Далекие горизонты - Роберт Силверберг

Меня совсем не устраивала перспектива болтаться в Стар-гейте, дожидаясь возвращения Уильяма. По самому благоприятному сценарию их отряд мог прибыть сюда эдак лет через триста. Ждать Кэт тоже не было смысла. В самом лучшем случае она могла оказаться в Старгейте через тридцать пять лет. Она-то была бы еще молодой, но мне бы стукнуло все шестьдесят. И это еще при том условии, что ей захотелось бы выбрать Старгейт, а не воспользоваться правом остаться в Раю.

Конечно, я могла бы сама попытаться разыскать ее в Раю, но тогда бы она оказалась лет на тридцать пять старше меня. Ну а что, если наши космические трассы вообще разминутся?

Но один-единственный шанс у меня все же был. Была такая возможность обмануть проклятые законы относительности.

В списке возможных мест поселения ветеранов имелся Мидлфингер - планета, вращающаяся вокруг Мицара. Номинально она предназначалась для гетеросексуалов: быть ли гетеро или гомо теперь было делом свободного выбора - Человеки могли сделать вас таким или этаким за какой-нибудь час.

Сначала я подумывала, не стать ли мне лесбиянкой не только по выбору, но и по склонности. Но мне все еще нравились мужики. Мужики, а не Человеки. К тому же Мидл-фингер давал мне надежду получить того единственного мужика, которого я любила.

Пять ветеранов сообща купили старый крейсер, решив использовать его в качестве машины времени. Этот Шаттл Времени, как они его наименовали, должен был шмыгать на релятивистских скоростях туда и сюда между Мицаром и Алькором, так что каждая неделя корабельного времени становилась равной двум годам объективного. Я могла купить себе место в этой компании, закупив на свои ветеранские премиальные топливо из антивещества, необходимое для полетов. Добраться до Мидлфингера можно было за два гиперпространственных прыжка, оставив весточку для Уильяма, и если он жив, то я могла бы соединиться с ним через несколько месяцев Или лет.

Решение было столь легким, что его и решением назвать трудно. Так что я оставила ему весточку:

11 окт. 2878 Уильям!

Это послание ляжет в твое личное дело. Зная свойственное тебе разгильдяйство, я уверена, что в любом другом случае ты способен его куда-нибудь засунуть. Поэтому я сделала все от меня зависящее, чтобы это письмо ты получил.

Как ты догадываешься, я выжила. Питаю надежду, что ты тоже. Приезжай.

Из служебных материалов я узнала, что тебя отправили на Сейд-138 и что ты оттуда выберешься не раньше чем через парочку столетий. Ничего, перебьемся.

Я направляюсь на планету, которая называется Мидлфингер. Она пятая от Мицара. Отсюда это два гиперпространственных прыжка, то есть десять месяцев субъективного времени. Мидлфингер - что-то вроде заповедника для гетеросексуалов. Его еще кличут «Граница, где кончается действие законов евгеники».

Черт с ними. На это ушли все мои сбережения и все денежки еще пяти ветеранов, но мы купили развалюху-крейсер у Международного Космического Флота. И будем его использовать как Машину Времени.

Так что сижу в релятивистском шаттле и жду тебя. Все, что он делает, - это полет на расстояние пяти световых лет и возвращение обратно к Мидлфингеру. За каждые десять лет я старею примерно на один месяц. А потому, если ты еще числишься в списках и жив, мне будет только 28, когда ты вернешься. Торопись!

Я так и не завела себе других дружков. Кроме тебя, никто мне не нужен. И меня не интересует, будет ли тебе девяносто или тридцать. Не смогу быть любовницей, буду сиделкой.

Меригей.

Вырезка из газеты «НОВЫЙ ГОЛОС», Пакстон, Мидлфингер 24-6

14/2/5143

У ВЕТЕРАНА РОДИЛСЯ ПЕРВЫЙ СЫНОК

Меригей Поттер-Манделла (24 Пост-роуд, Пакстон) родила в пятницу отличного мальчишку весом 3,1 кило.

Меригей претендует на то, что она вторая по счету старейшая жительница Мидлфингера, ибо родилась в 1977 году. Она участвовала в Вечной войне почти с ее начала и до самого конца, а затем ждала своего любимого еще 261 год, сидя в Шаттле Времени.

Малыш, который еще не окрещен, родился в доме родителей. Посильную помощь в родах оказала друг дома Диана Олсевер-Мур.

