Повелитель морей - Владимир Геннадьевич Поселягин

Ну а я побежал дальше, собирая по пути оружие. У кормы подбитой БМП обнаружил автоматы, собранные бандитами, связку гранатомётов и два пулемёта ПКМ, всё убрал в Хранилище, в том числе и бронемашину со сбитой гусеницей. Тело убитого члена экипажа я перед этим аккуратно спустил на дорогу, забрав у него АКС.

Закончив с трофеями, я подошёл к краю дороги и крикнул:

– Эй, вы, трое, горе-герои! Поднимайтесь, духи уничтожены.

Когда показалась одна голова в афганке, я махнул рукой, и они полезли на склон. Хм, один из них оказался ефрейтором. Все трое глядели на меня с ужасом. Я велел им осмотреть всю колонну, найти раненых, перевязать по возможности, сообщил, где лежит сержант. А сам, пристрелив двух подранков из духов, добрался до расселины и стал подниматься наверх, в кровь сбив босые ноги. Наверху забрал станковые гранатомёты и выстрелы к ним, «Стингеры» и другое оружие, часть оставил.

Когда заканчивал, услышал шум вертолётов. Сначала пролетели две боевые вертушки, потом появились десантные, их было три. С одного вертолёта начали спрыгивать десантники, я помахал автоматом над головой, показывая, что держу высоту. Одно отделение направилось ко мне, остальные – вниз по расселине к колонне.

Десантников я не дождался: голову пробила боль. Надо же, только сейчас до меня дошла информация о прежнем теле, и я упал без сознания. Хм, а ведь с момента, как я очнулся, до момента проявления памяти прошло едва ли двадцать минут, а столько событий произошло за это время.

Очнулся я от тряски и рёва авиационного мотора, голова безвольно моталась в такт вывертам полёта вертолёта. Я лежал на носилках на полу Ми-8, видимо одного из десантных.

В памяти начали всплывать новые для меня данные Антона Королёва, детдомовца из Долгопрудного – это фактически окраина Москвы. Он отказной – мать отказалась от него в роддоме. Рос в яслях при Доме малютки, потом – детдом, школа, один курс университета, инженером хотел стать. Покалечил в драке сокурсника из-за девушки (напрасно, всё равно она третьего выбрала) и убежал в армию. Потом – три месяца ускоренной подготовки в учебке, но знания вбили хорошо, и вот уже четыре месяца исполняет интернациональный долг.

Попал Антон в 201-ю мотострелковую дивизию, в 149-й гвардейский мотострелковый полк. Участвовал в нескольких операциях по зачистке, дежурил на блокпостах, несколько раз сопровождал вот такие транспортные колонны снабжения до Кабула. Эту колонну охранял всего один взвод мотострелков при двух БМП и двух БТР. Остальные – машины снабжения и бензовозы, так что банде не составило труда их уничтожить. От Кундуза, пункта постоянной дислокации, до места столкновения всего километров шестьдесят, недавно оттуда вышли. Обнаглели банды, так близко работают. «Вспомнил» я и того сержанта с ручником, он замкомвзвода был. И да, сейчас конец августа тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.

И кстати, Королёву подствольник не выдавали, он трофеем его получил. Месяц назад в оцеплении при зачистке аула стоял, ну и заметил, как в стороне пошевелилась почва и высунулась голова – это крышка люка отодвинулась; там был подземный ход, и часть банды решила прорываться, когда их зажали в ауле. Антон не растерялся, кинул в нору гранату, «эфку», и, переждав взрыв, стал долбить вниз из автомата, выпустил весь магазин. Потом затаился рядом, ожидая подкрепления.

Подкрепление пришло, на звуки стрельбы подтянулось, целое отделение прибежало. Проверив нору, обнаружили внизу пять трупов и следы крови – раненых выжившие унесли. Антона вроде как к медали представили, но до награждения пока не дошло. Так вот, у одного из бандитов был этот гранатомёт, и Антон его забрал как приз; его и на довольствие поставили, выдавали ВОГ.

Видимо, сопровождающий нас медик заметил, что я очнулся. Он подошёл ко мне и дал напиться из фляжки.

О, вот что я хочу. Я вмиг выдул полфляжки, после чего прохрипел:

– Сколько уцелело?

– Что? – Медик наклонился ближе, подставив левое ухо, и я повторил вопрос.

В ответ он прокричал мне в ухо:

– Пятерых нашли, трое тяжёлых. Ещё трое из водителей без царапинки.

– Помню их, – ответил я ему на ухо. – Прятались на обратном склоне, не выходили, пока стрельба не прекратилась. Куда мы летим?

– В госпиталь, потом, думаю, в Душанбе отправят. Лежи.

Медик отошёл, занимаясь другими ранеными, а я, коснувшись рукой повязки на голове, откинул одеяло и увидел, что ноги всё так же в ожогах. Форма на мне была, только разгрузку сняли и оружия нет. Видимо, отрывать остатки штанов от кожи будут уже в госпитале.

Просматривая память Антона, я мельком отмечал, как мы прилетели, как нас на носилках вынесли наружу и сразу отправили в операционные, где нас уже ждали врачи. Меня направили в ожоговый; оказалось, я пострадал даже сильнее чем думал. Ступни у меня тоже были перебинтованы: я их серьёзно побил о камни.

Пока меня готовили в смотровой, в помещение зашёл офицер в накинутом на плечи халате. Это был особист полка, причём Королёв его помнил. Особист велел рассказать мне о засаде на колонну.

Я всё описал из памяти Антона, только добавил, что когда очнулся после ранения в голову, то заметил, как из горящего БТР выбирается некто в полностью сгоревшей форме. Этот некто убил душмана, завладел его оружием и начал расстреливать остальных, дав мне время укрыться и поддержать его огнём, а потом атаковал тех, что были на вершине. Кто такой, я не опознал, он слишком сильно обгорел, сплошной кусок горелого мяса. Зачистив дорогу, я стал подниматься наверх, но не обнаружил там того, кто нас спас. А тут и помощь подоспела. За весь бой я уничтожил примерно около двух десятков духов. Я также описал, как одному парню отрезали голову, он был из одного отделения с Антоном. Ну, и о тех трёх водилах, что прятались вниз по склону, тоже упомянул.

После этого с трудом расписался на опросном листе: руки дрожали. Ну а потом – операционная, наркоз, а дальше уже и не помню, что было.

Лечение и восстановление проходили в госпитале Душанбе. Врачи очень удивлялись скорости моего восстановления – через месяц на ногах только шрамы остались, – так что начали готовить меня к выписке. А мне просто скучно было лежать, вот по-тихому и подлечивал себя Исцелением. Голову восстановил полностью, оставил только заживающую рану, иначе врачи будут удивлены отсутствием шрама, так же и с ногами.

Неделю назад ко мне в палату заходил генерал из штаба армии со свитой, и прямо на месте (но