Падшие - Лорен Кейт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она пересекла южную часть школьного двора, направляясь к спортзалу. Это было большое готическое сооружение с аркбутанами и каменными башенками, которые делали его похожим скорее на церковь, чем на место, где можно хорошенько попотеть. Покрывающее его фасад кудзу шелестело листвой на утреннем ветерке, пока Люс проходила мимо.
— Пенн, — окликнула девочка подругу, заметив ее в спортивном костюме, шнурующую на скамейке кеды.
Люс окинула взглядом ее надлежаще черную одежду и обувь и вдруг испугалась, что прозевала напоминание о форме. С другой стороны, снаружи здания околачивались и другие учащиеся, и все они по виду не слишком отличались от нее самой.
Взгляд Пенн был мутным.
— Как я устала, — простонала она — Слишком увлеклась караоке прошлой ночью. Решила это уравновесить, попытавшись хотя бы выглядеть спортивно.
Люс рассмеялась, пока ее подруга неуклюже возилась с узелком на шнурках.
— Что стряслось с тобой ночью? — спросила Пенн. — Ты так и не вернулась на вечеринку.
— О, — уклончиво отозвалась Люс, — я решила…
— А-ахх! — Пенн заткнула уши. — Каждый звук отдается у меня в мозгу, словно отбойный молоток. Расскажешь потом?
— Ага, — согласилась Люс — Конечно.
Двойные двери в спортзал распахнулись. Оттуда вышла Рэнди в тяжелых резиновых сапогах, держа в руках вечный планшет. Она жестом подозвала учеников, и, один за другим, они стали подходить к ней, чтобы получить назначение.
— Тодд Хаммонд, — объявила Рэнди, когда тот добрел до нее на подкашивающихся ногах.
Плечи Тодда ссутулились, словно круглые скобки, и Люс обратила внимание на остатки въевшегося фермерского загара у основания его шеи.
— Гимнастика, — распорядилась Рэнди, подтолкнув мальчика ко входу.
— Пенниуэзер ван Сикль-Локвуд, — прогремела она, вынудив Пенн съежиться и вновь заткнуть уши. — Бассейн, — сообщила Рэнди, пошарив в стоящей за ее спиной картонной коробке и бросив девочке красный слитный купальник спортивного кроя.
— Люсинда Прайс, — продолжила воспитательница, сверившись с бумагами, и, к облегчению Люс, заключила: — Тоже бассейн.
Девочка протянула руку, чтобы поймать свой купальник в воздухе. Он оказался растянутым и пергаментно-тонким на ощупь. Но по крайней мере, чистым — судя по запаху. Вроде как.
— Гэбриел Гивенс, — объявила Рэнди.
Люс резко обернулась, чтобы увидеть, как ненавистная Гэбби выступает вперед, облаченная в короткие черные шортики и тонкую маечку. Она провела в школе всего три дня… как ей удалось заполучить Дэниела?
— Приве-ет, Рэнди, — поздоровалась Гэбби, растягивая слова в манере, от которой Люс захотелось заткнуть уши — в подражание Пенн.
«Только не бассейн, — взмолилась Люс. — Что угодно, только не бассейн».
— Бассейн, — сообщила Рэнди.
Шагая рядом с Пенн к раздевалке для девочек, Люс старалась не оглядываться на Гэбби, которая вертела, похоже, единственный во всей коробке стильный купальник на указательном пальчике с французским маникюром. Вместо этого девочка сосредоточилась на серых каменных стенах и покрывающей их древней религиозной атрибутике. Она прошла мимо резных деревянных крестов с барельефами Страстей Христовых. На уровне глаз висели ряды поблекших триптихов, на которых выделялись лишь круги нимбов. Люс подалась вперед, чтобы поближе рассмотреть исписанный латынью длинный свиток под стеклом.
— Воодушевляющее убранство, не находишь? — заметила Пенн, кинув в рот пару таблеток аспирина и запив их глотком воды из припрятанной в сумке бутылки.
— Что это такое? — спросила Люс.
— Древняя история. Единственный сохранившийся пережиток тех времен, когда здесь еще служили воскресные мессы, в дни Гражданской войны.
— Это объясняет, почему здание так похоже на церковь, — проговорила Люс, задерживаясь перед мраморной репродукцией «Оплакивания Христа» Микеланджело.
— Они бестолково используют здание, как и в принципе все в этой адской дыре. Я имею в виду: кто вообще устраивает бассейн в здании церкви?
— Ты шутишь, — предположила Люс.
— Хотелось бы. — Пенн закатила глаза. — Каждое лето директору взбредает в голову поручить мне переоформление церкви. Он не признается, но все эти религиозные штуки его заметно беспокоят, — пояснила она. — Беда в том, что, даже если бы мне захотелось в это ввязываться, я бы понятия не имела, что сделать со зданием, не оскорбив, так сказать, всех, включая Бога.
Люс вспомнила безукоризненно белые стены доверского спортзала, ряды профессиональных фотографий с межшкольных соревнований, каждая из которых была снабжена одинаковой темно-синей карточкой с подписью и выставлена в одинаковой золотистой рамочке. Сильнее чтили в Довере только тот коридор, что вел от входа, где висели портреты всех выпускников, ставших сенаторами штата, или получивших стипендию Гуггенхайма[4], или просто заурядных миллиардеров.
— Тут можно было бы повесить снимки выпускников, сделанные в полицейском участке, — предложила сзади Гэбби.
Люс улыбнулась — шутка вышла забавной… и странной, как если бы Гэбби прочла ее мысли, но тут же вспомнила, как прошлой ночью девочка заявила Дэниелу, что у него нет никого другого. И поспешно отреклась от малейшего намека на взаимопонимание с Гэбби.
— Вы отлыниваете! — рявкнула на них незнакомая учительница, возникшая, словно из ниоткуда.
У нее — по крайней мере, Люс решила, что это она, — была копна вьющихся каштановых волос, собранных в хвост, похожие на окорока икры и пожелтевшие «невидимые» скобки на верхних зубах. Она сердито загнала девочек в раздевалку, где каждой выдала висячий замок с ключом и указала на ряд пустых шкафчиков.
— Никто не смеет отлынивать под надзором тренера Дианте.
Люс и Пенн втиснулись в выцветшие мешковатые купальники. Люс содрогнулась при виде собственного отражения в зеркале и закуталась, насколько удалось, в полотенце.
Выйдя из раздевалки, она внезапно поняла, о чем говорила Пенн. Сам бассейн оказался гигантским, олимпийских размеров, одним из немногих современных объектов, встретившихся ей на территории школы. Но примечателен он был не этим, в благоговейном трепете поняла Люс. Его устроили прямо посреди того, что некогда являлось церковью.
Ряд красивых витражных окон, в которых оказалось выбито лишь несколько стекол, опоясывал помещение под высоким сводчатым потолком. В стенных нишах горели свечи. Трамплин для прыжков был установлен там, где некогда, вероятно, располагался алтарь. Если бы Люс растили не агностиком, а богобоязненной прихожанкой, как остальных ее друзей из начальной школы, она сочла бы это кощунством.