Командор войны - Вадим Панов

— Следовательно, в Москве будет девять трупов?

— Девять и один — Малый Круг и последняя жертва. — Сантьяга задумчиво поправил галстук. — Будем реалистами: помешать завершению Малого Круга мы не успеем — он строится очень быстро, — но вот главную жертву мы предотвратить обязаны. Мне нужна подробная информация на убитых челов. Даты и координаты места рождения с точностью до минут, а также точное время и координаты смерти.

— Зачем?

— Я проведу обратную операцию — на основе этих сведений вычислю месторасположение Престола Силы, тогда мы сможем взять этого мага.

— Мы? — спросил Корнилов.

— Мы, — кивнул Сантьяга. — Как — другой вопрос, но — мы.

— Хорошо. — Андрей повертел в руках зажигалку. — Вы сказали, что последнюю жертву мы не должны допустить ни в коем случае. Почему?

— Потому, майор Корнилов, что, убив последнюю жертву, маг сможет исполнить любое свое желание. — Сантьяга пристально посмотрел в глаза Корнилову и закончил: — Абсолютно любое.

Кафе «Верона».

Москва, улица Воронцовская,

16 сентября, суббота, 09.25

Для встречи с полицейскими Павлов выбрал маленькое итальянское кафе «Верона» на Воронцовской улице. В теплую погоду большинство посетителей предпочитали наслаждаться едой, сидя за уличными столиками, и малюсенький зал был практически пуст. Кроме того, его размеры позволяли прекрасно видеть всех посетителей, что тоже было нелишним в данной ситуации.

— Вы понимаете, как сильно я рискую? — Павлов боязливо огляделся и возмущенно посмотрел на Васькина. — Меня могут убить только за то, что я встретился с вами, а вы привели с собой еще одного…

— Во-первых, я не «еще один», — проворчал Шустов, — а капитан полиции, а во-вторых, если вы так боитесь Чемберлена, то зачем пришли? Зачем согласились встретиться с нами, Валерий Константинович?

— Да? — вставил свое слово Васькин.

— Зачем пришел? — Павлов горько рассмеялся. — Не вижу другого выхода.

— Из любой ситуации есть как минимум два выхода. — Сергей глотнул сок. — Главное, выбрать правильный.

— Вот именно, правильный. — Павлов покрутил в руках вилку. — Может быть, и есть у меня несколько вариантов, но я уже выбрал. В последний раз они наехали на меня слишком жестко, слишком. Я, знаете ли, уже двенадцать лет в бизнесе, все видел, но Чемберлен повел себя в худших традициях старого беспредела. Я от этого отвык.

— Денег ему должны?

— И денег тоже. Не очень много, кстати. — Павлов отложил наконец вилку и посмотрел в глаза Сергею. — Не это главное. Они хотят заполучить мой бизнес.

— А вы?

— А я — до свидания.

— В нашем случае вы тоже «до свидания».

— В вашем случае, господин капитан, я по крайней мере отомщу мерзавцам. И бизнес не отдам, и жизнь им попорчу как следует. Они еще вспомнят Павлова!

— Постараемся помочь.

— А что я получу взамен?

— Зависит от того, что вы сможете нам дать.

Снежно-белый «Мерседес-600» плавно остановился прямо напротив «Вероны». Рослый шофер-негр в строгом костюме и фуражке выбрался из лимузина, важно распахнул дверцу и подал руку элегантной светловолосой даме в открытом летнем платье. Женщина небрежно, поправила черные солнцезащитные очки и, подойдя к ближайшему свободному столику, грациозно опустилась на предупредительно отодвинутый стул.

— Сначала я хотел бы услышать ваши гарантии.

Шустов выдержал глубокомысленную паузу, наблюдая через витрину за размещавшейся за летним столиком стройной светловолосой женщиной в роскошном и легкомысленном, на грани допустимого, платье. На вид ей было лет сорок, но она была в великолепной форме: тонкое лицо, роскошная копна густых волос, великолепная фигура с большой грудью, обдуманно подчеркнутой глубочайшим декольте, — понимание возраста лишь добавляло женщине привлекательности. Но не только внешний вид дамы привлек внимание Шустова. Белоснежный лимузин, вышколенный шофер экзотической наружности, созданное на заказ платье — она абсолютно не соответствовала статусу небольшого итальянского кафе. И взгляды всех без исключения посетителей устремились на нее.

— Я хотел бы услышать гарантии, — повторил Павлов.

Он сидел спиной к улице и появления ослепительной блондинки не заметил.

