Время падающих звезд - Герберт Циргибель

Мое предположение вызвало у нее улыбку. «Маленькие не способны отличить прекрасное от противного — это было бы…» Она замолчала. Ее лицо стало вдруг серьезным.

— Это было бы — что, Ауль?

— Есть возможность изменить уровень их развития и разума — но это абсурдно… То, что я знаю о Земле, рассказал мне тот, с кем ты очень скоро познакомишься. Он знает Землю как ты, потому что он провел на ней больше пятидесяти лет. Сейчас она продолжает жить в его воспоминаниях…

— Кто же этот Кто-то? — удивленно спросил я.

— Мой отец, — сказала она. — Мы вместе прибыли сюда. За это время он нашел свою новую родину и приспособился. Я думаю, что он вполне счастлив здесь. Его Земля — шестой спутник Юпитера. Через десять витков он будет нас ждать, сгорает от желания поприветствовать тебя.

Странный, запутанный мир, бесконечная цепочка зависимостей, которые мы преследуем, пока тяжесть решения задачи не становится непосильной и случай не встает на место причинной связи. Ведь насколько глубоко бы мы не хотели проникнуть в загадки природы, каждая разрешенная загадка, каждое новое знание сразу же ставит новые вопросы.

— Мне было два года, когда мы покинули наш дом, — начала рассказывать Ауль. — Отец, пожалуй, сотни раз описывал наш побег. Персы вторглись в нашу страну, хотели захватить Вавилон. К это времени мы покинули город, были в гостях у друга моего отца. Там отец узнал о захвате города. Он хотел вернуться назад, был убежден в том, что город неприступен. Мы все же не смогли попасть внутрь, солдаты Кира были повсюду. Они преследовали нас, отец вынужден был бросить повозку, его рабы перебежали к персам, батрачки оказались в их власти. Под конец у отца осталась только я. Он нес меня на руках, бежал в Халдаки, шел через пустыню, пока наша провизия не закончилась. Однажды вечером отец молился к древним богам, Мардуку, Нергалу и Самасу, богу Солнца. Что случилось потом, подействовало на отца, должно быть, как чудо, потому что Самас действительно спустился с неба…

Ауль закатисто засмеялась. «Ты знаешь на собственном опыте, на что похожа посадка транспорта. Ме отдал маленьким приказ, доставить отца и меня на борт. Так мы попали на звездолет, Квиль'. Почти сразу же после нашего прибытия, Квиль' покинул Солнечную систему. Он направился к звезде на Млечном пути. Большую часть времени мы провели во сне. Когда мы вернулись обратно, на борту звездолета прошло семьдесят земных лет — на Земле, напротив, две с половиной тысячи лет. Ты с легкостью можешь рассчитать, с какой скоростью мы двигались».

Этого я конечно не мог, но мне было лестно, что она видела во мне такие математические способности. «Что с этим Ме? Твое замечание пред этим, что он где-то сгорел, но все равно еще жив, это должно быть была шутка?»

— Вовсе нет, — заверила Ауль, — каждый робот может тебе это подтвердить. Ме сгорел…

— И все-таки еще болтает с тобой время от времени, — съязвил я.

— Да, — сказала она с серьезностью в голосе. — Я ни разу его не видела, его распоряжения я получаю по радио. Он также распорядился перепрограммировать меня во время долгого полета. Так я научилась знать и понимать мир в уравнениях и превращении энергии. Только отец остался таким как прежде. Его преклонный возраст не позволяет перепрограммировать его. Я думаю, что он до сих пор толком не понял, что он остался позади земного времени — для него семьдесят лет всегда и везде одно и то же время…

Ауль подвинулась ближе, склонила голову на мое плечо. Я бегло провел ладонью по ее щеке, взял ее за руку.

— Перед этим ты сказал, что я красивая. Это правда, что я красивая?

— Гм, в любом случае, ты мне нравишься. На Земле на тебя бы, наверняка, оглядывалось много молодых людей…

Я не мог предполагать, какие чувства вызвали у нее мои прикосновения и мои слова. Она сразу заплакала, беспомощный и сбитый с толку ее взрывом эмоций, я попытался утешить ее, она хлипая прервала меня и пролепетала: «Я ненавижу роботов, я больше не могу выносить их! Ты должен навсегда остаться со мной, я не хочу быть больше одинокой…»

О, небеса, подумал я, почему вдруг сразу навсегда? Вдруг ни с того ни с всего ненависть к усердным, словно пчелам, роботам тоже показалась мне преувеличенной. В любом случае я с чувством удовлетворения констатировал тот факт, что чувственный мир Ауль и ее шарм нисколько не убыли во время бесконечного полета. В ней сочеталось женское любопытство с обаятельной наивностью. Не была ли это, в конечном счете, ее идея доставить меня на борт?

Я побоялся дальше расспрашивать ее, осторожно отодвинулся от нее и утешающе сказал: «Я здесь лишь на какое-то время, Ауль. Может быть потом будет возможность, чтобы мы вместе вернулись на Землю. И твоего отца мы могли бы взять с собой. На первое время вы бы жили в крестьянском доме в Маник Майя, места там достаточно…»

— Это было бы чудесно, — мечтательно сказала она, — однажды ступить на планету — уже по крайней мере пятьсот лет я мечтаю об этом. Были бы мы тогда вместе?

— Конечно — по крайней мере очень часто, — увиливая сказал я и подумал о Йоханне. Ауль даже не представляла, сколько сложностей вызвало бы ее присутствие. «Здесь еще многое нужно обдумать, Ауль», осторожно объяснил я, «речь ведь не идет о том, чтобы немного погостить на планете. Только попадешь туда, и возможно больше не будет дороги назад…»

— О, этого я не знаю, — прервала она меня, — если бы ты остался со мной…

— Кроме того ты не должна забывать о том, что на Земле часы идут быстрее. Там все закончится через сто, пятьсот или может тысячу лет. Через пятьдесят лет наша жизнь, возможно, закончится, но еще много раньше твое симпатичное личико постареет и будет морщинистым, а твои прекрасные черные волосы поседеют…

Мое объяснение немного убавило ее энтузиазм. Все же она решила сразу же после нашего прибытия на шестой спутник связаться с Ме и обратиться к нему с нашей просьбой.

Затем я должен был рассказать ей о Земле, о мировых океанах и континентах, о машинах, самолетах и кораблях. Когда я рассказал ей о том, что мы уже можем долететь до Луны и скоро, наверняка, посетим Марс, я пожинал ее саркастическую ухмылку. Глядя на этот транспорт и фантастический звездолет моего гостеприимного хозяина из туманности Треугольника, мне был понятно ее скептическое отношение. Много беспокойнее для меня было несколько другое. Как я мог объяснить моей жене, что Ауль вовсе не обычная девушка? Это было не трудно для меня, представить, как она отреагировала бы, если бы я познакомил ее с Ауль. Никто бы не купился на ее происхождение и прошлое. Я уже видел взгляд Йоханны, который мог заменить бокал с ядом. Существовали и другие проблемы. Где бы я достал паспорта для нас обоих? Какая же все-таки сложная штука — жизнь.