Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону - Николай Стариков

«Если и завтра клановцы останутся голодными, придется съесть кого-нибудь из них», — злобился вожак.

Упрятанные под мощными надбровными валиками глаза будто из засады высматривали, кого наказать палками по голове, а потом отдать на съедение остальным. Он встал, повел широким носом вправо-влево, отменным нюхом уловил запах дыма и жареного мяса со стороны соседней балки. На его обезьяноподобном лице с выступающими массивными скулами, широким ртом, несколько удлиненными ушами появилась сладострастная гримаса улыбки. Подданные с такими же скошенными лбами, сильно развитыми челюстями, тоже уловили запах, уподобились вожаку. Низкий присест приматов с сильно согнутыми коленями, всклокоченные засаленные волосы по телу, вызванный запахом еды возбужденный скулеж вместо человеческого разговора никак не вязался с понятием «люди». Это были звероподобные неандертальцы, степные кочевники, повстречаться с которыми у вождя нольцев не было ни малейшего желания.

Оу долго глядел туда, откуда шли вкусные запахи, почесывал то в одном, то в другом местах свою землянистого оттенка кожу, затем поднял вверх два пальца, издал гортанный звук, похожий на рычание. К нему тут же подбежали двое более расторопных подданных. Вожак кивнул в направлении соседней балки. Это означало, что оттуда надо принести еду.

Местность впереди ровная, покрыта серебристым ковылем. Несколько в стороне неширокая промоина косо подходила к лощине, откуда звероподобные уловили приятный запах. Для рожденных быть охотниками приблизиться незаметно к цели по высокой траве — задача несложная. Бдительным охранникам переселенцев в голову не могло придти, что такое возможно.

Два мальчика, Кол и его дружок, ковырялись в крохотном обрывчике на стыке балки и промоины, отыскивали разноцветные камешки, смотреть по сторонам времени не было. Искатели начали пересчитывать добычу. Сын Селона оглянулся на непонятные звуки за спиной и тут же лишился чувств. Напарник успел вскрикнуть, прежде чем ему зажали рот.

Переселенцы в это время отдыхали после завтрака. Тяжкий зной разгара лета давал о себе знать. Охранники от безделья глядели на облака, на круживших в небе орлов. Улка прогуливала своего любимца по балке, видела ребят за работой, отвлекла внимание на окрестный вид, почудилось, будто кто-то вскрикнул. Девушка обернулась на звук, сборщиков камней на месте не оказалось, но успела увидеть двух голых мужчин, убегающих по промоине с ношей на плечах. Она испуганно закричала, вздыбился Муст, вскочили охранники, забили тревогу.

Первым из балки выскочил Селон со своей смертоносной острогой, бросился в погоню. Вслед за ним устремилась дружина Данца.

На радостях при виде принесенных на съедение двух русоволосых детей Оу удовлетворенно заурчал, голодными глазами уставился на нежно-розовые тела. Не понравились ему, однако, тонкие губы, узкие носы, высокие прямые лбы, светлая кожа жертв. Не были они похожими на привлекательных сородичей с массивными надбровными валиками и выступающими скулами. Съесть пленных даже расхотелось при виде такого уродства, но голод подавил эмоции.

Вожак положил Кола на лошадиную шкуру, вынул из-за кожаного пояса обоюдоострый каменный нож, живо представил, с каким наслаждением станет поедать живую плоть. Он умел одним ударом ножа располосовать тело так, что сердце продолжало биться и кровь оставалась теплой.

Оу встал на одно колено, придержал ладонью горло мальчика, зажал нож в другой руке. В этот момент он услышал топот ног, повернул на звук массивное тело, попытался вскочить, но не успел. Тяжелая острога Селона пронзила его насквозь, перебросила через Кола и оставила лежать в пламени костра.

Остальные звероподобные, ожидавшие подачек от вожака, бросились врассыпную, дружинники открыли по ним стрельбу из луков. Выбежали из балки лишь двое мужчин, один со стрелой в животе, другому повезло. Поддерживая раненого, не пострадавший Оя помог сородичу добраться до густых зарослей ковыля, укрыться в них.

В балке нольцы добили звероподобных, Данц занес свою короткую пику над уже взрослой девушкой, увидел ее охваченные ужасом глаза. Дрогнула и опустилась рука, жестом приказал подняться. Пленница в порванной набедренной повязке оказалась такой же «красоткой», какими были другие клановцы. Однако менее вытянутое лицо, мягко скругленные скулы и невысокие надбровные валики делали ее более привлекательной, чем другие приматы женского рода.

Дружинники в это время осматривали перебитых звероподобных, удивлялись несуразному виду. Крепко сбитые, хорошо развитые тела явно не соответствовали лицам-мордам.