— Валерий Константинович, — вернулся к делам Шустов, — вы ведь прекрасно понимаете, что именно мы можем вам предложить. Набор стандартный — программа защиты свидетелей: охрана на все время процесса для вас и вашей семьи, новые документы, новое имя, новое место жительства.

— В России?

— А где вы хотите жить?

— Я слишком хорошо знаю Чемберлена, — покачал головой Павлов. — Вы не сможете его закрыть так, чтобы он меня не достал. Я хочу уехать из страны.

— Это ваше право, но мы…

— Деньги у меня есть, — перебил Сергея Павлов. — Вы должны будете только вывезти меня и мою семью из страны и сделать нам нормальные документы. Оформить новое гражданство.

— Где вы хотите поселиться?

— Во Франции.

— Не очень далеко.

— У меня там деловые интересы.

— Деловые интересы. — Шустов задумчиво потер ладонью подбородок. — Ну допустим. Валерий Константинович, как вы понимаете, ничего невозможного в нашем мире нет, но чтобы даже просто выйти с подобным предложением на свое руководство, я должен понимать, из-за чего весь сыр-бор. Что у вас есть?

— То есть это возможно?

— Если вы действительно сможете меня заинтересовать.

— Я могу сдать вам Нытика.

— Это я уже слышал. Каким образом?

— Это сложная история.

— Мы не из дураков — разберемся.

— Хорошо. — Павлов усмехнулся. — Для простоты повествования я не буду использовать сложные термины и спрошу просто: отмывание денег и уклонение от уплаты налогов вас устроят?

— Вполне. Обычно мы закрываем авторитетов за уголовщину, но в этом случае можем сделать исключение. Насколько я помню московские законы, за уклонение от налогов можно присесть лет на двадцать.

— Сможете прижать его, как Аль Капоне.

— Рассказывайте, Валерий Константинович, рассказывайте, пока это не более чем слова.

— Мадам планирует ланч, обед или…

— Я еще не знаю. — Кара достала из сумочки малюсенький мобильный телефон и задумчиво перебрала кнопки. — Я должна встретиться здесь со своей старой подругой. Она, бедняжка, до сих пор работает учительницей, и мы встречаемся где попроще.

«Удачно выскочила замуж или завела богатого любовника, а теперь, стерва, встречается с менее расторопными сверстницами где попроще и выпендривается перед ними», — зло подумала официантка, наблюдая, как сидящий за соседним столиком седой мужчина в недешевом деловом костюме скосил глаза на глубокое декольте блондинки. Но на профессионально приветливом лице официантки эти мысли не отразились.

— Тогда попробуйте легкий десерт: фруктовый коктейль, мороженое, сливки, суфле. Очень вкусно.

— Звучит весьма соблазнительно, но для начала… — Кара заглянула в винную карту. — У вас есть божоле этого года?

— Нет, — растерялась официантка.

— Сансер?

— Нет.

— Ну не важно. — Кара поморщилась. — Яблочный сок есть?

— Да.

— Принесите.

Девушка умчалась. Кара медленно огляделась и поднесла к уху безжизненный телефон.

— Алло, Фимочка?

Она сидела довольно далеко — метрах в шести — от интересующего ее столика, тем более что он находился в зале, а она — на улице, но Простейшее заклинание «летучая мышь» усилило слух женщины, и Кара отчетливо слышала все, о чем Павлов рассказывал полицейским.

— Примерно полгода назад мы крутили дело с уводом большой налички из-под налогов. В то время у меня уже были трения с Чемберленом, но до открытой вражды дело не доходило, они мне еще доверяли.

— Отмывали, что ли?

— Ага.

— Большая сумма?

— Четырнадцать миллионов.

— Что за деньги?

Павлов помолчал:

— Наркота.

— Продолжай.

— Операция была расписана буквально по минутам, но произошел непредвиденный сбой. Банк-получатель внезапно запросил подтверждение и гарантии. Все висело на волоске, люди, деньги, все было заряжено, и надо было просто подтвердить кое-какие договоренности. Нытик как раз был у меня в офисе — он сам курировал операцию — и лично подмахнул распоряжение.

— Во дела! — вздохнул Васькин.

— Такие документы сразу же уничтожают, — быстро среагировал Шустов.

— Ага, — согласился Павлов, — только я уничтожил копию, а оригинал лежит в надежном месте. Подпись Нытика под переводом кучи героиновых денег. Этого достаточно?

Пора.

Кара все еще держала у лица трубку телефона, и поэтому несколько невнятных слов не привлекли внимания окружающих.