О них много писалось в широкой прессе: и правдивого, и разного рода домыслов, в частности чуть ли не о родственной близости к Брежневу, а также и совсем небывалого — будто бы этих «серых кардиналов» боялся сам Андропов.

В те времена я был молодым сотрудником, далеким от забот высшего руководства. Цвигуна видел на совещаниях, а в 1978 году он вручал мне, тогда начальнику отдела, нагрудный знак почетного сотрудника органов госбезопасности и удостоверение к нему, подписанное Андроповым. Это была достойнейшая награда для сотрудника органов госбезопасности всех поколений. Тогда я видел его вблизи — мощного, представительного, как мне показалось, несколько сурового и немногословного. Мне нравились литературные произведения, связанные с именем Цвигуна, а также поставленные по ним захватывающие патриотические кинофильмы о подвигах партизан, сотрудников органов безопасности в годы Великой Отечественной войны.

С Циневым мне доводилось близко общаться в секретариате КГБ СССР при решении служебных задач. Интересно сравнить стиль работы Чебрикова и Цинева.

Чебриков рассматривал представляемые для подписи материалы в одиночестве, медленно и внимательно. Когда возвращал документы без подписи, их нужно было докладывать вторично. Если снова не подписывал, значит он неудовлетворен качеством документа, необходимо было узнать причину недовольства. Виктор Михайлович часто вызывал к себе и давал рекомендации вместе с критикой исполнителей и теплым нагоняем секретариату за слабую подготовку документов.

Циневу же нравился личный доклад, который зачастую сопровождался обсуждением проблемы, отвлечением от существа вопроса, его комментариями и воспоминаниями. Георгий Карпович любил неожиданные отступления от темы. К примеру, я делаю свой рабочий доклад, он же спокойно спрашивает: «Так, так… Эта шифровка поступила из резидентуры КГБ из Монтевидео. А сколько живет в этой стране населения и на каком языке говорят?» Надо было видеть его реакцию, если ты не готов был ответить на подобные вопросы… Не совсем приятно было попадать впросак.

Помню случаи, когда Цинев отвлекался от деловых бумаг и начинал рассказывать о своем участии в сражениях Отечественной войны, своей семье, которая в годы войны затерялась в эвакуации в родных для меня степях Северного Казахстана. Кстати, жена его с несовершеннолетней дочерью ютились под лестницей в коридоре школы, затем воссоединилась с семьей Л. Брежнева в Алма-Ате.

Кроме Чебрикова при Андропове по рекомендации сверху в число руководителей Комитета было направлено еще несколько партийных работников, которые в последующем стали заместителями председателя КГБ СССР.

Начальник одного из военных институтов Н. Емоханов, крупный ученый в области шифрования и дешифровки, руководил техническими разработками в системе органов безопасности, стал генералом армии и первым заместителем председателя КГБ СССР. Только в 1989 году в ходе реализации программы технического перевооружения органов разведки, контрразведки, пограничных войск под его руководством было создано и внедрено более 120 образцов новой уникальной техники.

Секретарь Алтайского крайкома партии В. Пирожков, активный участник Великой Отечественной войны, занимал должность заместителя председателя во времена Чебрикова и Крючкова, курировал ведущие оперативные управления. В тяжелые для судеб страны и органов госбезопасности 1990-е годы, будучи в отставке, он не пошел советником в какие-нибудь коммерческие структуры, оставался в рядах сотрудников российских спецслужб. С 1992 года он возглавил Совет ветеранов ФСБ России, пользовался высоким авторитетом.

Заместителем Андропова стал Михаил Иванович Ермаков, пришедший в органы с должности директора крупного оборонного завода. Его рекомендовал министр обороны Устинов, но Ермаков долгое время не соглашался. «Что, тебя заставить силой перейти на работу в органы государственной безопасности?» — дружески настаивали Андропов и Устинов. «Силой ничего у вас не получится. У меня на заводе труба высотой в 90 метров, я на нее залезу, и вы оба меня оттуда не снимете», — отвечал им Ермаков. В одной из наших бесед он поделился со мной обстоятельствами своего прихода на работу в КГБ. Несмотря на разницу в возрасте, между нами сложились уважительные, теплые отношения, и потому Михаил Иванович во многом помогал мне в бытность моей службы на Украине решать проблемы оперативно-технического снабжения, жилищного строительства, обеспечения автотранспортом и медицинским оборудованием.

Среди высшего руководящего состава КГБ генерал армии Филипп Денисович Бобков выделялся своим высоким профессионализмом, знанием мельчайших особенностей обстановки в национальных республиках. Он представлял собой исключительную личность: его сила заключалась в глубоком понимании тех внутренних процессов, которые происходили в нашей стране. Казалось, что не было общественно-политических проблем, затрагивающих интересы безопасности СССР, которых бы не коснулся его ум. Меня всегда поражали его знания и принимаемые продуманные, зачастую нестандартные решения.