Правила жестоких игр - Марина Ефиминюк

До меня доносился гул работающего мотора и приглушенная резкая мелодия моей любимой песни.

– Действительно? – Я старалась, чтобы идиотская улыбка, расцветшая на лице, не прозвучала и в голосе.

– Не сердись на Катерину, она не смогла пережить моей пытки и раскололась.

– Надеюсь, когда ты ее пытал, вы были одетыми? – Душа странно воспрянула и забыла обиды, отряхнув перышки, как легкая недалекая птичка.

– Одетыми. – Он смеялся. – Она походила на испуганную мышь и явно мечтала оказаться раздетой.

– Ты мне зубы заговариваешь! – Фыркнула я. – Зачем звонишь? Если нужно переписать лекции, то тороплюсь напомнить, я пока что на первом курсе.

– Я бы мог подарить тебе все свои конспекты, но, к сожаленью, я их не вел. – От его легкого шутливого тона у меня пели внутренности. Как будто все происходило именно так, как должно происходить. – Но звоню не за этим. Хотел узнать, как вчера понравился тебе черный хлеб?

– Достаточно понравился, но пресновато. – Прикусив губу, я ждала его ответа. – Как понимаю, кофе – не твоя затея.

– Кофе? Нет, – хмыкнул он, – к кофе я не причастен. Ответь мне, Зайка, тебя совсем не прельщает сладкое? Даже клубника со сливками?

– Клубника со сливками и «Зайка»?

– Можем поменять клубнику на вишни и без сливок, если ты их любишь больше. – Быстро пообещал он.

– Дай подумать…– Я во всю флиртовала и не чувствовала ни капли смущения. – Звучит очень заманчиво.

– Попробуем сегодня вечером вместе? Скажем в восемь. Я заеду.

– Не обещаю. – Промурлыкала я, не скрывая радости в голосе.

– И, умоляю тебя, надеть то самое изумрудное платье и чулки в сеточку. – Он отключился так неожиданно, что я моргнула и в недоумении посмотрела на телефонную трубочку, проверяя, был ли звонок или только привиделся.

Теперь остаток дня буквально плелся, прихрамывая и помогая себе костылем. Зато восемь часов наступило незаметно, и, когда зазвонил телефон, я все еще не собранная стояла перед шкафом.

– Ты надела изумрудное платье? – Лениво поинтересовался Филипп.

– Конечно! – Бодро соврала я, вытаскивая вешалку с коричневым нарядом. – Как раз натягиваю второй чулок.

– Могу подняться и помочь. – Недвусмысленно предложил он.

– Не переживай, сама справлюсь.

– Тогда жду внизу. – Хмыкнул Филипп и отключил вызов.

Узкое платье до колен мамаша купила на летней распродаже, но даже после двухнедельной диеты, ввергшей всю семью в голодовку и депрессию, не смогла его застегнуть. От нетерпения я выгибалась и кружила по комнате, пытаясь справиться с длинной молнией на спине, а когда замок поддался, то между сомкнутых зубчиков попала прядь волос. Голову удалось выпрямить, только вырвав волосинки с корнем. Туфли спрятались на самом дне ящика, и чтобы их найти пришлось вытряхнуть всю обувь посреди прихожей, а потом свалить беспорядочной кучей обратно. Лифт снова не работал и, грохоча каблуками в гулкой тишине пыльного подъезда, я буквально сбежала на первый этаж. Перед выходом на улицу решительно постояла минуту, показавшуюся целым часом, чтобы остыть и унять сердцебиение. Не хотелось, чтобы Филипп догадался, как сильно я торопилась, умирая от волнения, но все равно опоздание составило жалкие пять минут – необычайно рекордный срок.

Черное спортивное купе, блестящее и похожее на дорогую игрушку, не вписывалась в пейзаж тихого городского дворика. Мамаши с малышами, оккупировавшие детскую площадку по случаю хорошей погоды, пялились на машинку, будто на инопланетный корабль. Стекло у пассажирского сиденья опустилось вниз. Филипп внимательно рассматривал меня и казался потрясающе красивым, дух захватывало. Я старалась сохранять хотя бы внешнее спокойствие, но щеки все равно лихорадочно алели. Стоило мне облокотиться на открытое окно, заглянув в салон, как парень одарил меня кривой ленивой ухмылкой, и мои губы непроизвольно дрогнули в ответ.

– Ты меня разочаровала. – В притворном расстройстве протянул он. – Но коричневое тоже ничего.

– Твои комплименты потрясают воображение. – Хмыкнула я. – Так понимаю, ты согласился на метро?

– На метро? – Насторожился он.

– У меня проблемы с автомобилями.

– В смысле? – Его недовольство заставило меня ухмыльнуться.

– В самом прямом. – Я выпрямилась, надеясь, что он не посчитал меня чокнутой.

Прогулка пешком и поездка в подземке моего визави не вдохновили, переход на центральной станции в жуткой сутолоке разозлил, и парень скупо молчал всю дорогу, пока мы не оказались в ресторанчике, где неделю назад мои родители устроили веселую вечеринку и демонстрировали меня своим коллегам.

Расслабился Филипп только, когда мы разместились на мягком диване перед низким столиком, скрытые от остальных посетителей белой занавеской. Снова звучала скрипка, но люди, вероятно, настроенные на романтический лад не танцевали, а лишь внимали проникновенной музыке.

– Что будешь пить? – Парень удобно развалился на подушках, заглядывая мне в глаза, а потом произнес: – Зайка…

Неожиданно мне стало смешно, стараясь не ухмыляться слишком ехидно, я ответила:

– Чтобы ты, дорогой, не мучился и не вспоминал лихорадочно, меня зовут Саша. – Я закинула ногу на ногу, демонстрируя красивые колени в сетчатых чулках, и откинулась на мягкую спинку. – Но не переживай, я твое имя тоже постоянно забываю. Познакомимся заново? Александра, но можешь называть меня Зайкой, если боишься ошибиться. Я не обижусь.

Я протянула ему руку, задыхаясь внутри от хохота. Парень сжал ее, а потом его палец осторожно погладил мою ладонь.

– Филипп. Так чем тебе не нравится моя машина, Александра? – На красивом лице не промелькнуло и тени смущения. Его пальцы медленно заскользили, щекоча кожу с татуировкой, останавливаясь на каждой букве.

– Надеюсь, ты не сильно расстроился.

– Нет, что ты. – Хмыкнул он, изогнув одну бровь. – Метро в час пик – отличное место. Я получал искреннее удовольствие, пока та дамочка в зеленой шляпке терлась о мою спину. Стало хуже, когда она пропустила остановку и начала толкаться. – Он откровенно насмехался. – Тогда я почувствовал себя по-настоящему избалованным.

– Ну, – я поняла, что от его прикосновений медленно плавлюсь, как пастила над огнем, и отодвинулась. Филипп не стал удерживать, чем, признаться, страшно разочаровал. – Она просто западает на ваш вид. Ты был обречен с самого начала.

– Услышала тогда в кинотеатре. – Он усмехнулся, опустив голову.

– Ага. Разозлилась жутко.

– Да, я заметил. – Он изучал мои колени.

Пауза затянулась, и я чувствовала неловкость.

– А ты не боишься, что я кому-нибудь расскажу о вашем странном виде? – Чтобы как-то ее заполнить спросила я.