Офицер по вопросам информации - Марк Миллз

— Привет, Пинто Ред, группа сейчас примерно в десяти милях к северу от вас, идет на юг.

Этот голос помогал: низкий, спокойный, всегда уверенный.

— Спасибо, Вуди.

Он обменялся еще несколькими словами с артиллерийским офицером связи, который сидел рядом с ним. Внизу из Ямы Айрис заметила Макса и махнула ему. Неторопливо текли секунды. Затем из громкоговорителя послышались голоса:

«— Вот они!

— Я их не вижу!

— Внизу. Большие тузы и куча малышей.

— Вот так так!»

Наверное, американский пилот.

«— Пока не вижу их. Веди, веди.

— Счастливой охоты, ребята».

Явно американец.

«— Сделай одолжение, Вуди, скажи, чтобы поставили кофейник.

— С молоком и двумя кусочками сахара, Гарри?

— Сахара только один кусочек. Я берегу талию».

Вуди засмеялся:

«Не забывай и о заднице».

Неожиданно наступила тишина. Присутствующие обменялись тревожными взглядами. Теперь оставалось только сидеть и ждать. Долго это не продлилось. Природа воздушных боев над Мальтой не позволяла вступать в свирепые собачьи схватки, тем более когда враг настолько превосходил численно. Горсточка «харрикейнов» и «спитфайров» могла спикировать сверху со стороны солнца, не обращая внимания на силы прикрытия из «сто девятых»; и каждый из атакующих выбрал себе бомбардировщик. Их бомбовой груз нес с собой смерть и разрушения, и цель атаки была в том, чтобы не позволить «Юнкерсам-88» выйти на цель. Прорвавшись сквозь строй немцев на предельной мощности двигателей, пилоты были счастливы, если им удавалось выпустить хоть пару очередей прежде, чем возвращаться домой. Оставаться дольше было чистым самоубийством.

В помещении продолжала висеть зловещая тишина; атмосфера в Яме была полна напряженного ожидания. И тут ожил громкоговоритель.

«— Я сбил одного! Сбил одного!

— Хорошо сработано, — сказал Вуди.

— Он идет вниз над Сан-Пауль.

— Кончай там болтаться и любоваться зрелищем.

— Да, я его вижу. Он готов.

— И кончай жечь горючее.

— Прости, Вуди.

— Вуди, думаю, что сбил одного, но у меня закончились боеприпасы. — Это был американец.

— Хорошо сработано, Мак. Всем самолетам садиться как можно быстрее.

— Внимание, внимание, я теряю гликоль, и уровень масла упал с 90 до 20. Маленький желтый жук преследует меня!

— Гарри…

— Я должен вываливаться за борт. Конец связи, конец связи. — И после тревожной паузы: — Да, иду вниз, чтобы напиться у Сент-Джорджа. Надеюсь, мой зонтик сработает.

— Удачи, Гарри, спасатели уже в пути».

Это было необычно — слышать живые голоса, понимать, как разворачивается драма самолетов и человека, падающего вниз. К счастью, парашют Гарри раскрылся, и скоростной катер отыскал его в океане, но теперь его судьба больше не была предметом заботы людей в Яме. Они имели дело с ситуацией, которая ежеминутно менялась. Вуди уже предупредил других пилотов о паре «юнкерсов», которые кружили над Та-Куали. Только когда налет закончится, они смогут передохнуть и оценить ход схватки.

Такая возможность представилась минут двадцать спустя. За это время аэродром в Луге подвергся еще одному безжалостному бомбовому удару и пришла новость, что тонущего пилота удалось успешно вытащить из воды. Новые девушки приступили к несению службы, и Айрис присоединилась к Максу на галерее.

— Ты очень ловко работаешь с этой указкой.

Айрис посмотрелась в зеркальце.

— У меня год практики.

Она пустила в ход губную помаду. Некоторые девушки вместо пудры использовали рисовую пыль, но у Айрис всегда была настоящая косметика — ей дарили ее воздыхатели.

— Это в самом деле продлится долго? — спросил Макс. Но, едва посмотрев на нее, поверил в это.

Под глазами у Айрис залегли тени, губы потеряли свежесть, а белокурые волосы потемнели у корней. В первый раз он заметил, что она может выглядеть как стареющая женщина. И, вспомнив теорию своей мачехи, что у каждого в жизни наступает момент, когда возраст и внешний вид перестают удачно сливаться друг с другом, понял, что Айрис прошла эту точку. Для двадцатичетырехлетней женщины она выглядела слишком изможденной.

— Я знаю, что выгляжу ужасно, — сказала она, словно прочитав его мысли.

