Война мёртвых - Александр Михайлович Бруссуев

никуда. Глаза его смотрели в приближающуюся фигуру, а рот практически не шевелился.

Сутан со своей ношей, вяло помахивающей руками-ногами, изменил свой путь и полетел прямиком к группе душ, возле которой на камне в подобострастной позе пресмыкался Пот. Выглядел он, в принципе, так же, как и бес из низшей касты истопников. Вот только морда у него была бугристей, глаза — краснее, а рога — острее. Постоянные упражнения с кнутом позволили телу стать мускулистым, пятак носа загнулся крючком, словно хобот тапира, и ноздри были широкими и напряженными. Он как будто всегда к чему-то принюхивался.

Максу этот властный бес почему-то напомнил Министра иностранных дел перед самой эпохой безвременья Лаврова. Однако приглядываться не было ни желания, ни возможности.

Сутан, мощно помахивая своими крыльями, замер почти на месте.

Не изволите ли присоединиться к трапезе, ваше превосходительство, — тоненьким голосом сказал Пот. — У нас тут стычка была, но среди жертв множество первосортных черных. Я с вашего позволения одного захарчил, но на ваш изысканный вкус их тут много.

Большой босс, то есть, конечно, бес, не снизошел до ответа, резко развернулся в вечном красном сумраке и полетел в Геенну. Ношу свою при этом он бросил здесь же, к ногам трепещущих кающихся душ.

Ноша упала, произнесла несколько слов матом, потрясла кулаком вслед улетевшей бестии и волком уставилась на замотанных по самые глаза людей. Мортен немедленно подошел к ней и отвесил «леща».

Он совсем скоро вернется, — сказал Пот. — Чего же вы ждете?

Люди, словно очнувшись, заспешили прочь. Души викингов устремились следом за ними. Можно было, конечно, не поверить бесу, но оставаться здесь дольше не было ровно никакого смысла. Совсем скоро былое место побоища скрылось из видимости, и стенания оставшихся душ сделались неотличимы от всеобщей какофонии страдания.

Сутан не заставил себя ждать. Вместе с такими же, как он тварями, в количестве шесть, они вышли из врат Геенны. Только в руках у них теперь были кнуты.

С помощью этих инструментов они заставили принести себе пищу, ловко управляясь одной рукой, чтобы разорвать и запихать в глотки куски, а другой своей лапой они не разрешали несчастным душам разбрестись. Наконец, насытившись, сожрав весь павший взвод черных, они позволили кающимся выбросить в грязь оставшихся от пира падшие души и, согнав их всех, как скот, побрели к ближайшим вратам. Кнуты в их руках извивались и шипели, опускаясь на спины и головы несчастных.

Пот, дождавшись, когда все это действо закончится, полетел к своей топке, где совсем скоро ему предстояло орудовать крюком, поддерживая огонь под котлом. Он не отбросил мысль еще раз пересечься с отважной пятеркой. Но, как и любой из постояльцев Лимба, не строил никаких планов.

Велиал гадко захихикал прямо мне в левое ухо. Любой смешок с истерическими нотками гадок. Я не верил в существование беса, не верил в то, что мне довелось наблюдать. Я считал, что это всего лишь последствия болезни. Каждый организм болеет, используя свои скрытые резервы и специфические особенности. Моя особенность — это свалившийся мне на голову бес со всеми вытекающими из этого видениями и образами.

Сказки Велиала меня изрядно развлекали, они были познавательны и изобиловали неожиданными и странными поворотами. Они меня совсем не пугали. И я знал, почему так происходит.

Я не видел крови. Крови на пути отважной пятерки из людей и душ не было вовсе. Разорванные на части черные не кровоточили. Кровь не сочилась из раны на плече у бестолкового Пота. Кровь не проступала в местах ударов цепом, либо в царапинах, оставленных скрюченными в ярости пальцами на вражеских щеках.

Кровь, если верить Библии, и есть душа.

Душа, конечно, ранима. Душа восприимчива. И она подвержена влиянию извне, тем более, если забывается и отторгается старый обычай покрытой или, наоборот, непокрытой головы.

Простоволосые в этом плане — самые ранимые. Волосы — это космы. Космос к ним, оказывается, имеет отношение. Не тот, где Юрий Гагарин, и, конечно же не тот, где лакействует некто Рогозин[36], а тот, где светила разные и кометы, так сказать. В космосе единое информационное пространство, хотим мы того, или нет. Волосы, как антенны, поглощают то, что мозг потом расшифровать — ну, никак не может. А если, вдруг, расшифрует — приходит озарение.

Церковь через его элемент под названием «ступа» — самый лучший усилитель этого единого информационного пространства. Женщины — гораздо к этому восприимчивы, потому что волосы у них гладкие и шелковистые. И еще: среди женщин гораздо меньше лысых женщин, нежели лысых женщин среди мужчин. Господи, какая путаница получается.

Я вновь вернулся к своим размышлениям, помотав головой из стороны в сторону.

В церкви женщины в платках, а мужчины без кепок. Мужчины, как психологически более устойчивые, пытаются воспринять всю окружающую нас информацию. Просто доходит до них не сразу. Туповаты по природе своей. Зато женщинам важно вовсе не принять, а не отдать информацию. Иначе запросто можно с ума сойти. Или взбеситься. Бесноватых женщин на порядок больше, чем бесноватых мужчин. Зато лысых среди них меньше.

Велиал зашелся в полнейшей истерике. Что его, гада, так рассмешило?

11. Капитан специального отдела быстрого реагирования

А потом случилось несчастье. Я почти потерял контакт с блуждающими по красной планете людьми и душами. Все произошло из-за того, что смех Велиала меня не насторожил. А ведь он был бесом, древним и потерянным для всех и вся. До смеха ли тут?

Но его нашли. А через него охотно отыскался и я.

Антикайнен успел поразмыслить лишь о пяти бесах, которые ответственны за человеческие грехи. А грехов-то, самых основных, семь.

Сатана, например — символ гнева.

  «Люди разных каст и стран пляшут в круге бесконечном,

   Окружая пьедестал,

   Сатана там правит бал!

   Край на край встает войной,

   И людская кровь рекой по клинку течет булата.

   Люди гибнут за металл.

   Сатана там правит бал!»[37]

Вот проклятый Сатана и толкнул меня посреди ночи на улицу. Нет, конечно, сам виноват, но вот сколько ни размышлял, а вопрос все равно оставался: какого черта я, не вполне выздоровевший, поперся в ночь?

Велиал предстал перед Сатаной, и сдал меня. А я, как дурак, повелся!

Весь народ раз в году празднует День местного ГИБДД и еще кого-то сопутствующего. Эта дата опасна для обычных обывателей — и утро, и рабочий полдень, и вечер, а