Данц приказал положить трупы в костер, набросать побольше сушняку.

— Теперь мы будем поступать с ними так всякий раз, — сказал он.

Победители подобрали пики с грубо обработанными костяными наконечниками, острые палки. Сломанное дреколье бросили в огонь. Командир дружины доложил вождю о результатах нападения на звероподобных.

— На людей-то они похожи? — спросил Нольц.

— Как волк на козла. Одну из них взяли в плен, показать соплеменникам.

Оя дождался, пока враги ушли, поднял раненого на плечи, перенес к костру, напоил из лужи. Затем попытался вытянуть стрелу из живота, но она сломалась, и друг потерял сознание. Врачеватель прикладывал к ране грязь, прижимал к опухшему месту мокрую траву, но сородич не реагировал на старания и вскоре умер. Лютым зверем взвыл Оя, когда остался в одиночестве. До наступления темного времени он натаскал большую кучу сушняка, положил умершего в костер, не упустил случая, отрезал кусок парного мяса от какого-то полусгоревшего трупа.

Едва стемнело, к костру на запах пришел крупный молодой медведь. Оя отошел на противоположную сторону пламени, зверь последовал за ним. Так повторялось несколько раз. Звероподобный отыскал острую палку в золе, разбросанной вокруг костра, нащупал босой ногой вблизи пламени копьеметалку. Чужаки не подобрали, или не увидели приспособление. Оя знал, как его применить на деле. Он остановился, вставил в копьеметалку острую палку. Медведь поднялся на задние лапы, зарычал. Охотник с усилием дополнительного рычага метнул свое смертоносное орудие. Палка глубоко вошла косолапому в левую часть груди.

Оя присел вблизи костра в ожидании рассвета, смотрел по сторонам на ночные синеватые облака, боролся со сном, незаметно задремал. Открыл глаза, потом покрылось тело. Вблизи стояла стая волков. Хищники без промедления набросились на труп медведя, совершенно не обращали внимания на живое существо возле костра.

Волки долго терзали чужую добычу. Охотник все время стоял спиной к огню с острой палкой в руках, наблюдал за звериной трапезой. Ближе к рассвету хищники начали поглядывать в его сторону. Один из них с вытянутой вперед мордой, оскаленной пастью двинулся к новой жертве. Оя сделал резкий выпад вперед, вогнал свою палку в горло зверю. Волки не приближались, но обступили его полукругом. Огонь костра с останками сородичей, хотя и не очень сильный, сдерживал хищников, не позволял подкрасться со спины. Еще один волк осмелел, двинулся на охотника, однако палка вновь выручила бесстрашного звероподобного. Вожак стаи клацнул зубами в трех шагах от Оя, неспешно развернулся и увел свору в степь.

Данц привел на стоянку звероподобную пленницу с ремнем на шее, привязал рядом с Мустом. Все племя нольцев сгрудилось вокруг неведомого существа, но даже вездесущие мальчишки опасались походить близко. Вождь не разрешил прикасаться к пленнице, ожидая злобных выпадов. Однако она не проявляла агрессивных намерений, тихо сидела возле ног лоша и, казалось, с интересом наблюдала за невиданными некрасивыми русоволосыми людьми.

Вождь походил, походил вокруг, спросил ее знаками, убежит ли она, если с нее снимут ошейник. Молодая пленница смысл поняла, отрицательно замотала головой, показала тоже знаками на рот, что хочет есть.

— Я — Нольц, — ткнул вождь себя пальцем в грудь. — Ты кто? — повторил он жест теперь в ее сторону.

Пленница изобразила низким грудным голосом звук похожий на «Ии. а»

— Станем называть ее «Ия», — сказал Данц.

Он снял с Ии кожаный поводок, показал знаком — «беги!»

— Пусть бежит, если пожелает, — сказал он, — зачем нам такая образина?! Ни человек, ни зверь.

— Человек она, — посмотрел вождь на пленницу, — коли понимает, чего от нее хотят и даже есть попросила. Зверь такого сделать не может.

— Тело человеческое, а на морду не смотрел бы, — высказался Димор.

— Другие еще страшнее, видел я их там в балке, — сказал Селон.

— Кто станет вместе с нею жить? Зубы вон какие, загрызет по злости.

— Пусть поживет с Мустом. Улка присмотрит за одним и другим. А там видно будет, — распорядился вождь.

Ознаменовался этот день еще и наказанием провинившихся охранников. Старший смены и те двое, что глядели в облака и проглядели детей, получили по два десятка ударов тонким ремнем ниже спины. Они потом несколько дней несли службу стоя. Другим охранникам, которые находились на противоположной стороне балки и тоже могли видеть похищение детей, досталось по одному десятку. Вождь сделал выговор Димору за плохую службу.