— Готов с тобой поспорить.

Айрис закрыла тюбик с губной помадой.

— Ты очень милый. И всегда был таким.

— Что ты скажешь о позднем ланче в «Монико»? Горячие сэндвичи со свининой и общество «Джона Коллинза».

— Я скажу — веди.

«Монико» был их прибежищем еще во время непродолжительной работы Айрис в информационном отделе, а коктейль «Джон Коллинз» лишал ее ностальгических чувств. Она снова вспомнила их историю, которая началась с первой встречи на танцах в Инженерном клубе во Флориане. Это был бурный роман.

Проталкиваться сквозь толпу в переполненном зале, во всю глотку распевая «Выпьем, матушка Браун», никогда не отвечало представлениям Макса о веселье, но Фредди объявил всем присутствующим, что больше не сядет за пианино, если Макс не присоединится к нему. Именно Айрис потащила его со стула в самую толчею, именно Айрис, взяв его под руку, отказалась выпускать, пока Фредди не исполнит что-нибудь из Кола Портера.

В то время Айрис еще была членом «Арабских рыцарей», музыкального коллектива из шести девушек и двоих молодых людей. Они были одной из самых популярных компаний на острове. Их выступления граничили с разнузданной непристойностью. Не потому ли, что англичане позволяли им потешаться над мужчиной, одетым как женщина, и наоборот? Хьюго сказал, что Шекспир проклял бы их.

Макс только один раз видел выступление «Арабских рыцарей» в Регент-театре; они главным образом ездили на старом грузовике «скаммел» по аэродромам, фортам и старым батареям. Появление люфтваффе из Сицилии в начале сорок первого года положило конец гастролям труппы, потому что немцы заняли место своих итальянских союзников и показали, что такое настоящая бомбежка. На Мальту обрушился настоящий огненный вал, в котором не было места фривольным представлениям, и «Арабские рыцари» были вынуждены расстаться.

Макс не стеснялся в выражениях, отзываясь о решении Хедли занять Айрис в информационном отделе. Почему, интересно, его это так волновало? Айрис прекрасно справлялась со своими обязанностями, ей тут нравилось, и она была достаточно компетентна, чтобы читать перед рассылкой новостные бюллетени. Более того, она не покинула остров, когда еще была такая возможность, что свидетельствовало о ее преданности делу.

Надо признать, что помимо преданности существовала и небольшая корысть. При первой возможности она оставила информационный отдел ради головокружительных высот наведения истребителей, но Макс никогда не упрекал Айрис за ее хитроумие и амбиции. Эта молодая женщина из мрачных переулков южного Лондона буквально вытащила себя за шнурки от ботинок, сменив лифчик с блестками на работу в самом сердце военной машины. Он знал, что жены высокопоставленных офицеров, с которыми ей приходилось сталкиваться, презирали Айрис за ее претензии, за старания одеваться не хуже их, за ее акцент. Возможно, примерно так же думали и их мужья, но, как и каждый, кому приходилось страдать от высокомерия и предрассудков, Макс был на ее стороне.

Его дружба с Айрис не имела оттенка физического влечения. В этом плане между ними ничего не было. Случалось, Айрис просила его посвятить ей часть дня, и он беспрекословно сопровождал ее шелудивого пса в приют для животных при церкви Санта-Мария-Виториоса.

— Сама не знаю, в чем дело. Ты высокий, смуглый и очень симпатичный. У тебя потрясающие зеленые глаза, но меня ни капли не тянет к тебе.

— Вот и хорошо, Айрис.

— То же самое и с Фредди. В нем есть нечто, оставляющее меня холодной.

— Я уверен, что он это переживет.

— Я действительно не понимаю, в чем дело. Наверное, кое-какие чувства невозможно объяснить.

— Как два газа, которые в сочетании образуют воду.

— Ради бога, о чем ты говоришь?

Сидя в «Монико», Айрис привела ему внушительный список мужчин, которые пытались разбудить в ней интерес. Ее последней слабостью был пилот из «Свободной Франции» Анри, который угнал в Северной Африке торпедоносец и перелетел на Мальту, чтобы участвовать в борьбе. Как всегда, она была влюблена, но на этот раз все было по-настоящему.

Макс подождал, пока она сделает паузу в своем рассказе, после чего сделал ход.

— Айрис, мне нужна твоя помощь.

— Моя помощь?

— История очень нехорошая. Только для твоих ушей.

Лишь сейчас до него дошло, какой неловкостью может обернуться этот разговор. Айрис, сумевшая изменить свою жизнь, отнюдь не испытает радости при напоминании о ее сомнительном прошлом.