Другие. Боевые сталкеры - Сергей Зверев

Неписаными законами это правило объединяет военных. Чтобы не терять драгоценного времени на объяснение маршрута движения, называется направление, которое указывает часовое деление обыкновенных часов. Саша дал команду, и цепь разведчиков, развернувшись под углом в сорок пять градусов вправо, продолжила движение.

В домике лодочника горел свет.

— Водой он, гад, ушел… Водой… — хрипел старик, когда Ермолович перевязывал ему голову. — Я сразу понял, когда он у меня про топливо и ключи от лодок стал расспрашивать. Канистры-то у меня полнехонькие, на втором этаже стоят!

Отдышавшись, он продолжил:

— А я так думаю: зачем милиционеру интересоваться катерами? Старшины с ним не было, меня никто не предупреждал… Ну, я возьми да соври, дескать, в пристройке только пять литров осталось.

— Молчи, дед, береги силы, — Ермолович закончил перевязку и встал. — Кости целы. Будешь жить.

Домик превратился в штаб. Стольников раскинул на столе, предварительно сметя все с него на пол, карту.

— Ближайший населенный пункт по реке — Горностали. Это в пятнадцати километрах от нас. — Он ткнул пальцем в карту.

— Это если он пойдет на север, — уточнил Жулин. — А если он пойдет назад, то ближайшая деревня — Кура-Юрт. Не думаю, что у него топлива хватит до какой-то из этих деревушек. Скорее всего, он будет идти рядом с берегом, а когда поймет, что горючее кончилось, сойдет.

— Идти водой? Идти водой? — бормотал майор, бродя вокруг стола. — Но куда он пошел? В Горностали или вниз?.. А то получится как в том домике, с прокаженным…

— Но нужно же куда-то гнать, Саша! — не выдержал Жулин.

Стольников повернулся к Полозову:

— Слушай меня, старшина. Слушай и запоминай, если не хочешь закончить службу на нарах. Сейчас ты идешь в домик с этим человеком. — Майор указал на Мамаева. — Там он выходит на связь. Мамай! Передашь этому «Граниту», чтобы перекрыли реку. Укажешь два этих направления. Менты пойдут водой.

— Но мы же тогда… — пробормотал Баскаков. — Мы же тогда отдаем Ждана, товарищ майор!

— Мне легче отбить его у властей, чем понять, куда он сейчас направился. Действуйте!

Полозов ничего не понял. Ясно было одно: нужно делать все, что говорит этот майор.

База отдыха, вместе со всеми своими посетителями, так и оставила без внимания прибытие на ее территорию чужаков. Гуляющие люди словно перескочили из одного бытия в другое — в момент приятного отдыха и временного забытья житейских проблем. Они не хотели знать, что происходит снаружи. Люди устали от всего этого еще там, в городе.

Стольников сидел за столом, обхватив голову ладонями. Напротив него, как нашкодивший кот, сидел старшина милиции Полозов и думал о завтрашнем дне. Он принес на себе радиостанцию в домик лодочника. Мамаев выглядел при этом погонщиком верблюда. Периодически раздавался треск радиостанции, и разведчики слушали новые сведения о ходе розысков. Эти новые сведения по-прежнему были старыми — не обнаружен, не замечен… Время шло, в домике никто не разговаривал. Все ждали.

— Почему же он оставил тебя в живых, дед? — неожиданно спросил Саша. — Вернее, я хочу спросить: почему он тебя не добил, а оставил жить? Это не в его правилах.

Лодочнику вопрос показался неуместным и жестоким. Поэтому он лишь отвернулся в сторону и молча пожал плечами: тут крестишься — слава те, господи, что не убили, а он спрашивает — почему…

— Может, он был уверен, что убил? — решил помочь розыску Полозов.

— Конечно, — сразу отреагировал прапорщик Жулин. — И поэтому он мертвого старика замотал в сеть и вставил трупу в рот кляп.

Саша вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку:

— Пойду, прогуляюсь. Подышу свежим воздухом.

— Пойдем вместе. — Жулин встал из-за стола.

Они вышли из душного помещения и некоторое время двигались по наитию, ориентируясь на контур расположенного рядом домика. Майор сел на ступеньку крыльца и закурил.

— Так все-таки интересно, Олег, почему он не добил лодочника?

— Может, уже напился крови?

— Это Ждан-то?

— Тише… — попросил Жулин. — Отдыхающих разбудишь.

— Каких? — удивился Стольников. — На дверях — навесной замок!

Прапорщик посмотрел через его плечо. Действительно, на скобах входной двери двухэтажного домика висел массивный амбарный замок. Он перевел взгляд на окно и усмехнулся:

— А поутру, проснувшись дома и проспав на работу, отдыхающие поняли, что оставили на базе будильник.

