Чеченская рапсодия - Юрий Иванов-Милюхин

— Но как вы здесь оказались?

Буало не мог придти в себя. Его поразило не только появление девушки в этой глуши, но и то обстоятельство, что невеста, с которой уважаемые им родственники стремились обвенчать его, бросилась в полное опасностей путешествие совершенно одна, без охраны и прислуги. Ведь она не какая-нибудь Орлеанская дева с крестьянскими корнями, умевшая владеть мечом не хуже мужчин. В жилах сидящей сейчас перед ним женщины текла голубая кровь, в том числе и королей Франции. Но ее поступок можно было объяснить только очередным приступом взбалмошности.

Тем временем насмешливая улыбка на лице собеседницы окончательно истаяла дымком затухающего костра. Теперь на кавалера смотрели серьезные, почти жесткие темные глаза, в которых все сильнее разгоралось едва сдерживаемое раздражение.

— Месье Буало, вы не рады моему присутствию в этом городке? — сухо спросила она.

— А вы решили, что я вместе с вами засияю золотым луидором? — вскинулся кавалер. — Во-первых, здесь не место женщине из высшего света, а во-вторых, вы даже не представляете себе, куда и зачем я собрался в путь.

— И вы желаете, чтобы я ушла, не получив возможности объяснить причину моего появления здесь? — почти не слушая собеседника, с вызовом воскликнула девушка.

— Если вы избавите меня от почетного сопровождения вас до самого Парижа, то я буду вам весьма признателен, — непримиримо насупился кавалер.

— Ну что же, я даже не притронусь к супу в этой паршивой харчевне, насквозь провонявшей нечистотами. Желаю удачи, новоявленный мушкетер… с большой дороги.

— Кто дал вам право меня оскорблять? — подскочил с табурета Буало.

— Это право мне дало ваше рыцарское обхождение с дамамии ваши приключения с женщинами легкого поведения в оставленной вами прошлой ночью такой-же придорожной корчме…

— Но ведь я не приглашал вас в ту корчму, о которой вы так лестно отозвались. Тем более, я не просил вас следовать за мной по пятам.

— Вот как! Но мне самой захотелось взглянуть на вас и убедиться в правдивости тех сплетен, которые словно рыбацкой сетью опутали всю вашу славную жизнь. Мне просто необходимо было увидеть человека, за которого меня хотят выдать замуж, — девушка с раздражением сдула с губ метелку пушистых волос. — Теперь я поняла, что все рассказанное о вас вашими же друзьями и знакомыми — абсолютная правда.

— О каких друзьях вы говорите? — опешил кавалер. — Кто они такие, и откуда вы их взяли?

— Оттуда… — собеседница вскинула руки-

— Пресвятая дева Мария, меня еще никто так не унижал. И я потащилась за этим хлыщем и грубияном в неизвестность, да чтоб ему было пусто!..

Неожиданно за спиной Буало послышалась какая-то возня, и он неторопливо обернулся назад. Двое широкоплечих мужчин в одинаковых сюртуках с закатанными рукавами пытливо присматривались к его крепкой фигуре, один из них как бы взвешивал в руках дубовую табуретку, второй поигрывал толстой палкой. Сомнений быть не могло, мужчины решили немного поразвлечься и с ним.

Буало, занятый неприятным разговором с девушкой, упустил тот момент, когда посетители корчмы от слов перешли к делу. Вокруг кипела настоящая битва, увесистые кулаки с уханьями, со стонами и с хрясканьем вовсю лупили по физиономиям противников. По щекам и губам завсегдатаев харчевни растекалась кровь, она забрызгивала расстегнутые на груди рубашки, пятнала кровавыми следами и остальную одежду. Правая рука кавалера моментально вцепилась в эфес шпаги, а левая согнулась в локте и приподнялась кверху, защищая лицо от неожиданного удара спереди.

Один из мужчин скорчил обидную гримасу и смачно сплюнул на дощатый пол.

— Вряд ли он республиканец, Одилон. Скорее этот господин принадлежит ко двору будущего императора, — он протянул тяжелую руку с грязными пальцами по направлению к груди кавалера. — Посмотри на эту массивную золотую цепь и на его холеное лицо, разве ты не видишь, что ему глубоко плевать на нас, на рабочих и крестьян?

— Ты прав, Мишель, у него и перстень с камнем не простой, а королевский. Для таких, как он, мы чернь, обыкновенное быдло. Кроме того, он наносит оскорбления прекрасной мадемуазель, сидящей с ним за одним столом.

— Этот мерзавец способен опошлить даже красоту женщины, а это уже преступление. По-моему, он достоин казни на гильотине, как его предшественники из дворян во времена славной революции под руководством Робеспьера и Мюрата.

— Мы успели забросать землей колодец в центре двора королевской резиденции Лувр, провели в многочисленные ее комнаты водопровод, мы построили новые величественные дворцы и проложили прекрасные дороги. А они снова хотят возвратить себе принадлежащие народу залы, набитые драгоценными произведениями искусства, и разъезжать по нашим дорогам в дорогих каретах, — продолжал нагнетать обстановку первый мужчина.

— И снова ты сказал чистую правду, Мишель. Этого допустить никак нельзя! — товарищ оратора принялся закатывать рукава, не переставая размышлять вслух: — Скорее всего, этот месье из богатеньких дворян, которые в годы революции поддерживали жирондистов, а после термидорианского переворота и реставрации королевской власти вернулись назад и сумели вновь овладеть народным добром.

— Похоже, что так, им не привыкать с жиру беситься.

Буало ногой отодвинул табуретку и сделал полшага назад. Он прекрасно осознавал, что конфликта вряд ли удастся избежать, но и драться с безоружными мужланами ему тоже было противно.

— Господа, я никогда не состоял ни в каких политических партиях, тем более не собираюсь вступать в них сейчас, — как можно спокойнее сказал он. — Давайте разойдемся по-хорошему, и мы с мадемуазель навсегда оставим этот гостеприимный постоялый двор.

— А мне здесь понравилось, — неожиданно откликнулась за его спиной недавняя собеседница. — Почему это вы надумали принимать решения за меня?

— Потому что вам здесь не место, — обернувшись к ней, громко зашипел Буало. — Вы желаете, чтобы нас оставили тут навсегда?

— Но и покидать этот славный городок с такой веселой гостиницей мне не хочется, — девушка воткнула руки в бока. — Так что придется вам убираться отсюда одному, а я постараюсь продолжить трапезу. Заодно посмотрю, кто из этих милых господ одержит победу.

— Да, конечно! К тому, кто победит, вы и присоединитесь, — ехидно заметил Буало. — Мадемуазель Сильвия, не смею утверждать, но мне кажется, что такая позиция вам к лицу.