Убить Тома Круза - Abigail Blanche

 Рихард сделал глубокий вдох и медленно, словно чеканя каждое слово, произнес:

 - Никогда больше не звони на этот номер.

 "Дура", - добавил он про себя, хотел уже было швырнуть об стену платиновый Vertu, но здравомыслящий немец взял в нем верх и подавил вспышку гнева. Рихард аккуратно закрыл телефон и положил его в карман.

 Только после этого Норман-Ауденхоф позволил себе грязно и витиевато выругаться по-немецки, чего не делал уже очень давно. Он был слишком самонадеян и недооценил напыщенного недомерка. Теперь тот окончательно вышел из-под контроля, а вместе с ним из-под контроля вышла и вся ситуация с Ван Хохом, Артефактом, будущим саентологии и всего мира.

 15 июня 2009 года

 Отель Kempinski - комиссариат полиции

 Рим, Италия

 Василий сидел у себя в номере и в который раз разглядывал подарок Ван Хоха, пытаясь разгадать его тайный смысл. Это был небольшой холст без рамы, на котором в привычной для бразильского художника постимпрессионистской манере - с нагнетанием красок, цвета и почти без полутонов - был изображен какой-то, как понимал Комнин, горный пейзаж.

 - Сохраните эту картину, - велел ему художник вечером накануне своей аудиенции у Папы и последующего исчезновения. - Поверьте мне, Василий, она бесценна...

 "Тут есть что-то еще", - ломал голову Василий, - "старик как будто боялся, что с ним может случиться неладное, и передал мне на хранение холст, который ценен не как произведение искусства, а скорее несет в себе какую-то тайну, секретный код или шифр". Василий снова осмотрел "шедевр" с обеих сторон, потер его и даже немного поковырял пальцем. Никаких секретных знаков не проступило - холст не хотел открывать Василию свой тайный смысл, если он, конечно, в нем присутствовал.

 Телефонный звонок прервал его напряженное раздумье.

 - Синьор Комнин? - поинтересовался по-итальянски низкий мужской голос с легкой хрипотцой, - комиссар Андолини. Я по поводу вашего туриста. Появилась новая информация, нужно, чтобы вы подъехали к нам в управление.

 - Когда? - у Василия отчего-то тревожно заныло под ложечкой.

 - Сейчас, если можно, - попросил Андолини, - я в вашем отеле, жду вас в лобби. Спускайтесь.

 Комиссар Андолини оказался высоким смуглым мужчиной с орлиным носом и глубокими залысинами и чем-то напомнил Василию Жана Рено в роли комиссара Фаша из "Кода да Винчи". Уже в полицейской машине, которая медленно пробивалась сквозь пробки, забившие весь центр города, комиссар пояснил, что помощь синьора Комнина требуется для опознания - сегодня утром в Тибре был обнаружен труп старика без признаков насильственной смерти, который по описанию подходил под приметы пропавшего бразильского туриста. У Василия все внутри так и опустилось:

 - Господин комиссар, я вообще-то боюсь покойников, - откровенно признался он.

 - К сожалению, у нас нет иного выхода, - заметил Андолини, - о пропаже туриста заявили вы, и, похоже, кроме вас, у него в Риме не было больше знакомых.

 В морге было холодно, и изрядно нервничавшего Василия начала колотить крупная дрожь. Судмедэксперт подвел его к столу, на котором лежало запакованное в пластиковый непрозрачный мешок тело. Комнин слышал, как судмедэксперт расстегивает молнию на пакете, но старался до последнего не смотреть на стол.

 - Это он? - безразличным тоном спросил Андолини.

 Василий сделал над собой усилие, взглянул в направлении трупа и тут же испуганно отшатнулся. Тело имело характерный зеленоватый оттенок и уже пошло лилово-черными пятнами. Василий мог сказать определенно лишь то, что это был труп старика с длинными седыми волосами. Лица он разглядеть не успел, потому что внезапно его скрутил жестокий и совершенно неожиданный приступ тошноты, он согнулся пополам и бросился в туалет.

 Минут через десять на ватных ногах Комнин снова зашел в помещение морга.

 Судмедэксперт и Андолини стояли над трупом и живо обсуждали вчерашнюю игру "Ромы" против "Интера". Василий скромно остановился в дверях, но тут Андолини его заметил и жестом позвал присоединиться к компании. Василий осторожно приблизился и остановился в метре от стола, стараясь по возможности не смотреть на тело.

 - Синьор Комнин, - обратился к нему комиссар, - так это он или не он?

 - Я не знаю, - честно признался Василий, - я его только живым видел. А сейчас он весь зеленый, да еще и с пятнами. Он ведь не так давно пропал, почему же тело в таком ужасном состоянии?