Стольников повернулся к окну и увидел громоздкий, тяжелый будильник. Граждане СССР редко просыпали на работу, подумал он, потому что не встать по звонку такого будильника невозможно. Это как бой курантов в метре от головы. Неудивительно, что часы привлекли внимание Жулина.

— Так вот, — решил возобновить прерванный разговор Саша, — я думаю, что Ждан опять сыграл.

— Как в случае с «Фордом»? Мол, старик очухается и даст полный расклад? Дескать, «он ушел водой»? — повторил слова лодочника прапорщик. — А сам сделает иначе?

— А если он сыграл от противного?

— То есть?

— Мысль такова: раз менты клюнули на цирк с «Фордом» и прокололись, то вполне вероятно, что во второй раз они этой же ситуации не поверят и поступят наоборот — станут искать его на суше, а не на воде. А он-то как раз и сыграет на закономерной логике вещей — уйдет на лодке.

— Ждан вряд ли знает методы работы ментов, поэтому в этом случае его логика — это твои домыслы. И почему ты так думаешь? Думается, что и тебе неизвестно, как менты думают.

— Неизвестно. Но я пытаюсь рассуждать здраво.

— Ты рассуждаешь, прости, как сумасшедший. Лично я уверен в том, что Ждан знает, что его будут искать и на воде, и на суше. Все возможные версии будут отработаны. Ты думаешь, он не знает об этом?

— В том-то все дело, что он не профессионал. Вот это меня и беспокоит. Что сделает опытный матерый зверь, которого обложили со всех сторон? Выбежит через узкий проход на охотников? Глупо. Перепрыгнет через натянутую веревку с флажками? Страшно. А что сделает любитель? Черт его знает…

— Волчья теория?

— А он и есть волк, Олег.

Прапорщик поднял с земли веточку, переломил ее и бросил в стоящую рядом с крыльцом металлическую урну.

— Все мы… волки. Поэтому и думаем как он — по-волчьи. А самое страшное в том, что если перестанем так думать, то грош нам цена.

Слушая, как ленивые волны плещутся о камни и, найдя между ними проход, прорываются на берег, расстилаются и мгновенно впитываются в песок, Стольников снова почувствовал щемящую боль в сердце.

Ирина…

Кажется, с момента их расставания прошла вечность. Расстояние каким-то непостижимым образом растягивает в сознании людей время. Еще недавно она была рядом с ним. Была так близко, как могут быть близки любящие друг друга люди. А сейчас он на другом конце времени, хотя главные действующие лица — те же.

Он вздохнул. Что это — вздох облегчения оттого, что все должно скоро закончиться, или симптом тяжести того, что еще ничто не завершено? Он не знал ответа на этот вопрос. Майор повернулся и взглянул на будильник в окне. Время ползло медленно.

— Так какова же главная идея твоей волчьей теории? — допытывался прапорщик.

— Мыслить как волк. Если в прорыв — глупо, а через флажки — страшно, остается одно. Залечь. И ждать момент. А этот момент обязательно придет. Лежать, терпеть, гадить под себя от страха, но ждать. Вспомни боевиков. Их тактика сводится именно к этому. И вот, когда придет этот момент, рвать на куски всех, кто на пути, резать, не выискивая правых и виновных, уходить, убегать туда, где тебя не найдут. И еще — мстить. Мстить за свой страх, за свое обгаженное лежбище, за унижение.

Прапорщик резко повернулся к Стольникову и встретился с ним глазами. От взгляда командира Олегу стало страшно. В зрачках майора светился зеленый волчий огонь…

— И вот тот зверь, Олег, который сможет это выдержать, который преодолеет ситуацию и вырвется на волю, — этот зверь самый опасный. Потому что он умный, сообразительный, самый беспощадный и никогда не насыщающийся чужой кровью зверь. И это — Ждан.

Некоторое время они сидели молча. Неожиданно радиостанция в домике заговорила чьим-то голосом:

— Ребята, мы выходим, подтягивайтесь к автостоянке. Взяли подозреваемого! Минут через двадцать машина подойдет к базе. Поздравляю, товарищи!

Жулин снова посмотрел на Стольникова. Казалось, тот совершенно не проявлял никакого интереса к сообщению.

— А ведь это не совсем по твоей теории, а, Саня? Как думаешь? — Положив руку на плечо командира, прапорщик поднялся. — Пойдем. Теперь самое главное — отнять Ждана у ментов. Вот это сейчас действительно будет самое главное… Я даже не представляю, как мы это будем делать…

Стольников встал и скорее по привычке засекать случившиеся события по времени, нежели по какой-то другой причине, посмотрел на будильник в окне…