Орсон Кард

Серия романов об Эндере: Советник по инвестициям

Investment Counselor

(перевод В.Гришечкина)

Эндрю Уиггину исполнилось двадцать лет в тот день, когда он прилетел на планету Сорелледольче. Точнее, двадцать ему исполнилось незадолго до конца путешествия. Эндрю выяснил это, когда подсчитал, сколько секунд продолжался его полет при скорости, близкой к скорости света, и сколько субъективного времени прошло для него лично.

В любом случае он хотел считать себя двадцатилетним и не думать о том, что с момента, когда он появился на свет, – а было это давным-давно, на Земле, в эпоху, когда человечество еще не вышло за пределы Солнечной системы, – минуло уже четыреста с лишним лет.

Как только из выходного шлюза появилась Валентина, Эндрю поспешил сообщить ей новости:

– Я только что подсчитал, – сказал он. – Мне стукнуло двадцать.

– Поздравляю, – откликнулась сестра. – Теперь тебе, как и всем, придется платить налоги.

С тех пор как закончилась последняя космическая война, Эндрю жил за счет средств трастового фонда, основанного благодарным человечеством для командира армады объединенных космических флотов, спасшего цивилизованные миры от страшной опасности. А если уж быть совсем точным, то фонд был создан в самом конце Третьей войны с баггерами, когда люди еще считали своих врагов чудовищами; в те времена дети, командовавшие космическими флотами, считались героями. Но позже эту битву стали называть Войной Ксеноцида, отношение человечества к своим героям изменилось радикально. Сейчас ни одно планетарное правительство не осмелилось бы организовать пенсионный трастовый фонд для Эндера Уиггина – величайшего в истории человечества военного преступника.

Более того: если бы стало известно, что подобный фонд уже существует, разразился бы грандиозный скандал.

К счастью, убедить ветеранов космического флота в том, что уничтожение баггеров было скверным поступком, оказалось довольно трудно.

Именно командование космофлота приложило немалые усилия, чтобы скрыть только что созданный фонд от внимания общественности. Собранные средства распределили между множеством других фондов, приобрели на них пакеты акций в сотнях компаний, так что ни один человек не мог распоряжаться сколько-нибудь значительной частью средств фонда. Огромная сумма словно растворилась, и только сам Эндрю и его сестра Валентина знали, где находятся деньги и сколько их на самом деле.

Но теперь, когда Эндрю исполнилось двадцать, он должен платить налог. Для определения суммы налога ему необходимо сообщить властям о своих доходах. Закон обязывал Эндрю представлять декларацию о доходах либо ежегодно, либо после каждого межзвездного перелета, если тот длился больше одного года по объективному времени; при этом налоги переводились в годовое исчисление и к ним приплюсовывалась пеня за просрочку платежа.

Излишне говорить, что мысль об этом не вызывала у Эндрю особого восторга.

– Слушай, а как у тебя с налогами на твое роялти? – спросил он у Валентины.

– Так же, как у всех, – ответила она. – Впрочем, моя последняя книга пока расходится не очень хорошо, так что платить нужно немного.

Но когда через несколько минут они уселись за установленные в астропорту Сорелледольче общественные компьютеры, ей пришлось взять свои слова назад. Последняя книга Валентины, в которой рассказывалось о гибели колонии Юнга Кальвина на планете Гельветика, стала настоящим бестселлером.

– Похоже, я богата, – пробормотала она, поворачиваясь к Эндрю.

– А вот я даже не знаю, богат я или нет, – ответил он. – Компьютер, бедняга, никак не может справиться с перечнем моей собственности.

На экране компьютера сменяли друг друга названия компаний, корпораций и фирм, и конца этому не было видно.

– Я думала, когда тебе исполнится двадцать, ты просто получишь чек на всю сумму, которая накопилась за все годы на счете в банке, – сказала Валентина.

– Хотел бы я, чтобы именно так и случилось, – вздохнул Эндрю.

– Мне вовсе не улыбается сидеть здесь Бог знает сколько времени и ждать, пока компьютер доберется до конца списка.

– Придется, – заметила Валентина. – Тебя просто не пропустят через таможню, если ты не сможешь доказать, что заплатил все налоги и что после этого у тебя осталось достаточно денег, чтобы удовлетворительно содержать себя, не отягощая своей персоной местную систему социальной помощи.

– А если у меня вовсе не останется денег? Меня что, отправят обратно? – поинтересовался Эндрю.

– Нет, просто поместят в трудовой лагерь и заставят зарабатывать свою свободу, причем по самым низким расценкам…