 - О, это наша тибрская водица, - засмеялся судмедэксперт, - труп подняли из реки сегодня утром, он пролежал в воде несколько дней, вот и "зацвел".

 - Ну, так что, вы подтверждаете его личность? - деловито уточнил Андолини у Василия.

 - Комиссар, я не могу сказать с уверенностью, он это или нет, - Комнин настаивал на своем.

 - Ну и ладно, - хмыкнул комиссар, - все равно у него в вещах обнаружили карточку из отеля на имя... - Андолини достал из кармана какую-то бумажку и прочитал, - некого да Сильва Шикльгрубера Ван Хоха.

 15 июня 2009 года

 Итальянское телевидение RAI-1

 Вечерний выпуск новостей

 - Еще одна жертва катастрофы французского аэробуса над Атлантикой! - бесстрастно вещала с экрана крашеная блондинка с подкачанными силиконом губами и другими выдающимися частями тела. - Вчера полиция Рима обнаружила в Тибре труп Жозе-Криштиану-Хорхе-Алоиша да Сильва Шикльгрубера, бразильского художника писавшего под псевдонимом Ван Хох. На прошлой неделе о его пропаже сообщил гид Ван Хоха, который сегодня утром опознал тело. Любопытно, что бразилец должен был лететь в Европу рейсом 447 "Эйр Франс", разбившимся над Атлантикой 1 июня. Художник опоздал на самолет и вылетел из Сан-Паулу рейсом другой авиакомпании на следующий день.

 - Какая трагическая случайность! - подхватил ее коллега-комментатор, мужчина средних лет, нежно-розовая рубашка которого идеально сочеталась с изысканно-лиловым галстуком от Zegna, - недаром ведь говорят, что от судьбы не уйти. А теперь о вчерашнем матче "Ромы" в Милане...

 15 июня 2009 года

 Личные апартаменты Бенедикта XVI

 Ватикан

 Понтифик тяжело вздохнул и приглушил звук на большой плазменной панели, установленной в его личном кабинете. Не то, чтобы он не поверил Ван Хоху, когда тот говорил о грозящей миру катастрофе - в нынешних условиях миру каждый день что-нибудь да угрожало - он сразу же поручил подробно ознакомиться с предоставленной им информацией своему персональному помощнику Гюнтеру Хольцхауэру. Папе не давало покоя другое - он не поверил, что лично Ван Хоху может что-то угрожать. Он вообще не до конца понял, кем же все-таки был Ван Хох, и сразу же постарался отогнать от себя все неприятные воспоминания о той аудиенции, а теперь его мучили угрызения совести. "Я отказал ему в исповеди", - сокрушался понтифик, - "а, может быть, я оставался его последней надеждой и к моей помощи он обратился, оказавшись на самом краю неминуемой гибели".

 Папа еще раз тяжело вздохнул и нажал на кнопку связи с камеренго:

 - Гюнтер, будьте добры, зайдите ко мне.

 Через несколько секунд дверь в папские покои бесшумно открылась и так же бесшумно закрылась за его персональным помощником, человеком среднего роста и возраста с бесцветными волосами, блеклыми светло-серыми глазами и совершенно безликой внешностью. Если что и запоминалось в папском камерарии, то только его длинная немецкая фамилия.

 - Что вам удалось узнать по интересующему нас делу? - спросил понтифик.

 - Покойный останавливался в отеле Kempinski, куда не возвращался с момента известной вам встречи в среду, - заговорил Гюнтер бесцветным невыразительным голосом. - В тот же день его гид заявил о его пропаже в полицию. Сегодня утром этот гид и опознал покойного...

 - А можно про гида подробнее? Может быть, он как-то замешан в этом деле?

 - Гид прибыл одним рейсом с покойным и остановился в одном отеле...

 - Он тоже из бразильских немцев?

 - По паспорту он русский, - бесстрастно произнес Гюнтер.

 - Что? - Папа в изумлении откинулся назад, - вы шутите?

 - Нет, - все так же безо всяких эмоций повторил камеренго.

 - Что-то здесь не чисто, и эта история требует тщательного расследования! - подчеркнул Папа. - Надеюсь, вы понимаете, что ни Швейцарская гвардия, ни служба безопасности ничего не должны знать о наших действиях в этом направлении? - Гюнтер согласно кивнул, и Бенедикт поинтересовался вдогонку, - Вы уже нашли человека, который мог бы заняться этим делом?

 - Да, Ваше Святейшество, - подтвердил Гюнтер, - как вы и просили, это человек из нашей Конгрегации и он долгое время специализировался на выполнении важных поручений весьма деликатного свойства, но...

 - Но? - Папа вопросительно поднял бровь.

 - Но, к сожалению, он не немец и даже не швейцарец.

 - Жаль, - вздохнул папа, - как вы тогда гарантируете его лояльность?